Во-вторых, утверждается, что политические и гражданские права не зависят от экономических ресурсов государства, а социально-экономические и культурные – зависят. Но ведь в обеих группах есть права, соблюдение которых не определяется уровнем благосостояния общества и не предполагает дополнительных расходов со стороны государства. В этом смысле политическое право уезжать из страны и социальное право на равные заработки за одну и ту же работу ничем не отличаются друг от друга.
Безусловно, в обеих группах есть права, предполагающие дополнительные расходы со стороны государства или общества. Право на беспристрастное публичное судебное расследование, в которое обязательно входит гарантия профессиональной юридической помощи любому человеку, обвиняемому в преступлении, подразумевает такие же расходы, что и охрана здоровья населения (хотя доля населения, пользующаяся правом на юридическую защиту, не обязательно столь же велика). Разница тут количественная, но никак не качественная. Если мы сопоставим это политическое право с еще одним социальным правом – скажем, на высшее образование (реализуемое в зависимости от индивидуальных особенностей), то даже количественное различие окажется весьма сомнительным.
Третий аргумент против включения социально-экономических прав в Декларацию состоит в том, что эти права не являются универсальными. Например, оплата отпуска может быть правом только для того, кто живет на зарплату. Однако то же возражение справедливо и для некоторых политических и гражданских прав: право на политическое убежище относится только к тем, кого преследуют за политические убеждения, и в этом смысле оно не является всеобщим.
В докладе, прочитанном на конференции «Права человека в посткоммунистическом мире» (Будапешт, 4 – 5 июня 1994 г.), его автор, профессор одного из центров «рыночного мышления» в юриспруденции – юридической школы Чикагского университета – Касс Р. Санстейн предложил слушателям просмотреть действующие конституции государств Восточной Европы с целью поиска в их текстах социально-экономических прав119. Выяснилось, что венгерская конституция, например, защищает не только право на равную оплату за равный труд, но также и право на получение дохода, соответствующего количеству и качеству произведенного труда. Конституция Словакии включает в себя право гражданина на уровень жизни, соответствующий его возможностям и возможностям всего общества. Почти все ныне действующие и предлагаемые в качестве проектов документы включают в себя права на отдых, оплачиваемый отпуск, питание и жилище, на минимальную заработную плату и еще многое подобное. Таким образом, конституции государств Восточной Европы рисуют образ государства всеобщего благоденствия.
С точки зрения Санстейна, все это является ошибкой, возможно даже бедствием. Ему представляется очевидным, что государства Восточной Европы должны с помощью своих конституций добиться прежде всего двух целей: а) предоставить своим гражданам основные либеральные права и свободы – свободу слова, избирательные права, право на защиту от злоупотреблений со стороны правоохранительных органов, религиозные свободы, право на защиту от дискриминации личности по тем или иным причинам, право на частную собственность и предпринимательство; б) создать условия для возникновения рыночной экономики. Нескончаемое перечисление социально-экономических прав, причем некоторые из них порой являются даже абсурдными, никак не способствует выполнению указанных целей, а, скорее, наоборот, подрывает их120.
Отрицание целесообразности введения в конституцию так называемых позитивных прав – то есть социально-экономических гарантий или, по-другому, прав на обращение к правительству за помощью, относится исключительно к странам, которые находятся в условиях перехода от социализма к рыночной экономике. Другие государства, особенно западные, находятся в совершенно иных условиях, и, соответственно, наличие в конституционных документах этих стран социально-экономических прав не может каким-либо образом повредить им. Некоторые из этих стран уже имеют рыночную экономику и достигли экономического процветания, но при этом ряд стран не уделяет должного внимания бедным слоям населения; эти государства только выиграют, если в их конституционные документы будут внесены положения о необходимости, к примеру, предоставления населению надлежащего медицинского обслуживания.
Исходя из этого можно сделать один важный и достаточно общий вывод. Часто говорят, что конституция как основной закон должна соответствовать культуре и традициям того народа, который ее принял. В этой точке зрения много справедливого. Но справедлива и противоположная точка зрения. Конституцию можно толковать и как документ, содержащий определенные указания и предписания, как основополагающий документ, с помощью которого нация может добиваться вполне определенных целей.
По мнению Касса Р. Санстейна, если конституция будет включать в свой корпус все основные права и параметры, она рискует превратиться в ничего не значащий клочок бумаги. Если же взгляд на конституцию как на правовой документ с конкретными задачами справедлив (для государств Восточной Европы эти задачи видятся прежде всего в формировании рыночной экономики и гражданского общества), то одной из целей конституции может являться как раз искоренение тех или иных культурно-исторических традиций страны, которые с наибольшей вероятностью могут принести вред народу этой страны в ходе осуществления политических мероприятий. Конституция, следовательно, должна бороться с определенными, наиболее опасными и угрожающими, сторонами жизни своего народа. В этом случае конституция, ставя перед собой конкретные практические задачи, будет опускать упоминание о тех правах, которые в любом случае будут соблюдаться, либо о тех, которые могут, со значительной долей вероятности, нанести ущерб тому или иному национальному проекту.
Если сказанное верно, то наличие позитивных прав в конституционных актах, скажем, Соединенных Штатов может быть вполне оправдано, а наличие таких прав в конституциях постсоциалистических стран уже не будет таковым. Ненужность включения социально-экономических прав в текст конституции отнюдь не означает того, что народы Восточной Европы должны быть лишены социально-экономических программ, которые предоставляют необходимую защиту от превратностей свободного рынка.
Независимо от того, являются или не являются права человека универсальными, конституционные права как правовые гарантии универсальными быть не могут. В определенных социальных условиях хорошая конституция опустит упоминание о наличии определенных прав, что в конечном итоге будет восполнено самим обществом, если оно является достаточно справедливым, другими словами, нормальным. Нормальное общество обеспечивает своим членам достаточное количество продуктов питания, предоставляет им жилище, пытается обеспечить необходимым медицинским обслуживанием; оно заботится о предоставлении своим членам образования, рабочих мест, а также о сохранении окружающей среды.
Если задача конституции – особенно в свете правовых гарантий – состоит в том, чтобы предугадывать появление определенных проблем в текущей политической практике страны и решать их, то, по мнению профессора Санстейна, конституция не обязана гарантировать права, которые являются составной частью нормального общества и не находятся под угрозой уничтожения вследствие политики новых властей данного государства121.
Так, народы с высокоразвитым чувством частной собственности не нуждаются в специальной конституционной защите прав на предпринимательскую деятельность и частную собственность. В Соединенных Штатах, например, нужда в конституционном закреплении прав участников рыночных отношений невелика в связи с наличием глубокой культурно-исторической традиции уважения к частной собственности и свободному рынку. В странах Восточной Европы, наоборот, конституционным судам имеет смысл предоставлять значительную защиту прав на частную собственность и предпринимательскую деятельность с целью создания предпосылок для рыночной экономики, достижения экономического благосостояния и обеспечения определенного понимания свободы в обществе. Попытки защитить экономические свободы, понимаемые как иммунитет от государственного вмешательства в рыночные отношения и свободное предпринимательство, могут, следовательно, сопровождаться попытками значительно сократить экономические права.
Следует помнить, однако, что не все позитивные права одинаковы. Право на образование, например, скорее подвержено юридическому закреплению, чем право на чистую окружающую среду. Включение других прав относительно безопасно. Профессор Санстейн призывает провести тщательный анализ позитивных прав с целью определения масштаба той угрозы, которую те или иные права представляют созданию рыночной экономики и гражданского общества122.
На взгляд Санстейна, существует несколько аргументов против включения позитивных прав в конституции постсоциалистических государств.
Первый аргумент. Правительствам постсоциалистических стран нельзя разрешать вмешиваться в функционирование рыночной экономики. Некоторые позитивные права предусматривают правительственное вмешательство в функционирование свободного рынка в качестве обязательства, закрепленного конституцией. Для стран, которые лишь пытаются создать рыночную экономику, это недопустимо. Так, Конституция Венгрии предоставляет гражданам не только право на равную оплату за равный труд и право на доход, соответствующий количеству и качеству произведенного труда. Из данного положения логически вытекают два противоречащих друг другу следствия.
Следствие первое. В том случае, если за этим положением действительно стоит какой-то смысл, судам придется весьма придирчиво следить за всеми рынками труда с целью обеспечения того, чтобы в результате каждой сделки или найма рабочей силы предоставлялась правильная оплата труда. И правительство, и суды вряд ли справятся с такой задачей. Если же они тем не менее возьмутся инспектировать рынки рабочей силы, то никакие рынки существовать не смогут.