Следствие второе. Данные положения конституции будут игнорироваться – их будут рассматривать как цели и чаяния, не имеющие юридического смысла. Такой подход лучше, чем в первом случае, но в то же время вряд ли желательно иметь юридическую систему, при которой игнорируются конституционные права.
Положения, регламентирующие максимально допустимый рабочий день, оплачиваемый отпуск, оплачиваемый бюллетень по уходу за ребенком и многое подобное, имеют смысл, только если их включать в состав обычных правовых актов, но не в конституцию.
Второй аргумент. Конституция не должна мешать созданию гражданского общества, то есть общества саморегулирующегося, способного самостоятельно регулировать индивидуальные и групповые интересы.
В условиях тоталитарной государственной организации не существовало ни социального, ни правового пространства, где бы могли возникнуть и функционировать какие-либо элементы гражданского общества. Государство и общество были основаны на безраздельном господстве общественной социалистической собственности на орудия труда и средства производства, государственном контроле за производством и потреблением материальных благ, на безусловном подчинении интересов личности интересам общества и государства. Все советские конституции базировались на классовой основе общества, законодательно закрепляли руководящую и направляющую роль единственной политической организации – коммунистической партии как авангарда советского народа. В подобном обществе объективно не могло быть равноправия его членов, а следовательно, отсутствовали условия для возникновения элементов (институтов) гражданского общества.
Важнейшие принципы гражданского общества таковы: а) приоритет прав человека в его взаимоотношениях с обществом и государством; б) свобода человека в экономической, политической, личной и духовной жизни; в) равенство всех форм собственности, свобода предпринимательства и частной инициативы; г) идеологическое многообразие, политический плюрализм и многопартийность; д) открытость гражданского общества и его вовлеченность в мировое сообщество.
В связи с необходимостью создания в постсоциалистических странах свободного рынка и гражданского общества123 конституция не должна предоставлять государству права по жесткому контролю за частным сектором гражданского общества и свободным рынком. На Западе конституция, как правило, вообще не охватывает частную сферу деятельности, регламентируя в основном деятельность государства. Необходимо делать различие между конституционными обязанностями правительства и конституционными обязанностями частного сектора общества. Постсоциалистические конституции фактически не делают такого различия, возлагая обязанности государства на всех и каждого и предоставляя права всем против всех. Возможно, некоторым из мелких компаний можно позволить платить своим работникам больше положенной нормы за превышение их рабочего дня либо за сокращение отпуска. Возможно, медицинское обслуживание не должно быть бесплатным, особенно для лиц, которые имеют средства, чтобы платить за него. Все эти вопросы должны стать предметом демократического обсуждения, но не конституционно закрепленной нормы.
Третий аргумент. Суды не в состоянии проконтролировать соблюдение многих позитивных прав. Для этого им не хватает необходимых бюрократических структур и инструментов. В качестве примера приведем следующее положение венгерской конституции: «Все, проживающие на территории Республики Венгрия, имеют право на наиболее высокий возможный уровень физического здоровья»124. Как правоохранительные органы должны контролировать соблюдение данного права?
Между тем если на практике невозможно проконтролировать осуществление позитивных прав, то проблема состоит в том, что конституция становится всего лишь клочком бумаги; это, естественно, влечет за собой печальные последствия в плане соблюдения других прав. В том случае, если право на «наиболее высокий возможный уровень физического здоровья» не предусматривает контроль за его осуществлением, возможно, что то же самое касается и свободы слова, и права на защиту гражданами своих интересов в суде. Одно из самых живучих наследий социализма – значительная доля цинизма во всем, что касается правовых документов и, соответственно, конституции, а именно убежденность, что конституция является чисто символом, не имеющим никакого значения в реальной жизни.
Это убеждение представляет собой очевидную опасность, а опасностей, которые не являются неизбежными, лучше постараться избежать. С этой целью следует вводить в конституцию лишь те права, исполнение которых можно проконтролировать.
Четвертый аргумент. Многие позитивные права не согласуются с общим стремлением постсоциалистических обществ искоренить в гражданах чувство зависимости от государства и потребность в его поддержке и со стремлением поощрить частную инициативу личности. Уже говорилось, что любое нормальное общество обеспечивает своих членов продуктами питания, жильем и многим другим. Но если позитивные права, предоставляемые государством личности, начинают рассматриваться гражданами как неотъемлемые права, даруемые им государством, это может оказать негативное влияние на личную инициативу и предприимчивость. Такое негативное воздействие наблюдается как на Западе, так и на Востоке. Опасность подобного негативного воздействия ни в коем случае не должна означать отмены ряда программ, которые обеспечивают минимальный прожиточный уровень для неимущих. Но тем не менее в странах Восточной Европы сейчас важно осуществить некий сдвиг в сознании людей, в результате которого люди будут в большей степени рассчитывать на свои собственные силы и собственную предприимчивость. Такой сдвиг в сознании также является частью перехода к рыночной экономике.
Одним из способов достижения этого является отнесение различных социальных гарантий в ведение обычного законодательства, в то время как в конституции будут регламентироваться иные вопросы. В результате этого культурного сдвига будет понятно, что государство является своего рода подпоркой только для тех, кто не в состоянии обеспечивать себя самым необходимым самостоятельно. Конституция, которая наравне с традиционными либеральными правами предоставляет всем без исключения гарантии «справедливой оплаты за труд», по всей видимости, посеет в сознании своих граждан много иллюзий.
Пятый аргумент. Многие позитивные права не влекут за собой никаких позитивных изменений, и это является серьезной проблемой для зарождающегося конституционного строя. Все или почти все позитивные права, внесенные в конституцию, никому никогда жизнь не улучшали. Нет никаких свидетельств того, что включение позитивных прав в конституционные документы улучшило бы жизнь хоть одного человека в материальном отношении. В этом отношении с ними резко контрастируют традиционные либеральные права, включение которых в состав правовых документов имеет большое значение.
Если же позитивные права не улучшают положение дел, то они являются избыточными, а любая избыточность в конституции плоха для народов, стремящихся создать у себя конституционно-правовую культуру, – культуру, составной частью которой является уважение к конституции как к реально действующему документу.
Если все вышеизложенные аргументы справедливы (а установить это может только практика), то трудно поверить, что наличие позитивных прав на самом деле может способствовать улучшению условий жизни в странах Восточной Европы: в то же время весьма вероятно, что присутствие таких прав подорвет перспективы формирования конституционного строя, который предполагает действительную защиту основных прав и свобод личности и в то же время закладывает основы для перехода этих стран к рыночной экономике.
Если конституция хочет включить в свои статьи реально гарантируемые права, она не должна заниматься перечислением всего того, к чему стремится страна. Она должна ограничиться, по большей части, такими правами, которые государство может гарантировать.
Главный вывод профессора Санстейна состоит в следующем. Чем меньше может быть декларировано конституционных прав, тем больше их может быть фактически. Конституция, которая пытается гарантировать все права, присущие нормальному обществу, вынуждена гарантировать колоссальное количество таких прав и, как правило, фактически не гарантировать ничего. В этом состояла главная проблема социалистических конституций. Если то же самое произойдет с нарождающимися демократиями Восточной Европы, это будет весьма горькая ирония.
§ 3. Третье поколение прав человека: права коллективные
Поначалу считалось, что равноправие граждан, предоставление гражданских и политических прав без различия по расовому, этническому, языковому и религиозному признакам, гарантии всех личных прав автоматически означают защиту положения и интересов какой-либо общности людей, например народа либо национального меньшинства. Ведь права человека – это права единицы. Однако практика показала, что гарантии всех личных прав лиц, принадлежащих, допустим, к национальному меньшинству, недостаточно для сохранения культурных особенностей данного меньшинства. Так родилась концепция групповых (коллективных) прав – третье поколение прав. Окончательно она закрепилась с 80-х гг. ХХ в. Так, среди региональных юридически обязывающих международно-правовых документов, в которых получили закрепление нормы, регламентирующие третье поколение прав, назову Африканскую хартию о правах человека и правах народов (1981), Европейскую рамочную конвенцию по защите национальных меньшинств (1995), Конвенцию государств – участников Содружества Независимых Государств об обеспечении прав лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам (1994). Среди региональных рекомендательных международных документов – Азиатско– Тихоокеанская декларация человеческих прав индивидов и народов (1988), Тунисская декларация о правах человека и правах народов (1988), Группа принципов по национальным меньшинствам, предложенных Совету Европы Европейской комиссией по содействию демократии через закон (1990).