Теме преданности, заменившей свободу, посвящены два, казалось бы совершенно разных, произведения: повесть «Верный Руслан» Г. Владимова и роман-анекдот «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» В. Войновича. Это словно бы трагедия преданности и ее комедия.
Владимир Войнович и Георгий Владимов занимали видное место в советской литературе начала 1960-х гг. Потом у них – конфликт с властями, критические письма и заявления, замалчивание на Родине и публикации произведений на Западе. В начале 1980-х – лишение советского гражданства (это ошибка исправлена лишь 10 лет спустя). С тех пор оба писателя живут в Германии.
Повесть Владимова – это тяжелая правда о сталинских лагерях. «Увидеть ад глазами собаки, которая считает его раем»158, – вот как сформулировал автор в беседе с Е. Ржевской задачи повести «Верный Руслан».
Яркие картины мира, в котором рушится человек, рисует автор. Натренированность на ненависть… И не только собак, но и людей. Здесь нет счастливых, свободных людей. В этом мире есть только люди-хозяева и люди-рабы.
В «Верном Руслане» Владимов предлагает посмотреть на лагерь глазами собаки, которая мчится по присыпанному табаком следу, ненавидя того, кто пытается скрыться. Что чувствует она, настигая бегущего?
«Восторг повиновения, стремительный яростный разбег, обманные прыжки из стороны в сторону, – и Враг мечется, не знает, бежать ему или защищаться. И вот последний прыжок, лапами на грудь, валит его навзничь, и ты с ним вместе падаешь, рычишь неистово над искаженным его лицом..»159 Это строки из повести.
Жесток, как и пес Руслан, его хозяин – «вологодский». Для него лагерники – ничто. Ничто для него и убить человека: не считает он заключенных людьми. Потому, боясь расправы, при малейшем проступке заискивают перед ним лагерники: «Человек приник к сапогам хозяина. Он добрался до них на четвереньках и прижался так сильно, что, когда оторвал лицо, на его лбу и на губах остались черные пятнышки. Он улыбался бледной заискивающей улыбкой…»160
Однажды произошел следующий случай: столбик термометра упал до отметки, когда, по закону, заключенные имели право не работать. Главный же хозяин, решив лишний раз поглумиться и поиздеваться над ними, зашел в нетопленый барак, оставив дверь открытой. На все просьбы закрыть дверь он не реагировал. Заключенные же ответили неповиновением на его просьбы выйти поработать. Тогда «толстая голубая струя ударила под потолок барака… брызнули стекла в окошках и затрещали рамы… дымящаяся пена поползла из окон на снег. Она стала распадаться на отдельных людей, пытавшихся подняться, в то время как сверху на них валились другие. Главный хозяин вытащил руку из-за спины и показал в их сторону, – струя, потрескивая, опустилась на них плавно изгибавшейся дугою, задержалась надолго и возвратилась в барак. Но те, выпавшие из окон, уже не пытались подняться, а только слабо шевелились на снегу, сами делаясь белыми прямо на глазах»161.
Зверем называет Владимов Руслана, но куда Руслану до «Главного хозяина», о котором верные подчиненные говорят: «Конечно, справедливый, но зверь». Либо: «все ж таки зверь, хотя и справедливый». Закон, справедливость «Тарща Ктана» – это лагерь и проволока. Озверевший человеческий мир, о котором критик А. Н. Немзер пишет: «Зло входит в состав души едва ли не всех героев повести, зло караулит их на любом повороте судьбы»162.
Чудовищна Служба Руслана, но чудовищно и его единственное безумие, участие в «собачьем бунте». Набрасываясь на страшный шланг с ледяной водой, собаки вовсе не ощущали себя свободными и счастливыми. «Страх и стыд смешаны с безумием. Страх и стыд вечно держат в тисках желтоглазых, натренированных на ненависть "друзей человека", – считает А. Немзер163. Страх и стыд – эти понятия, относящиеся к категории нравственности, использованные здесь для характеристики собак, – делают их человечнее людей, опустившихся до звериной ненависти к себе подобным. Интересны по этому поводу рассуждения Немзера: «"Друзья человека" – можно ли лицемернее сказать о тех, кого мы так часто презираем и боимся, презираем и боимся потому, что знаем: на самом деле собака – друг хозяина. И даже не друг – какие у хозяев могут быть друзья? У хозяев могут быть только рабы»164.
«Уйдемте от них. Они не братья нам. Они нам враги. Все до одного враги!» – так лаял превратившийся в собаку, прячущийся от бесчеловечного мира людского инструктор165. Все враги: лагерники и конвоиры, «добрые» и «злые». В мире, где есть зло, нет места добру.
Страшен мир, в котором рушится человек… Однако мир этот вовсе не скрыт от нас пылью минувших лет или километрами пыльных дорог. И почти такими же словами, как и владимовского «Главного хозяина», характеризуют главаря одной из современных российских нацистских организаций его подчиненные: «А вот главный… этот зверь: отбросы, падаль, гниль – иначе не называет бомжей», отловленных новоявленными фашистами и превращенных ими в покорных чернорабочих-рабов166. Отношение к подневольным бомжам роднит фюрера группы с «вологодским» Владимова: «Вы – не люди, – орет фюрер, – вы – тараканы, ноль»167.
Так, может быть, правы усматривающие главную причину зарождения фашизма в России в том, что в нашей стране не была осуждена по всей букве закона история и практика большевизма?
Размышляя над этим, задумаемся над рассказом бывшего члена одной из фашистских группировок: «Главное, в чем я убедился лично, это в том, что вся эта организация замешана на ненависти. Все их идеи, вся деятельность направлены на то, чтобы… установить порядок, основанный на силе»168. Как обоснованно считает рассказчик, это привлекает молодых ребят, которые не могут найти свое место в сегодняшней жизни, но хотят сразу стать «крутыми» за счет своей силы и силы организации. А «если впереди им обещают власть, то… сами понимаете, как это действует»169.
Цепенеешь, слыша крик-обвинение матери одного из таких ребят, адресованный нашему рассказчику: «Что вы сделали с ним – он же стал жестокий, как зверь!»170 Запомним ее слова.
По мнению бывшего наци, именно это и требуется фашистским вождям – чтобы ребята без раздумий были готовы убивать. На это направлена вся система их подготовки. Не случайно уже упоминавшийся фюрер, повествуя о морально-психологической подготовке, которую проходят бойцы его группы, говорит прямо: «Надо – сделаем человека, надо – дерьмо, в зависимости от того, каким он нужен организации»171. Бьет наотмашь оброненная им поразительная фраза: «Только злоба и ненависть порождают истинную преданность»172. Это суждение в полной мере применимо и к героям Владимова.
Продолжают существовать и описанные писателем лагерные зверства. Попирается человеческое достоинство, унижается личность человека, куражатся новые «хозяева» – «воры в законе». Об этом свидетельствует, к примеру, беседа с Леонидом Габышевым, пять лет отсидевшим в зоне. Выйдя оттуда, Габышев написал роман «Одлян, или Воздух Свободы». Вот что он говорит: «Если попадаешь ТУДА – конец. Может, и останешься жив, но все равно перестанешь существовать как личность: сломают, растопчут… Или превратишься в зверя, способного глотки зубами рвать и глаза пальцами выдавливать»173.
Многие задаются вопросом: откуда у нас сейчас такой рост преступности? Откуда всеобщая озлобленность? Думается, что как раз моральный климат на воле в большей степени влияет на то, что творится в зоне.
Но влияние это взаимное. Общаги ПТУ, многие детские дома, армия, дворовые команды пацанов – все это проникнуто духом зоны, ее законами, ее словечками, ее системой ценностей. По мнению Габышева, такие отношения возникают у нас автоматически, как только позволяет ситуация.
Несмотря на то что политические ориентиры сейчас совсем другие, чем полвека тому назад, когда тысячи гектаров земли были отданы ГУЛАГу, когда множество уголовников было возведено в ранг героев, психология и мораль остались те же.
Кто же повинен в этом? Вот как отвечает на этот вопрос Леонид Габышев: «Те, кто с гениальной подлостью сделал ставку на самое черное в человеке, оставили нам в наследство генератор ненависти. И мы сами не замечаем, как его мощное поле уродует наши души, держит нас в постоянном страхе, перемешивает в нашем сознании добро и зло»174.
Эти же люди повинны и в жестокости верного пса по кличке Руслан. «Что вы сделали, господа!» – эти слова из «Варваров» М. Горького стоят эпиграфом к повести Владимова. По мнению критика Н. Ивановой, речь идет об искажении самой природы – в сущности, прекрасной, о дрессировке сознания людей175. Ее мнение совпадает с точкой зрения автора статьи «Глазами Руслана» А. Латыниной, которая считает: «Руслан не виноват, виноваты те, кто обучал русланов, на них ответственность за миропонимание пса»176.
Ведь что знает о жизни этот умный сторожевой пес? Что такое для него, к примеру, счастье? Это караульные бдения с хозяином, «когда они вдвоем обходили контрольную полосу или стояли на часах у склада: им было холодно и одиноко, обступавшая их стеною тьма чернела непроницаемо и зловеще, и по эту сторону были свет, и правда, и взаимная любовь, а по ту – весь нехороший мир с его обманом, кознями и напастями»