Эйтан опустился рядом на корточки. Я не отводила глаз от Йуваль, но ни на секунду не усомнилась, что это именно он: по шороху одежды, по звяканью меча, по запаху, который индивидуален для каждого живого существа. Когда я успела так хорошо его узнать?
– Ну что? – лаконично спросил он.
– Она умирает, – тихо ответила я. – Уже почти умерла.
– Ты можешь помочь?
Я вздохнула, убедилась в том, что Авив достаточно далеко от нас, и покачала головой.
– Не забывай, кто я такая, Эйтан. Попроси меня убить любого твоего врага, и я готова сделать это тысячью и одним способом. Но я не умею исцелять.
Он кивнул, принимая ответ. Печально, но не разочарованно, и я была ему за это благодарна.
– Значит, такая у нее судьба, – проговорил он. – Ты не против, если я прочитаю молитву?
– Это ты всегда успеешь, – отрезала я, наполняясь непонятной мне самой решимостью. – Пусть все выйдут из комнаты. – На этот раз я заговорила громко. – Мне будет необходимо сосредоточиться. Шансы и так невысоки, но если кто-то или что-то меня отвлечет, лучше даже не начинать.
Вопросов задавать никто не стал. Через полминуты в комнате остались только я и Йуваль. Я села, скрестив ноги (давно заметила, что эта поза человеческого тела способствует сосредоточенности), и прикрыла глаза. Чувством, для которого в людском лексиконе отсутствует название, нащупала ускользающую, едва заметную щель и принялась расширять, будто тянула на себя ручку двери. Еще немного – и вход был готов. Не медля и не колеблясь, я шагнула внутрь.
Здесь все походило на земной мир и в то же время отличалось от него, почти неуловимо, но неумолимо. Ибо это измерение являло собой зеркальное отражение земли. Все то же самое – и все наоборот. Такова ирония Той Стороны. Такова суть царства Самаэля.
– Арафель? – В моем направлении скользнула огромная размытая тень. – Это неожиданный визит. Но я рад тебя видеть.
Неизвестно, искренне он говорит или нет, да и нет толку гадать. Как, впрочем, и ему в отношении моего ответа.
– Я тоже рада. Приветствую тебя, Самаэль!
Тень метнулась в сторону. Я напряженно прищурилась, но опасения оказались напрасными. Просто теперь передо мной в удобном кресле, какового секунду назад здесь не было и в помине, восседал бородатый мужчина лет сорока, с черными, как ночь, глазами, не имевшими возраста.
– Я вижу, ты пришла в человеческом обличье, – ответил он на незаданный вопрос. – Я люблю соответствовать своим гостям. Это кажется мне правильным.
И он отсалютовал бокалом, содержимое которое, вне всяких сомнений, не имело ни малейшего отношения к земному алкоголю.
– Я ценю твою вежливость, – склонила голову я. – Хотя, поверь, я рада видеть тебя в любом облике.
– Что ж, расскажи, что привело тебя в мои владения. Уверен, это не просто желание поболтать, – усмехнулся Самаэль.
– Есть одно дело.
– Я всегда счастлив быть полезным князю.
– Это дело… не имеет непосредственного отношения к князю. Давай считать его моей личной просьбой.
Я и правда не действовала по поручению князя, но предпочла избрать формулировку, при которой собеседник не мог быть однозначно в этом уверен.
Взгляд бездонных глаз из-под густых бровей был острым, как лезвие кинжала, но мы и сами, как говорится, не лыком шиты. Можем дать достойный ответ.
– Личная просьба? Это что-то новое. В чем же она состоит?
– Есть одна смертная. Совсем скоро она должна оказаться у тебя в царстве. Ее зовут Йуваль из Макора. Я пришла попросить, чтобы ты отпустил ее назад.
– Отпустил? – На сей раз я могла поклясться, что удивление в глазах Самаэля было искренним. – Странная просьба для правой руки князя Тьмы.
– Уж какая есть, – натужно улыбнулась я. – Так каков будет твой ответ?
– Здесь что-то не так, – прошелестел Самаэль. – Да, я вижу ее. Она вот-вот попадет сюда, но я готов повременить, пока мы ведем разговор. Хм… – Он прищурился, глядя сквозь пространство. – Необычная смертная, согласен. Но не святая и не великая грешница. Ее дальнейший путь пока неизвестен, а, значит, она задержится здесь в качестве моей гостьи. Почему же, скажи на милость, я должен от нее отказаться? Если я стану отвечать согласием на каждую подобную просьбу, то и вовсе останусь в одиночестве. А я не люблю одиночество.
– Я – не каждый, – оскалилась я. – Надеюсь, тебя не обманывает мой временный облик. Я отличаюсь от других просителей.
– Не спорю. Но ты, как никто, знаешь правила игры. Мы не можем менять судьбу человека. Если время Йуваль из Макора вышло, этого не переделать.
– Я бы сказала, ее смерть некоторым образом случайна. Ты ведь наверняка слышал о семействе Блейдов?
– Ну… кое-какая информация достигла моих ушей, – уклончиво ответил Самаэль.
– Не скромничай. Уверена, ты прекрасно осведомлен обо всем, что имеет значение. А этот вопрос, как-никак, курирует сам князь.
Он склонил голову в знак согласия и уточнил:
– А вплотную им занимаешься лично ты.
– Верно. Видишь ли, эту девушку убил – не напрямую, но по сути, – Блейд-младший, графский сын. Возможно, если бы я действовала быстрее, его уже не было бы в живых. И всего этого бы не случилось. Так что, можно сказать, речь идет о моем личном промахе.
Самаэль задумчиво глядел на меня, подперев рукой подбородок. В какой момент бокал исчез из его руки, я, признаюсь честно, не заметила.
– Я не верю в твой промах, Арафель. Если ты действовала «медленно», значит, время еще не пришло. Да и кто знает, сколько других людей попало бы в мои чертоги, поступи ты иначе. Мне странно слышать от тебя речи о случайностях. Такая ошибка характерна для людей, которые видят слишком малую часть картины. Но ты-то отлично знаешь, что все в этом мире закономерно.
– Итак, ты отказываешь мне в моей просьбе? – повысила голос я.
Пространные разговоры начали раздражать.
– Боюсь, что да.
Я сложила руки на груди и наклонилась поближе к собеседнику.
– А если я предложу тебе обмен?
Когда я снова открыла глаза в тесной, пропитанной запахами лекарств тесной комнате, в окно заглядывало красное закатное солнце. Сперва я даже удивилась, но вскоре сообразила, что время в мире Самаэля движется по собственным законам. Друзья топтались на пороге: нарушить прямой запрет никто не решался, но и часов, по-видимому, здесь прошло достаточно, чтобы всерьез обеспокоиться.
– Все хорошо, – сказала я, поднимаясь на затекшие ноги.
Причин сомневаться в честности Самаэля у меня не было. И действительно, Йуваль почти сразу открыла глаза. Авив подскочил к ней и, проследив за едва заметным движением губ, поднес флягу. Девушка сделала несколько крупных глотков, словно ее долго мучила жажда.
– Ты чего-нибудь хочешь, Йуваль? – заботливо осведомился вор.
Она обвела всех медленным взглядом, сделала несколько вдохов и выдохов, набираясь сил, и наконец сумела немного приподняться на подушках.
– Хочу оторвать голову этому сукину сыну, – тихо, но четко произнесла пациентка.
Это мгновенно разрядило обстановку. Хозяйка, Агна, кто-то из Вольных Дев бросились спрашивать Йуваль о ее самочувствии, я же потихоньку двинулась к выходу.
Авив перехватил меня у самой двери.
– Спасибо!
Его глаза пылали такой радостью, что это могло компенсировать любую нехватку красноречия.
Я кивнула и вышла на свежий воздух. Посмотрела в небо, прислушалась к ветру, сделала пару шагов по мягкой траве.
Но Эйтан нагнал меня и здесь.
– Ты все-таки сумела ее вылечить.
Я утомленно покачала головой.
– Я ее не лечила. Просто тот, к кому она должна была попасть после смерти, согласился ее отпустить.
Дворянин мог бы банальным образом порадоваться тому, как все удачно сложилось. Но, видно, и он успел за эти недели понять про меня и мой мир куда больше, чем обычному человеку дано узнать за долгие годы.
– Но почему он согласился?
– Скажем так: я кое-что ему пообещала. Не стоит забивать себе голову. Это наши с Самаэлем дела, и мы умеем отдавать свои долги. Пожалуй, мне надо идти. Будь добр, передай остальным, что Йуваль еще очень слаба и нуждается в хорошем уходе.
– Она его получит, – пообещал Эйтан.
Я успела пройти добрую дюжину шагов, когда меня снова остановил его голос.
– Арафель! Почему ты меня избегаешь?
Я остановилась, но не оглянулась. Слишком жива была в памяти история другой женщины, которая не сумела удержаться от искушения посмотреть назад.
– По той же причине, по которой не могу ответить на этот вопрос, – проговорила я, так и не поворачиваясь.
И продолжила путь к темневшим впереди елям.
Глава 6
Ветер дул что есть мочи, и податливая трава прижималась к земле. Я поднималась по склону холма, придерживаясь почти не вилявшей тропки. На вершине стояла женщина с развевающимися черными волосами, смотря прямо перед собой рассеянным взглядом. Будто одновременно и любовалась окрестными красотами, и думала о своем.
Когда я приблизилась, она повернулась ко мне, и взгляд ее сфокусировался.
– Здравствуй, Арафель!
– Здравствуй, Лилит! Спасибо, что откликнулась на мой зов.
– Я не могла поступить иначе, – улыбнулась демон. – Это место давно привлекает мое внимание. Мне небезразлично то, что здесь происходит.
– Почему? – Я подозрительно нахмурилась, вспомнив слова Самаэля. – Из-за интереса Повелителя?
Лилит покачала головой.
– Торнфолк был для меня особенным и прежде, чем привлек особое внимание Повелителя. Задолго до того, как он стал называться Торнфолком… Но сейчас дело в ином. Здесь сжигают женщин. Мне это не нравится. Можешь считать, что у меня пунктик по части ущемления женских прав. Многие считают именно так.
– Разве тебе не все равно? Тысячелетия минули с тех пор, как ты жила на земле. За такой срок многое становится безразличным.
Я говорила, а сама старалась не упустить ни одного ее жеста, ни одного движения лицевых мускул. Мы не были врагами, но и доверять собеседнице я не спешила. Доверчивость по отношению к демону – роскошь, которую не вправе себе позволить никто, даже другой демон.