Я падаю на кровать, моя голова все еще раскалывается, когда я закрываю глаза. Я стону, когда раздается стук в дверь и поворачивается ручка.
— Что? — Я даже не потрудился поднять голову.
— Ты спишь? — Спрашивает низкий голос.
— Нет, я пеку чертов торт, Марсель. Разве не видно, что я, блять, делаю? — Ворчу я на своего брата.
— Ну охренеть, отличное у тебя настроение, мать твою, — огрызается он в ответ.
Я открываю один глаз и смотрю на него.
— Ты собираешься стоять здесь весь день? Знаешь, мы можем помочь тебе избавиться от этих жутких сталкерских наклонностей.
— Отъебись. Я ухожу. Звони, если что-то понадобится, — говорит он.
Ха, похоже, сегодня он все-таки не моя нянька. Я киваю, когда он захлопывает дверь, и снова закрываю глаза.

Что-то острое бьет меня по ребрам. Я вытягиваю руку, обхватывая что бы это ни было. Затем мое затуманенное зрение фокусируется на ноге – тонкой ноге – и туфле с острым носком. Я поднимаю голову, пока не натыкаюсь взглядом на единственного человека в этом мире, который ненавидит меня так же сильно, как и я сам.
— Какого хрена ты меня пинаешь? — Ворчу я, ослабляя хватку на ее лодыжке.
Старшая сестра Шелли еще раз пинает меня, прежде чем я переворачиваюсь и встаю.
— Почему ты спишь здесь? И от тебя воняет, как от гребаной пивоварни, — шипит она.
— Я тоже рад тебя видеть, Кристен. — Улыбаюсь я ей. Я позволю ей выместить на мне свой гнев, потому что я этого заслуживаю. Из-за меня женщина, которую мы оба любим, находится в шести футах под нами. В буквальном смысле, учитывая, что сейчас мы стоим по разные стороны могилы Шелли. Могилы, на которой я, должно быть, заснул. Снова. Я даже не помню, как пришел сюда.
— Возьми себя в руки, Санто. Это... — Кристен указывает рукой на меня. — ... жалко, даже для тебя.
— Я видел ее, — выпаливаю я.
Кристен замирает.
— Что?
— Шелли. Я видел ее, — повторяю я.
— Она мертва, Санто. Твоя семья позаботилась об этом. — Кристен наклоняется вперед, опуская на землю букет желтых роз. Любимые цветы Шелли.
— Она хочет, чтобы я в чем-то покопался, что-то поискал, — продолжаю я. Когда Кристен замирает и ее глаза закрываются на долгий миг, я получаю реакцию, которую искал. Она что-то знает. — Что ты мне недоговариваешь?
— Ничего. Оставь ее в покое, Санто. Пусть покоится с миром. По крайней мере, она этого заслуживает, — говорит Кристен.
— Почему она хотела, чтобы я что-то искал? — Пытаюсь я снова.
— Она мертва, Санто. Ты с ней не разговаривал. Тебе все это предвиделось. Хочешь совет? Сходи к чертову психиатру и разберись в себе. — С этими словами Кристен разворачивается и стремительно уходит от меня.
Я сажусь и смотрю на надгробие. Ненавижу читать слово "невеста". Она должна была стать женой. Моей женой. Еще несколько часов, и она бы стала ею.
— Что бы ты ни хотела, чтобы я нашел, мне нужна твоя помощь, Шелли. Дай мне какую-нибудь зацепку. Намек, подсказку, что угодно, — умоляю я ее.
Ответа я не получаю, да я его и не ждал. В моей памяти всплывают воспоминания о неделях, предшествовавших свадьбе. Шелли была на взводе. Я списал это на предсвадебный мандраж. Она хотела, чтобы все было идеально. А потом мы узнали, что она беременна, и ее беспокойство, казалось, усилилось.
Но в этом не было ничего необычного, правда? Она просто переживала из-за того, что все пошло не так, как мы планировали, да?
Я смотрю на надгробие, словно оно должно дать мне ответы на все вопросы. А что, если это не так? Что, если я что-то упустил?
— Ты что-то скрывала? Что ты скрывала? — Я разочарованно провожу рукой по волосам. С чего мне вообще начать поиски?
Наша квартира. Единственное место, куда я не могу вернуться с тех пор, как все случилось. Я не могу пойти туда. Официально я никогда не переезжал из дома нашего отца. Он бы этого не допустил. Но я купил Шелли отдельную квартиру. И большую часть ночей я проводил там. Именно там мы планировали жить после свадьбы.
Мое сердце учащенно бьется при мысли о поездке туда. Прошло уже несколько месяцев, а я все еще бегу от правды. От того, что она никогда не вернется.
— Найди правду. — Слова Шелли эхом отдаются в моей голове. Мне нужно выяснить, что именно она хочет, чтобы я узнал.
Глава 2

— Что случилось? Почему ты выглядишь так, будто увидела привидение? — Спрашивает меня мой лучший друг Дрю.
— Меня вызвали в кабинет дорогого папочки, — объясняю я, пытаясь скрыть дрожь в голосе. У меня трясутся руки. Не знаю, от страха или гнева.
— Эй, иди сюда. Садись. — Дрю подводит меня к дивану. Его квартира – это, в общем-то, холостяцкая берлога. Вплоть до черных диванов в тон, стоящих по бокам от огромного телевизора с большим экраном, который прикреплен к стене перед нами.
Откинувшись на мягкую кожу, я запрокидываю голову, пытаясь сдержать слезы. Я ненавижу его. У меня всегда были несколько натянутые отношения с отцом, но я никогда не испытывала к нему настоящей ненависти. До сегодняшнего дня.
— Что случилось? — Спрашивает Дрю, протягивая мне стакан с янтарной жидкостью.
Дрожащими пальцами я подношу стакан к губам и делаю большой глоток. Вообще-то я не любитель виски. Но сейчас я выпью все, что сможет меня успокоить.
— Помедленнее, чемпион. Это Cinque, настоящее первоклассное дерьмо. — Ухмыляется Дрю, отнимая стакан от моих губ. Я не выпускаю его из рук. Мне нужно сосредоточиться на чем-то другом, и сейчас – это алкоголь.
— Он... — Я останавливаюсь. Мне так плохо, что я даже не могу произнести ни слова.
— Он что? — Спина Дрю заметно выпрямляется.
— Он выдает меня замуж, — выплевываю я.
— Что значит он выдает тебя замуж?
— Именно то и значит. Он подписал контракт прямо у меня на глазах. С Джорджем Денспером. Ровно через двенадцать месяцев я должна выйти замуж за наследника Денсперов. — Даже произнося эти слова, я сама не могу в них поверить. Я словно вернулась в прошлое, в ту эпоху, когда женщины были лишь собственностью, которую покупали мужчины.
— Он не может заставить тебя выйти за кого-то замуж, Ария. Особенно за этого придурка Оливера Денспера, — рычит Дрю.
— Он – Рональд Свон. Он может и будет делать все, что захочет, — напоминаю я Дрю, хотя и не обязана. Он и так знает, кто мой отец.
— Прекрати. Это не смешно, Ария. Это брак. Ты не выйдешь замуж за психопата. Я этого не допущу. — Дрю начинает расхаживать по своей гостиной.
Я снова подношу хрустальный стакан ко рту и допиваю содержимое.
— У меня нет выбора.
— Нет, есть, — говорит он. — Выбор есть всегда. Мы найдем способ вытащить тебя из этого.
— У нас есть двенадцать месяцев, — говорю я ему. — Я что-нибудь придумаю.
— Мы можем пожениться прямо сейчас. По закону ты не можешь вступить в брак с кем-то другим, если ты уже замужем, — говорит Дрю.
Я морщу нос. Дело не в том, что мой лучший друг некрасив. Он весьма симпатичный. Просто я знаю, какой он бабник и что выйти за него замуж – все равно что выйти замуж за брата. Ненормально.
— Это никогда не сработает. Папа никогда не поверит, что это по-настоящему. Кроме того, ты никогда не сможешь хранить верность, и мне придется отрезать твои самые любимые части тела. — Я указываю пальцем на его причиндалы, и Дрю морщится.
Что я могу сказать? Я немного ревную, когда кто-то другой прикасается к тому, что принадлежит мне. Это связано с тем, что я – единственный ребенок в семье.
— Ладно, значит, брак нам не светит. Мы можем найти кого-нибудь другого, — предлагает он.
Если бы решение заключалось в браке с кем-то другим, я бы это сделала. Но это не выход. Я не хочу выходить замуж. Никогда. Я видела браки своего отца. Все шесть, не считая моей матери, и я не хочу участвовать ни в каких подобных отношениях.
— Давай сходим куда-нибудь. — Я вскакиваю со своего места. — К черту его. Если через двенадцать месяцев я буду прикована к такому мужчине, как Оливер, то я буду дорожить каждым днем.
— Ты не выйдешь замуж за Оливера. Мы вытащим тебя из этого, — говорит Дрю, в его голосе слышна решимость.
— Браки не вечны. Думаю, самый продолжительный брак отца после смерти мамы длился, наверное, два года. Если я продержусь хотя бы год, у меня появятся основания для развода. — Я пожимаю плечами, словно это не так уж и важно. Даже одна секунда в браке с Оливером Денспером кажется вечностью. Этот парень – законченный психопат. У меня от него мурашки по коже. Так было всегда.
Я бы не стала отрицать, что он организовал всю эту сделку. Он всегда хотел встречаться со мной. Я отказывалась каждый раз, когда он просил. Как я уже сказала, он пугает меня. А еще он типичный сопляк из богатенькой семьи. Самодовольный, богатый засранец.
Именно с таким мужчиной я не хочу иметь ничего общего. Но до тех пор, пока мне не исполнится двадцать пять, у меня нет выбора. Я должна делать все, что говорит отец, чтобы получить доступ к своему собственному трастовому фонду. Знаю, это звучит нелепо. Проблемы богатой девочки. Но дело не в деньгах. В этом фонде есть кое-что еще, чего я хочу больше всего на свете.
И это украшения моей матери. Она оставила все это мне, когда умерла. Мне было всего семь лет, но я отчаянно хочу одно ожерелье. Я неоднократно просила его у отца, но он не соглашается, а я не могу получить доступ к банковской ячейке, пока не достигну совершеннолетия.
Это даже не дорогое украшение. Это дешевый золотой медальон с нашей фотографией внутри. Моя мама носила его каждый день. Помню, она сказала, что, когда я вырасту, я буду носить его и поставлю на его место фотографию своей собственной дочери. Мне было всего шесть лет, но я пообещала ей, что никогда не поменяю фото. Мне бы хотелось, чтобы ее фотография всегда была со мной.
Однажды я предложила переписать все остальное на моего отца. Он мог бы оставить себе деньги, недвижимость, все это, если бы только м