— Ч-что ты имеешь в виду? Ты не причинишь мне боль, Санто, — говорит она.
— Нет, не причиню. А вот что я сделаю, так это подниму тебя, усажу твою хорошенькую попку на надгробие и трахну так, как хотел с того самого момента, как ты упала мне на колени, — говорю я ей.
Глаза Арии расширяются.
— Ты же не серьезно. Ты просто пытаешься заставить меня уйти, — говорит она.
— У тебя есть пять секунд. Если ты не встанешь и не уйдешь, я расценю твое пребывание здесь как согласие с тем, что ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь и сейчас.
— Мы на людях, — выдыхает она, оглядываясь по сторонам.
Уже темно, и мы посреди кладбища. Никто нас не увидит. Хотя мне было бы похуй, если бы кто-то нас увидел.
Когда Ария не двигается, это делаю я. Поднимаю ее и усаживаю попкой на камень, а затем раздвигаю ее ноги и встаю между ними. Моя рука сжимает ее волосы, тянет за пряди и откидывает ее голову назад. Чтобы она не начала анализировать происходящее, я тут же целую ее в губы. Мой язык проникает в ее рот, и руки Арии обвиваются вокруг моей шеи. Она тут же отзывается на мои действия. Мне чертовски нравится целовать ее. Раньше я не испытывал особого удовольствия от поцелуев.
Я провожу рукой по ее бедру.
— Ты влажная для меня, дорогая? — Спрашиваю я, покусывая ее нижнюю губу.
— Нам не следует делать это здесь, — говорит Ария, не делая ничего, чтобы остановить меня или оттолкнуть.
Мои пальцы скользят выше по ее бедру.
— Но ты же этого хочешь, иначе ты бы ушла, когда у тебя был шанс, — напоминаю я ей. — Скажи мне, Ария, насколько влажной я найду твою киску?
Она извивается, с ее губ срывается тихий стон, когда мои пальцы скользят по ткани ее трусиков.
— Хм, ты влажная. И не просто влажная. Ты, блять, промокла насквозь. Это из-за меня? Или тебя возбуждает мысль о том, что кто-то может увидеть, как тебя трахают?
Ее ноги обвиваются вокруг моей талии, когда она притягивает меня ближе к себе.
— Из-за тебя. Я не хочу, чтобы люди видели, — говорит она.
Я запускаю руку под шов ее трусиков, нахожу вход и толкаюсь в нее.
— Ты уверена, дорогая? Потому что эта киска умоляет меня трахнуть ее. Я думаю, ты хочешь, чтобы кто-нибудь увидел нас. Ты хочешь, чтобы кто-нибудь увидел, как я предъявляю на тебя права, трахаю тебя, делаю своей.
Ария стонет. Она снова прижимается своими губами к моим и целует меня с такой яростью, какой я никогда не знал.
— Ты нужен мне, — говорит она.
Не так сильно, как ты нужна мне.
Но я не говорю ей этого. Вместо этого я отхожу в сторону, стягиваю с нее трусики и засовываю их в свой задний карман. Мне нужен сувенир на память о том, как я трахнул ее в первый раз. Потому что, блять, это точно не последний.
— Раздвинь для меня бедра, дорогая. Я хочу увидеть, как изголодалась по мне твоя киска.
Ария раздвигает ноги так широко, как только может. Ее обнаженная киска блестит, глядя на меня. В том, как она здесь предлагает мне себя, есть что-то возбуждающее. Поэтому я мысленно задаюсь вопросом, где еще она позволила бы мне трахнуть ее.
Я ухмыляюсь. Я знаю, что это неправильно. В глубине души я знаю, что неправильно трахать свою жену в первый раз на могиле моей мертвой невесты. Это ненормально даже для меня. Но потом я вспоминаю, что она не просто моя мертвая невеста. Она – гребаная крыса-изменщица, которая отшвырнула меня на задний план и бросила на произвол судьбы.
Я расстегиваю брюки, освобождая член, и поглаживаю его.
— Нравится то, что ты видишь? — Спрашиваю я, замечая, что взгляд Арии прикован к моему члену.
Она облизывает губы и кивает. Блять, теперь я хочу трахнуть ее рот. Но это может подождать. Сейчас мне нужно проникнуть в ее киску. Мне нужно убедиться, что она – и все остальные – знают, что она моя. По крайней мере, на ближайшие двенадцать месяцев.
Сократив расстояние, я прижимаюсь своим членом к ее входу.
— Пути назад уже не будет. Как только я трахну тебя, ты моя. На следующие двенадцать месяцев ты моя, — говорю я ей.
— Сделай меня своей, — говорит она.
Я вонзаюсь в нее до самого конца, в то время как ее киска сжимается вокруг меня. Ария ахает. Она такая чертовски тугая, что я понимаю: мое проникновение, вероятно, причиняет боль. Поэтому я замираю и жду, пока она привыкнет к моим размерам.
— Подожди, — говорит она. — Презерватив.
— Ты моя жена. Я не стану использовать чертов презерватив. — Я вытаскиваю член и снова вхожу в нее.
— Что, если..? — стонет она, ее ноги сжимаются вокруг моей талии. — ... забеременею? — Она не в состоянии сформулировать связную мысль, пока я продолжаю входить и выходить из нее.
— Если ты не хочешь забеременеть, советую тебе принимать противозачаточные средства, — отвечаю я, трахая ее сильнее, чем следовало бы, а рукой обхватываю ее волосы и оттягиваю голову назад. — Ты моя. — Рычу я, увеличивая темп. — Моя жена.
— Твоя, — стонет она, ее ладони обхватывают мои бицепсы, а пальцы впиваются в ткани моей рубашки.
Я продолжаю трахать ее, жестко, быстро, грубо, напоминая ей, что она моя.
— Я хочу, чтобы ты кончила. Покрой мой член своими соками, Ария. Покажи мне, что ты принадлежишь мне.
Я скоро кончу, но не позволю себе потерять контроль до того, как это сделает она. Мне нужно почувствовать ее оргазм.
— О, черт, Санто! — Кричит она, и ее стоны эхом разносятся по ночной пустоте. Надеюсь, они достаточно громкие, чтобы разбудить чертовых мертвецов. Потому что я хочу, чтобы все знали, что мы делаем. Я хочу, чтобы все знали, что она моя. Живые или мертвые, я хочу, чтобы они знали, что Ария Де Беллис, блять, моя.
Ее киска сжимается, душа мой член. Блять, она так хорошо ощущается. А потом она распадается на части. Мои руки впиваются в ее спину, удерживая ее, пока я погружаюсь в нее еще пять раз, прежде чем кончаю.
Глава 24

О, мой гребаный бог. Что, черт возьми, это было? Что я только что сделала? Я пришла сюда, чтобы уговорить Санто вернуться домой. А не для того, чтобы трахнуть его. Хотя, это он трахал меня. Но все же… Я просто позволила ему трахнуть себя на могиле его невесты.
Что, черт возьми, со мной не так?
А еще я только что испытала самый умопомрачительный оргазм в своей жизни. Как ему это удается? Каждый следующий раз лучше предыдущего.
— Все еще придерживаешься принципа "мне не нравится секс"? — Ухмыляется Санто, глядя на меня.
— Я не уверена. Мне нужно будет получше изучить его. Убедиться, что это не просто случайность, — говорю я ему.
Он выходит из меня и опускается передо мной на колени. Его глаза находятся прямо на уровне моей киски, и он просто смотрит.
— Что ты делаешь?
— Любуюсь искусством. — Ухмыляется он. — Ты выглядишь чертовски сексуально, когда моя сперма стекает по твоим бедрам. — Его палец толкается вперед, и я почти уверена, что он пытается засунуть свою сперму обратно в меня.
Он кончил в меня.
Слава богу, я на уколах, потому что, очевидно, я сошла с ума, не заботясь о последствиях, которые могут возникнуть после секса. Не то чтобы он оставил мне выбор. Я должна ненавидеть его за это, верно? Меня не должно возбуждать то, как он повторял то, что я его жена. Что я принадлежу ему.
Опять же, что, черт возьми, со мной не так? На этот вопрос я вряд ли получу ответ в ближайшее время. Особенно сейчас, когда он продолжает вводить и выводить свои пальцы.
Я начинаю извиваться, это ощущение внизу живота снова нарастает.
— О боже!
Санто хватает меня за ноги и закидывает их себе на плечи, продолжая трахать меня пальцами.
— Одного раза недостаточно. Я хочу еще, — говорит он.
Не думаю, что смогу дать ему больше, но как только эта мысль приходит мне в голову, по моему телу снова пробегают крошечные искорки удовольствия.
— Черт, я думаю... — Мои руки цепляются за камень; мне нужно что-то, что удержит меня на месте. — Санто, я не могу. — Я качаю головой. Не думаю, что смогу кончить снова.
— Еще как можешь. — Отвечает он. Его губы скользят по внутренней стороне моего бедра, язык прижимается к моему клитору, и как только он прикасается к нему, я воспламеняюсь.
Когда я прихожу в себя, то понимаю, что сижу на коленях у Санто, а он прислоняется к надгробию.
— Как ты это делаешь? — Спрашиваю я его.
— Делаю что?
— Доводишь меня до оргазма вот так? — Мне действительно интересно.
— Это не сложно, дорогая. Твое тело очень отзывчиво. — Его руки успокаивающе поглаживают мою спину.
Мое тело отзывчиво. Но оно не реагировало так на других парней. Почему оно так отзывчиво для него?
— Ты в порядке? — Спрашиваю я. Я знаю, как глубоко он переживает чувство вины и горя после того, как мы делаем что-то подобное.
— Лучше не бывает, — говорит он мне. Но я вижу тьму в его глазах, боль, гнев.
— Я знаю, что этот брак временный, но если ты захочешь когда-нибудь поговорить, я здесь.
Санто сжимает челюсти и, прищурившись, смотрит на меня. Я понятия не имею, что такого я сказала, что могло его разозлить. Затем, словно мне все это привиделось, он ухмыляется.
— Я ценю это, но если ты будешь со мной совсем недолго, то разговоры – это последнее, что я хочу делать. Если у нас есть всего один год, я собираюсь насытиться твоим телом, дорогая. — Он прижимает свой твердый член к моей сердцевине.
Почему у него так быстро снова встал? Я думала, парням нужен перерыв. Однако, честно говоря, я никогда не встречалась с кем-то, кто мог бы сравниться с Санто. Он оживляет ту часть меня, которую я считала сломленной. И теперь, когда он пробудил ее, не думаю, что у меня возникнут проблемы с тем, чтобы дать ему возможность в полной мере использовать мое тело в течение следующих двенадцати месяцев.
Настоящая проблема возникнет, когда закончится этот год. Но до тех пор я довольна тем, что мы сейчас имеем. Приподнявшись на коленях, я беру в руку его член и направляю его к своему входу, а затем медленно опускаюсь на него.