Западный фронт принес бы значительное облегчение Красной Армии на Восточном фронте. Но западные союзники стояли в сторонке и наблюдали, пока советские солдаты массово шли в ожесточенные бои. Они сражались с немцами в титанической битве под Сталинградом и других местах и нанесли им там гигантские потери. Из общего числа 13,5 миллиона немецких потерь, раненых, убитых и пропавших без вести во время Второй мировой войны, не менее десяти миллионов полегли на Восточном фронте. Самый большой вклад в победу союзников над нацистской Германией внесли Советы, но заплатили за это они невиданно высокой ценой. В общей сложности в войне погибло более 13 миллионов советских солдат, по сравнению с 300.000 американцев и столько же британцев. Советский Союз также потерял десятки миллионов мирных граждан, а материальный ущерб, который понесла страна, был просто невероятен. Это было чрезвычайно выгодно американцам и британцам, которые надеялись, что Германия и Советский Союз истощат друг друга в борьбе на востоке, а Соединенные Штаты и Великобритания затем смогут появиться как черт из табакерки и решить послевоенную судьбу Европы[40].
Неформальное партнерство между американским и германским империализмом никогда не существовало на уровне правительств, но всегда — на уровне частного предпринимательства. Это проявилось в прибыльном сотрудничестве между компаниями и банками с обеих сторон. Когда в декабре 1941 года внезапно и неожиданно наступило военное противостояние между этими странами, это, однако, ни в коем случае не означало конца для выгодных деловых отношений. Бизнес был важнее патриотизма, а получать прибыли — важнее, чем выиграть войну. Все оставалось по-прежнему, «бизнес как обычно». Немецкие филиалы американских компаний после Перл-Харбора не были конфискованы нацистским режимом, как это часто считают. Вмешательство нацистов в их управление оставалось минимальным, штаб-квартиры в США сохраняли значительную степень контроля с помощью надежных и преданных своему делу немецких менеджеров и в некоторых случаях филиалов в нейтральных странах, как в Швейцарии. Эти филиалы продолжали выпускать военную технику, которая срочно была нужна Гитлеру, чтобы продолжать вести свою кровавую войну, даже после того, как он потерял уже всякую надежду на победу. Американские дочерние компании были специализированы в области массового производства такой продукции, и нацистские бонзы хорошо понимали, к чему привело бы вмешательство в политику таких компаний, как Opel, — это могло поставить под угрозу производство.
К материалам, которые американские компании и филиалы поставляли воюющей Германии, принадлежала полноприводные грузовики, радиолокационные системы, двигатели для Messerschmitt ME-262, самого первого реактивного истребителя, и турбины для печально известных ракет Фау-2. Дочерняя компания IBM Dehomag предоставила сложные вычислительные машины, используемые нацистами для создания списков евреев и других жертв для их депортации. Также продолжались и поставки горючего от некоторых американских компаний в Третий Рейх. Через порты Карибского бассейна и Испании Standard Oil поставляла Германии не только нефть, но и другое сырье, необходимое для продолжения войны, например вольфрам и хлопок.
Это правда, что у американских филиалов в Германии не было другого выбора, что им пришлось тогда выпускать товары для нацистского режима, как твердят различные историки-апологеты. Но этот аргумент явно не относится к компаниям, которые искали и находили способы поставить нефть и другие продукты на экспорт в Германию. Кроме того, ни менеджеров компаний, ни филиалы в Германии, ни их боссов в США никто не вынуждал продолжать производить продукцию для нацистов. Напротив, они сами все без исключения очень хотели продолжать в том же духе. Ведь производство для нацистского режима до самого конца войны оставалось чрезвычайно рентабельным. Кстати, до самого конца нацисты аккуратно оплачивали свои счета, а именно деньгами, украденными у их жертв, золотом, украденным из национальных банков оккупированных стран, как в Бельгии, и другими видами капитала, попавшего в их руки в результате завоевательной войны, грабежей и преступлений.
Швейцарские и международные банки, базирующиеся в Швейцарии, были к ним достаточно дружелюбны, чтобы помогать в осуществлении этих платежей.
Высокая рентабельность предприятий Германии в годы войны была обусловлена не только регрессивной заработной платой и социальной политикой нацистского государства, но и массовым использованием принудительного труда иностранцев. Например, Ford-Werke широко использовала «остарбайтеров», насильно угнанных из Советского Союза и Восточной Европы, а также в какой-то момент даже узников концлагеря Бухенвальда. Это помогло обеспечить то, что прибыль Ford-Werke почти удвоилась между 1939 и 1943 годами. Как это было еще до начала войны, филиалы американских компаний полученную прибыль реинвестировали, в основном, в самой Германии. Это увеличило стоимость инвестиций. Таким образом, стоимость Ford-Werke официально возросла с 60,8 миллиона рейхсмарок в 1938 году до 68,8 миллиона в 1945 году, но на самом деле более вероятно, что стоимость компании во время войны выросла вдвое.
Иногда прибыль вывозилась через швейцарские банки, например, Банк международных расчетов (БМР) в Базеле. Об этом финансовом учреждении, в котором доминировали и управляли американские и немецкие банкиры (даже во время войны!), известно, что оно помогло нефтяному магнату Уильям Родсу Дэвису в вывозе части прибыли, полученной его немецкой дочерней компанией. Даже после Перл-Харбора он продолжал работать с представителями немецких, а также американских компаний. С американской стороны в это был вовлечен Аллен Даллес, базировавшийся в Берне представитель Секретной службы США (Управления стратегических служб (OSS), предшественника ЦРУ). По словам немецкого историка Юргена Брюна, это управление представляло собой «собрание представителей ведущих компаний, инвесторов и адвокатов с Уолл-стрит». Даллес действительно подпадал под это описание, потому что, как мы видели, он вместе о своим братом Джоном Фостером Даллесом был партнером в юридической фирме «Салливан и Кромвелл». Начальником Даллеса в управлении был Уильям Джозеф Донован, также бывший адвокат с Уолл-стрит. Донован дружил с Герхардом Вестриком, немецким юристом компании Ford и Standard Oil, который в июне 1940 года организовал в Нью-Йорке одну из вечеринок в честь немецких побед.
Во время войны Вестрик был менеджером немецких филиалов ITT и Kodak. Бернский банк действовал как своего рода частный клуб, в котором немецкие и американские бизнесмены, их адвокаты и их коллеги, банкиры могли незаметно встретиться для ведения бизнеса — в то время как их страны вели войну друг с другом. Французский писатель Поль Валери сразу после Первой мировой войны заявил, что «во время войны люди, которые не знают друг друга, убивают друг друга из-за людей, которые очень хорошо знают друг друга, но не убивают друг друга».
В Соединенных Штатах общественность не знала, что дочерние компании известных американских корпораций поставляли все виды вооружения и другой техники врагу. Администрация США знала о том, что происходит, но делала вид, как будто беспокоиться было не о чем. Это имело самое непосредственное отношение к тому факту, что экономические лидеры страны, собственники и менеджеры крупных банков и компаний, долгое время имели огромное влияние на политических лидеров в Вашингтоне. Они делали это с конца девятнадцатого века, когда крупные производители оттеснили мелких, и страна стала брать империалистический курс. Во время Второй мировой войны влияние крупного бизнеса стало еще больше. Его представители, в том числе бизнесмены с громкими именами, роем слетались в Вашингтон, чтобы занять там важные посты в государственной администрации, якобы, потому, что во времена войны она «нуждалась в их опыте». Среди этих «экспертов» был и Уильям С. Кнудсен, президент General Motors с 1938 по 1940 год, и поклонник Гитлера, Эдвард Стеттиниус-младший, бывший топ-менеджер «Дженерал Моторс», и Чарльз Уилсон, большой босс в «Дженерал Электрик», еще одной компании со значительными инвестициями в Германии.
Большинство из них «самоотверженно» шли на эту работу за символический один доллар в год. Но они пользовались этой возможностью для продвижения интересов своих компаний, для получения выгодных государственных заказов и для того, чтобы обеспечить их филиалы в Германии, чтобы они могли продолжать вести дела без помех.
Однако из этого общего правила есть исключения. Против небольшого количества компаний, о чьих связях с нацистами стало известно общественности, таких, как «Стандард Ойл» и «Ай-би-эм», было начато судебное разбирательство. Но в обоих случаях это привело лишь к дружескому шлепку по рукам.
Тот факт, что крупный бизнес был невидимо, но сильно представлен внутри правительства США также объясняет, почему бомбардировщики союзников никогда или почти никогда не бомбили и не обстреливали немецкие дочерние предприятия американских компаний — даже гигантскую фабрику «Форд-Верке» совсем рядом с часто бомбившимся Кельном, хотя они были жизненно важны для нацистской военной промышленности.
Фиаско блицкрига в Советском Союзе в декабре 1941 г. было настоящим переломным моментом войны, но после боев под Сталинградом и Курском в 1943 году уже весь мир знал, что Красная армия находится на пути к Берлину — возможно, медленно, но верно. В Вашингтоне и Лондоне это вызвало тревогу. Если ничего не будет сделано, то Советы сами разгромят нацистов, оккупируют Германию и освободят остальную Европу. Такой триумф Советского Союза означал бы конец германского капитализма. И это было бы особенно болезненно для американского империализма, который так много инвестировал в Германию и был полон решимости сохранить эти прибыльные деловые связи с нею также и в постнацистское время.
США планировали использовать Германию в качестве плацдарма для экономического проникновения — в сочетании с косвенным политическим контролем — в остальную Европу. Американцы хотели, таким образом, победить германский империализм, но не уничтожить его, как и планировали Советы. Они хотели, чтобы эта страна была передана под американский контроль вместо нацистского, под новое управление, и чтобы она стала младшим партнером для обслуживания американского большого бизнеса. В сочетании с приближающейся реализацией устранения своего сильного империалистического конкурента на Дальнем Востоке, Японии, США тогда достигли бы того, что издатель журнала «Лайф» Генри Люс предсказал в 1941 году: что ХХ век станет американским веком, веком, в котором, как выразился американский писатель Льюис Лэфем, «Америка унаследует мир».