я дочь Анастасия, после того как трупы были сожжены, мы разбросали костер, на середине вырыли яму; все оставшееся не догоревшее сгребли туда, и на том же месте снова развели огонь и тем закончили работу»181.
Останки двух жертв искать в общей могиле было бесполезно, тем более что при повторном, официальном вскрытии 11-14 июля 1991 г. участниками приняты были меры к самому основательному ее обследованию в целях обнаружения останков еще двоих погибших. Было чуть позже и дополнительное откапывание, извлечение мелких костей и предметов.
В. В. Зайцев знал об этом, но все же полагал, что останки сожженных покоятся в глубине большого захоронения. Кроме того, он опять же по невниманию заявлял, будто Юровский в одном случае говорил о двух, а в другом — о трех трупах; у того речь шла только о двух. Рассуждения автора не лишены интереса. Приведем их: «..."гробовщики" вдруг наткнулись на скальный грунт, благодаря которому, видимо, и возникла соседняя трясина. Но скала залегла на севере, и там углубиться в почву и впрямь было невозможно. А с юга оставался сравнительно мягкий грунт, который легко поддавался лопатам. Отсюда и разные "высоты" по Юровскому. Выходит, что это была своеобразная двухэтажная могила. А значит, именно под девятью найденными останками в следующем нижнем слое и покоятся еще двое, упрятанные чуть дальше в южной части. Правда... участник раскопок Петр Грицаенко, собственными руками достававший первые кости, объяснил, что они дошли до самого дна, тщательно расчистили его. Дно отличалось по цвету от остальной породы. Это может быть объяснено тем, что "расстрельщики" произвели целый ряд маскировочных операций: разжигали костер, затем тут же устроили раскоп для оставшихся костей и прочей "мелочи", по выражению Юровского, потом снова прибегли к огню, затем трамбовали — немудрено, что верх первого "этажа" стал походить на низ второго»182.
Выполнить такое сверхсложное хитроумное дело в заболоченном месте, на глубине, уставшим, много часов не евшим, сутками не спавшим, в ночное время просто было немыслимо!183 Добавим, что с точки зрения здравого смысла это просто нелепо. Конечно, «охотнику» можно еще раз проверить дно захоронения, попытать счастья в поисках, но, с нашей точки зрения, это совершенно бесперспективно, ибо идет вразрез с приводившимися данными источников. К тому же, как отмечалось, археолог, ныне доктор исторических наук, Я. Н. Корякова, участница раскопок, определила границы захоронения по почвенно-геологическим признакам. Она, как и ее муж И. О. Коряков, также участник раскопок, отмечали: «Уровень дна в углублении был 110-127 см, тогда как в остальной части ямы — 95-100 см. Большая часть дна представляет собой скальный грунт (то ли "истинный" материк, то ли камень очень больших размеров). Именно эта скала обусловила как неровный рельеф дна, так и — что важнее — небольшую глубину ямы: лишь в южной части скала ушла вниз и позволила могильщикам углубиться, чтобы они смогли поместить все девять трупов»184. На вопрос о том, не остались ли в могиле еще какие-то останки, Корякова отвечала: «ручаюсь, все что можно было найти, найдено»185. Трупы итак оказались размещенными в два, если не в три этажа (последний из них). Не найдено на дне могилы, под девятым трупом и признаков предполагаемого В. В. Зайцевым кострища (как и вообще в этой могиле).
Чем выдумывать такие сложности, какие предположили этот и другие авторы (заметим, что В. В. Зайцев впоследствии отказался от этой надуманной версии), похоронщики могли выбрать и выбрали иной вариант. Главным для них было захоронить две группы не в одном месте, даже «на двух этажах», а именно и обязательно порознь. По крайней мере это уже обеспечивало достижение важной цели: если даже и не удастся основательно сжечь трупы, их останки будут в другом месте и в общей могиле — копай не копай — их уже не обнаружишь!
Какие выводы, заключения и предположения можно сделать из документальных источников, свидетельств участников захоронения останков Царской Семьи в ночь на 19 июля 1918 г? Прежде всего тот исходный вывод, что решительно все свидетельства, кроме показаний Ермакова, достоверны. О времени, месте и обстоятельствах захоронения в Поросенковом логу, прямо под Коптяковской дорогой, под шпалами, девяти останков, облитых серной кислотой, Я. X. Юровский, И. И. Родзинский, Г. И. Сухорукое и, с их слов, М. А. Медведев писали правду. Допущенные некоторыми из них ошибки, разноречия носят частный характер и объясняются издержками памяти, что они сами оговаривали. Разносторонняя медицинская, научно-криминалистическая экспертиза подтверждает, что найденные останки принадлежат девятерым из убитых в доме Н. Н. Ипатьева в ночь на 17 июля 1918 г. Значит, с полным доверием к свидетельствам похоронщиков следует относиться и по вопросу сожжения и захоронения отдельно останков двух жертв. Конечно, чекисты предпочли бы уничтожить, сжечь не только двоих, а даже всех, но понимали, что без опыта, при скудных средствах, в спешке, при опасности появления нежеланных свидетелей это невозможно, поэтому и ограничили свою задачу сожжением и захоронением останков лишь двоих. Причем, как можно понять Юровского и других, стремились сжечь именно членов Семьи Романовых, а не просто кого-то, что, естественно, создавало бы проблему перед следствием, если бы белым удалось обнаружить основное захоронение. Не лишним будет заметить, что и теперь одной из главных проблем в деле признания общественностью, представителями духовенства, даже специалистами подлинности останков Царской Семьи, найденных у Шувакиша, является их количество: всего 9 трупов, тогда как расстрелянных в доме Ипатьева было 11! Следует обратить внимание на то, что захоронщики единодушно указывают на отбор для сожжения приметной фигуры из Романовых — мальчика Алексея. Это так и есть, вопреки многократным заявлениям Рябова со ссылкой на результаты экспертизы специалиста кандидата наук С. С. Абрамова, будто один из изымавшихся им из могилы черепов принадлежит царевичу Алексею186.
Что следует дальше? В том самом месте, где произведено было захоронение девяти, в логу, на заболоченном участке дороги застрял грузовой автомобиль. Его пытались вытаскивать и вытащили в сторону города, ВИЗа только после полной разгрузки, то есть после извлечения из кузова всех трупов. Юровский говорил: «Сгрузив все, вылезли»187. Куда сгрузили трупы, а возможно, и тару с горючим и кислотой? Из всего видно, что все трупы определенно сложили перед трясиной, будущим местом большого захоронения, недалеко от застрявшего грузовика, ближе к переезду. Перетаскивать все это по заболоченному, разбитому, разжиженному участку вперед вряд ли имело смысл вообще, и этого сделано не было. На то есть и доказательства. Грузовик марки «Фиат», за рулем которого был чекистский шофер С. И. Люханов, по тем временам был большим и мощным. Его передняя часть, с кабиной (обычно открытые сиденья, отделенные высокой перегородкой от кузова, иногда с добавочным тентом над головами седоков), составляла одну, а кузов — вторую, примерно равные половины. Выгружать из кузова поклажу и как-то перетаскивать ее через переднюю часть или протаскивать вдоль нее по заболоченной дороге было крайне трудно. В обратную же сторону, открыв задний борт, разгружаться было, наоборот, просто и легко, тем паче что тут, рядом, было возвышающееся, сухое место. Разгрузка именно в эту сторону диктовалась и деловой привязкой к оставшемуся позади, но совсем близко, в каких-то 200-х метрах переезду, дому путевого сторожа с имевшимися у него различными подручными лесоматериалами, необходимыми и для вытаскивания машины, и для производившихся затем захоронения и сжигания. О том, что похоронщики ходили за этими лесоматериалами — шпалами, как мы видели, есть данные в их воспоминаниях.
В распоряжении исследователей имеются показания сторожа Я. И. Лобухина и его сына В. Я. Лобухина. Лобухины рассказали, что грузовик «прошел... через переезд прямо через лог, а не времянкой, как шли все остальные (другие автомобили. — И. П.)... Этот автомобиль в логу и засел в топком месте... За ночь они там целый мостик выстроили: из шпал и тесу от моей городьбы. Это уж я потом тес назад взял, и там одни шпалы остались» (показания старшего Лобухина); «там в логу у них автомобиль застрял. Кто-то из них взял из нашей ограды шпал и набросил там мостик» (показания младшего Лобухина). Рассказал Яков Лобухин и о стычке его жены с одним похоронщиком, который потребовал ведро воды: «Баба моя на него за стук осердилась и сказала ему, что он нас напугал. Он на нее за это осерчал и говорит: «Вы тут, как господа, спите. А мы всю ночь маемся. У нас тут автомобиль согрелся. На первый раз простим, а в другой раз так не делайте»188.
Теперь важно выяснить вопрос о возможном месте разведения костра, на котором сжигали два трупа и под которым их останки закопали, и напомнить о времени этих действий — в ночь на 19 июля до раннего рассвета. Начиналось все в темноте, и костер был абсолютно необходим. В июльскую, хотя и короткую, но темную ночь костер понадобился, очевидно, сразу же, когда после неудачных попыток с ходу вытащить машину стала ясна необходимость приносить и подкладывать под ее колеса какой-то материал. В источниках идет речь только об одном, но дважды разжигавшемся костре (а значит, второго костра не было). Он должен был освещать и место размещения трупов и горючего, и застрявший автомобиль, и участок дороги, на котором действовали похоронщики в попытках его вытащить, протолкнуть вперед. А после этого костер понадобился для освещения при рытье могилы, забрасывании в нее трупов, заваливании ее землей и заделывании шпалами и досками. Одним словом, костер разожгли на весьма близком расстоянии от большой могилы, очевидно, со стороны переезда, на пригорке, значительно ближе опушки леса. Он был, по-видимому, буквально рядом, метрах в 10-20 от дороги. С обеих сторон дороги был лес. У самого леса, рядом с деревьями, костер разжигать, конечно, не могли из-за опасения лесного пожара, к тому же костер должен был быть достаточно близко, для хорошего освещения главного объекта — мочажины. Попробуем уточнить место, где был разожжен костер, под которым затем погребли останки двух сожженных трупов. Никаких указаний на то, что это было сделано на дороге, в источниках нет. Будь так, Юровский не преминул бы упомянуть об этом и об утрамбовывании потом не только могилы в мочажине, шпального настила над ней,