Несколько иной была тематика учений в Прибалтийском особом военном округе, где Генеральный штаб РККА вначале планировал вести активные оборонительные действия против германской армии. В 8-й армии в феврале 1941 года было проведено командно-штабное учение на тему «Оборонительная операция фронта с последующим переходом в наступление для уничтожения противника при равенстве сил и средств». В марте на сборах комсостава отрабатывались вопросы «Организация прорыва укрепленной полосы и ввода в прорыв механизированного корпуса». В апреле — состоялась полевая поездка на тему «Наступательная армейская операция», а в июне — командно-штабное учение «Вариант контрудара в Тильзитском направлении».
Таким образом, можно сделать вывод о том, что тематика учений для вышеперечисленных округов соответствовала их месту и роли в общем замысле, четко прописанном в «Плане стратегического развертывания сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» от 15 мая 1941 года. Одни должны были наносить упреждающий удар по врагу, другие — первое время обороняться, а потом…
Ко всему вышесказанному следует добавить, что совсем недавно появились авторитетные свидетельства того, что планы наступательной войны существовали не только против Германии, Румынии и Финляндии, но и против Японии. Об этом поведал в своей книге «Дневники, записки, воспоминания 1939–1946 гг.» Маршал Советского Союза А. И. Еременко. В отличие от ранее изданных его воспоминаний «На западном направлении» (1959 г.) и «В начале войны» (1963 г.), по понятным причинам подвергнутых серьезной корректировке со стороны цензуры, эта работа, созданная на основе личных дневников известного военачальника, отличается предельной откровенностью и честностью.
В конце 1940 — начале 1941 года командующий Закавказским военным округом генерал-лейтенант А. И. Еременко, как и другие советские военачальники, принимал участие в многодневном совещании, проводимом Наркоматом обороны. По его окончании он получил новое назначение — на должность командующего 1-й Отдельной Краснознаменной армией, которая дислоцировалась на Дальнем Востоке.
Нарком обороны Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко 15 января 1941 года в ходе личной встречи с А. И. Еременко поставил перед ним следующую задачу: «Не трусить перед японцами, японцы большие консерваторы. В случае возникновения войны, на первых порах, нужно обороняться, опираясь на УРы, которых там много, а потом перейти в наступление. Продумайте насчет опытных учений, главным образом оборонительного характера»[84].
Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что в начале 1941 года руководство Вооруженными силами СССР на случай войны на Дальнем Востоке планировало вести оборонительные операции с последующим переходом в решительное наступление. Судя по последующим записям в дневниках маршала, эта установка последовательно отрабатывалась в ходе окружного совещания командного состава Дальневосточного фронта (3—15.03.1941), а также в ходе сборов командного состава 1-й Отдельной Краснознаменной армии (8—12.04.1941). Оборонительная тематика была также присуща и абсолютному числу командно-штабных и войсковых учений, проводимых в этот период.
Но начиная со второй декады апреля 1941 года приоритеты в подготовке войск резко изменились. За 21 апреля 1941 года в дневнике маршала А. И. Еременко есть такая запись:
«С 14 по 21 апреля прожил в Хабаровске, участвовал в оперативной военной игре, которую проводил при штабе Дальневосточного фронта Генеральный штаб. В этой игре участвовали: штаб фронта и штабы армий. Главный руководитель игры — начальник оперативного Управления Генштаба тов. Маландин Г. К. … 8-й ударной армией командовал я, которая вместе с 7-й армией наносила главный удар в направлении Ханка… Игра показала, что Квантунская армия будет разбита»[85].
Начиная с этого момента вся деятельность А. И. Еременко и его подчиненных была направлена на подготовку войск к ведению наступательных операций на территории Китая. 23 мая А. И. Еременко в дневнике сделал такую запись: «22 мая… ездил на границу на участок высоты 737,5… Это направление доступно для действий всех родов войск… но главный удар наносить здесь нельзя, т. е. не следует. Здесь затруднен маневр и в особенности техники. Здесь много болотистых мест и падей. Зимой здесь действовать лучше, чем летом»[86].
Надеюсь, что приведенные примеры дают мне основание утверждать, что у руководства Вооруженных сил СССР существовали реальные планы ведения упреждающих наступательных действий не только против Германии и ее союзников на Западе, но и против Японии.
Говоря о различных точках зрения российских историков и публицистов на вышеобозначенную проблему, следует отметить, что абсолютное их большинство, исследуя документы и события той поры, как правило, обращают свое внимание на анализ глобальных проблем того периода: направленности сталинской политики внутри страны, политических и дипломатических коллизий на международной арене, деятельности Наркомата обороны СССР и Генерального штаба Красной армии, других союзных ведомств и организаций накануне войны. Для этого подбираются соответствующие документальные материалы, отображающие лишь то, что происходило в верхних эшелонах власти.
Но более предпочтительной является позиция тех исследователей, которые наряду с изучением документов высшего официального уровня пытаются, так сказать, заземлиться и более внимательно присмотреться к тому, что происходило накануне войны «внизу» — в соединениях, частях и подразделениях Красной армии, Военно-Морского флота, потому что именно здесь нередко кроются ответы на многие вопросы относительно направленности планов советского руководства и причин трагического начала Великой Отечественной войны летом 1941 года.
В этом плане особенно плодотворной, на мой взгляд, может стать работа ученых по более внимательному изучению разнообразной исторической литературы и всех доступных на сегодняшний день архивных документов, характеризующих строительство, развитие и деятельность пограничных войск НКВД СССР в предвоенный период и в первые месяцы войны. Объясняется это тем, что государственная граница всегда была, есть и еще долго будет наиболее точным индикатором направленности как внутренней, так и внешней политики любого государства. В этой связи следует напомнить, что вооруженный конфликт на границе у о. Хасан (1938 г.), война с Финляндией (1939–1940 гг.), а также «освободительные» походы Красной армии в предвоенные годы начинались с боевых действий именно пограничных войск, к тому же, не всегда правомерных с точки зрения международного права.
Учитывая это, попытаемся несколько под другим углом зрения посмотреть на многие хорошо известные события того времени, чтобы понять, к каким же на самом деле действиям готовились пограничники накануне Великой Отечественной войны. Для этого еще раз обратимся к тематике командно-штабных и войсковых учений, которые проводились штабами военных округов и армий в преддверии войны. Примеры, приведенные в начале этой главы, надеюсь, убедили читателей в том, что Киевский и Западный особые военные округа, а также Одесский военный округ в ходе проводимых учений отрабатывали в основном вопросы организации и ведения наступательных действий на чужой территории. И лишь войска Прибалтийского военного округа и две армии (3-я и 10-я) Западного особого военного округа готовились к активным оборонительным действиям. А если это так, то напрашивается вывод, что и пограничные войска западных округов готовились к подобным же действиям в предстоящей войне с Германией и ее союзниками.
Однако в работах современных пограничных историков нередко можно встретить сетование на то, что в предвоенный период такая форма подготовки старших офицеров-пограничников, как совместные учения со штабами приграничных соединений и объединений Красной армии, не практиковалась, в результате чего командование пограничных частей плохо знало свои задачи на случай войны[87]. При более внимательном изучении этого вопроса нетрудно убедиться в его абсурдности. Сегодня есть немало свидетельств того, что пограничники западных округов самым активным образом участвовали в большинстве проводимых штабами Красной армии учений и командно-штабных тренировок накануне войны.
Вот лишь несколько примеров. Начальник Главного управления пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенант Г. Г. Соколов принимал участие в декабрьском (1940 г.) совещании руководящего состава Красной армии, а также в двух оперативно-стратегических играх, состоявшихся в первой декаде января 1941 года[88].
В Указании начальника пограничных войск НКВД УССР генерал-майора Хоменко от 15 мая 1941 года высказано требование к командирам частей, чтобы «взаимодействие с частями Красной армии на основе действующих инструкций проводить регулярно, устранив недочеты, выявленные при проведении совместных учений в апреле — мае»[89]. Ну а какова была тематика этих учений, несколько раньше уже говорилось.
«В середине июня 1941 года, — вспоминает капитан-лейтенант П. И. Державин, — проводилось большое учение Черноморского флота. Дивизион пограничных кораблей участвовал на учениях в составе Одесской военно-морской базы. Начало учений совпало с выходом в свет газет, в которых было опубликовано сообщение ТАСС от 14.06.1941 г. и тут же, по замыслу учений, в Одесский порт двинулись части 150-й стрелковой дивизии для посадки на транспортные суда»[90]. О совместных учениях с пограничниками упоминают в своих воспоминаниях бывший начальник штаба Дунайской военной флотилии В. В. Григорьев, а также участник боев на Черном море военнослужащий второй бригады торпедных катеров (г. Очаков) А. М. Колесников и ряд других.