функция обобщения и обработки материалов, поступающих от начальников охраны тылов Действующих фронтов. Судя по этой формулировке, НКВД СССР от руководства войсками по охране тыла Действующей Красной армии был практически отстранен. Подтверждение этому можно найти в подготовленной на имя Л. П. Берии докладной записке «Об итогах боевой и оперативно-служебной деятельности Пограничных войск по охране тыла Действующей Красной армии» за № 18/6474 от 27.02.42, в которой говорится, что «при пересмотре штатов в Куйбышеве (Октябрь 1941 г. — Прим. автора) предполагалось, что руководство частями пограничных войск НКВД по охране тыла будет полностью осуществляться армейским командованием, в связи с чем штаты ГУПВ НКВД СССР были соответственно сокращены (38 единиц)»[108].
В этой связи можно предположить, что назначение в сентябре 1941 года бывшего начальника Главного управления пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенанта Г. Г. Соколова на должность заместителя начальника Генерального штаба Красной армии как раз и преследовало цель создания в структуре этого главного органа управления Вооруженными Силами СССР соответствующего подразделения для выполнения этих функций. Однако тяжелейшая ситуация, сложившаяся на советско-германском фронте, и огромные потери, понесенные пограничниками в первые месяцы войны, вынудили руководство Красной армии отказаться от этой затеи и оставить пограничные части и другие войска НКВД в подчинении Военных Советов фронтов и армий.
В декабре 1941 г., расценив победу Красной армии под Москвой как начало полного изгнания фашистских войск с территории СССР, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение вновь подчинить все войска по охране тыла Действующей Красной армии Народному комиссариату Внутренних дел СССР в лице ГУПВ НКВД СССР. Однако уже 5 января 1942 года решением Ставки ВГК в подчинении начальников войск по охране тыла Действующей армии были оставлены лишь пограничные части, а все остальные войска НКВД приступили к исполнению своих прямых обязанностей. Этот факт можно считать еще одним подтверждением того, что в наступательной войне функции охраны тыла Действующей Красной армии изначально планировалось возложить в основном на пограничные войска. После возвращения в середине января 1942 года из Куйбышева в Москву Главное управление пограничных войск НКВД СССР приступило к непосредственному руководству подчиненными частями. Но потребовался почти месяц для того, чтобы эта задача была реализована на практике. Как-никак, в течение более чем трех месяцев ГУПВ НКВД СССР этой работой практически не занималось.
Только в середине февраля 1942 года войска получили табель срочных донесений в Главное управление пограничных войск НКВД СССР (по линии оперативного и разведывательного отделов), а в начале марта — указание начальника пограничных войск генерал-майора Н. П. Стаханова «О повышении качества службы в пограничных войсках НКВД СССР по охране тыла Действующей Красной армии». 17 марта в войска поступил документ, который регламентировал порядок донесений о происшествиях в пограничных войсках, охраняющих тыл фронтов, а еще через две недели — указание о том, что все проекты документов по вопросам прифронтового режима, разрабатываемые для постановки перед Военными Советами фронтов, предварительно представлять в ГУПВ НКВД для получения санкций. Были предприняты и другие меры по повышению уровня руководства пограничными войсками, охраняющими тыл ДКА.
Но, наверное, самым важным событием этого периода можно считать разработку и утверждение 13 марта 1942 года Положения «О пограничных войсках СССР, охраняющих тыл Действующей Красной армии»[109]. В этот же период в войска были направлены «Инструкция по службе Пограничных войск НКВД СССР по охране тыла фронтов Действующей Красной армии», а также Директива ГУПВ НКВД СССР № 18/1213 от 17.3.42 «Об организации агентурно-оперативной работы в частях Пограничных войск НКВД, охраняющих тыл Действующей Красной армии». С самого начала войны части, охранявшие тылы действующих фронтов, не имели подобных документов, что серьезно затрудняло выполнение возложенных на них задач.
Однако уже в конце апреля 1942 года И. В. Сталиным неожиданно было принято решение о передаче функций охраны тыла фронтов внутренним войскам НКВД СССР. О возможных причинах подобного решения поговорим чуть позже.
В самое короткое время было переработано и 28 апреля 1942 года утверждено новое Положение, которое теперь называлось «О войсках НКВД по охране тыла Действующей Красной армии». И если в Положении от 13 марта 1942 года говорится о том, что охрана тыла фронтов осуществляется войсковыми частями и тыловыми учреждениями НКО и специально выделенными для этой цели пограничными частями, подчиненными во всех отношениях начальнику пограничных войск НКВД СССР, то в новом варианте Положения о пограничных войсках уже не сказано ни одного слова. В нем особо подчеркивалось, что «руководство деятельностью войск НКВД в пределах фронта осуществляет начальник войск НКВД по охране тыла фронта, который подчиняется во всех отношениях начальнику Главного управления внутренних войск НКВД СССР»[110]. Вслед за этим была утверждена Инструкция начальнику Управления войск НКВД по охране тыла фронта Действующей Красной армии, которая конкретизировала задачи войск НКВД по охране тыла фронта, определяла задачи агентурно-оперативной работы разведывательных органов, а также взаимоотношения начальников управлений с военным командованием и местными органами власти.
Таким образом, можно утверждать, что Главное управление пограничных войск НКВД СССР на самом деле осуществляло руководство войсками по охране тыла фронтов в годы войны только в течение четырех месяцев (с 22.06. по 28.06.1941 и с 15.12. по 27.04.1942). В промежутках между этими периодами пограничные части западных округов находились в оперативном подчинении Военных Советов фронтов, а с конца апреля 1942 года все они влились в состав внутренних войск НКВД СССР. Основываясь на этом, можно с полным основанием утверждать, что с этого момента оставшаяся часть пограничных войск как род войск НКВД СССР в боевых действиях на советско-германском фронте участия уже не принимала. Их заменили внутренние войска НКВД СССР, в составе которых находились и пограничные части. И подчинялись они Главному управлению внутренних войск НКВД СССР. Следует отметить, что историки Пограничной службы ФСБ России стараются на этих нюансах особо не заострять внимания своих читателей.
В этой связи возникает вопрос: почему И. В. Сталин в конце апреля 1942 года принял решение о возложении задачи по охране тыла ДКА на внутренние, а не на пограничные войска НКВД СССР? Какие события в стране или в мире подвигли его к принятию подобного решения? Есть все основания утверждать, что это было не просто очередное организационно-штатное мероприятие в рамках НКВД СССР. На мой взгляд, оно отражало прежде всего важные изменения, которые произошли во взглядах советского руководства в первые месяцы 1942 года на дальнейший ход войны и послевоенное устройство мира.
Как уже отмечалось ранее, успешное завершение контрнаступления Красной армии под Москвой, в результате которого были освобождены Московская, Тульская и значительная часть Калининской области, было воспринято И. В. Сталиным как начало полного изгнания фашистских войск с советской территории. Перед руководством Вооруженных сил СССР и НКВД СССР была поставлена амбициозная задача — добиться того, чтобы 1942 год стал годом окончательного разгрома немецко-фашистских войск.
К этому следует добавить, что союзники по антигитлеровской коалиции — США и Англия особо не спешили с открытием второго фронта в Европе. По этой причине очень непросто шла работа по подготовке союзного договора между СССР и Великобританией, а также соглашения между правительствами Советского Союза и США о принципах, применимых к взаимной помощи при ведении войны против агрессии и о сотрудничестве в послевоенное время в целях обеспечения мира и безопасности. Решение затягивалось прежде всего из-за требования И. В. Сталина о признании западных границ СССР на период 1941 года, против чего возражали Соединенные Штаты и некоторые влиятельные круги Англии. А насколько был важен для Сталина этот вопрос, можно судить всего лишь по одному примеру, приведенному в книге Лоуренса Риса «Сталин, Гитлер и Запад. Тайная дипломатия великих держав». В ней он повествует о ходе не очень простых переговоров Сталина с британским министром иностранных дел Энтони Иденом в декабре 1941 года. Следует отметить, что на момент начала переговоров немецкие войска все еще находились в опасной близости от Москвы — и Советский Союз все еще балансировал на краю гибели. Тем не менее, несмотря на это, «Сталин, — отмечает Л. Рис, — предпочел обсудить вопросы хоть и не первостепенной важности, но, однако серьезные, например, будущие послевоенные границы Советского Союза.
Сталин весьма убедительно объяснил Идену, что примет ни больше ни меньше (правда, с небольшими изменениями) существовавшие до 1941 года границы СССР, согласованные с нацистами. Советы, таким образом, стремились узаконить свой контроль над огромным фрагментом того, что перед войной представляло собой Польшу. Сталин также потребовал, чтобы прирост территории страны за счет финнов также был узаконен, как и контроль Советов над бывшими странами Балтии и еще над несколькими меньшими территориями на западных границах Советского Союза. Сопровождавший Идена дипломат, сэр Фрэнк Робертс, позже вспоминал сделанное Сталиным заявление. «И когда я вместе с Энтони Иденом в декабре 1941 года прибыл в Москву, когда немцы все еще находились всего в 19 километрах от нас, когда мы говорили, первое, о чем завел разговор Сталин на той встрече было: «Г-н Иден, мне хотелось бы заручиться вашими гарантиями, что в конце войны вы поддержите мои требования всех этих областей». Иден тогда ответил: «Может, уместнее будет сейчас подумать о том, как выиграть эту войну?» «Нет, нет, — не согласился Сталин, — мне хотелось бы с самого начала иметь обо всем ясное представление». Естественно, Иден только и мог сказать, что, дескать, мы не наделены соответствующими полномочиями для обсуждения подобного рода вопросов, во всяком случае до окончания войны.