чеством фамилий, включенных в ведомственные Книги Памяти погибших и пропавших без вести в годы Великой Отечественной войны. А, как известно, в эти издания включались только боевые потери. Без умерших по болезни, погибших в результате происшествий или осужденных к расстрелу. Исходя из этого, можно сделать вывод о том, что и число небоевых потерь (7,1 тыс. чел.), включенное в таблицу № 15 уже ранее упоминавшейся книги «Великая Отечественная война без грифа секретности. Книга потерь», также относится только к пограничным войскам НКВД СССР. После этого уже не составляет большого труда определить число пограничников, погибших на поле боя или умерших от ран. Отняв от общего числа безвозвратных потерь среди пограничников (48,9 тыс. чел.) количество тех, кто пропал без вести или погиб в плену (35,4 тыс. чел.), а также число небоевых потерь (7,1 тыс. чел.), мы получим официальную цифру погибших в бою и умерших от ран — 6,4 тыс. военнослужащих.
Для определения общего числа потерь пограничных войск в годы Великой Отечественной войны не хватает лишь статистических данных, характеризующих их санитарные потери. В эту категорию потерь, как уже ранее отмечалось, включались раненные, контуженные, обожженные, обмороженные и заболевшие военнослужащие. Но если исходить из того очевидного факта, что учет санитарных потерь в годы войны как в Красной армии, так и в пограничных войсках велся значительно лучше, чем учет безвозвратных потерь, а пограничники в составе действующей армии находились лишь до начала мая 1942 года, то можно со значительной долей уверенности утверждать, что число этих потерь ненамного будет отличаться от той цифры, которая указана по состоянию на 1.04.1942 (8,2 тыс. чел.).
Подводя итог всему вышесказанному, можно констатировать, что общие потери пограничных войск НКВД СССР в годы Великой Отечественной войны могли составить чуть более 57,2 тыс. военнослужащих. В их числе 48,9 тыс. — безвозвратные потери и чуть более 8,3 тыс. — санитарные. Надеюсь, что проведенное мною небольшое исследование дает более-менее полное представление об общем количестве и структуре потерь пограничников за весь период их участия в боевых действиях в составе действующей армии.
К сожалению, приведенная мною статистика не позволяет судить о потерях среди различных категорий пограничников, не проясняет ситуацию по поводу того, в каких пропорциях находится число убитых пограничников по отношению к умершим от ран. Также непонятно, какую долю среди пропавших без вести составляют неучтенные погибшие на поле боя, а также те, кто в силу разных причин оказался во вражеском плену или дезертировал из своих частей. Да-да! К сожалению, и среди пограничников были такие! В структуре санитарных потерь неясно, каково соотношение числа раненых по отношению к контуженым, обгоревшим и обмороженным. Немало и других «белых пятен» до недавнего времени оставались неисследованными.
Более основательно разобраться в этих вопросах мне помогли ряд новых архивных документов, выявленных в фондах Российского государственного военного архива (РГВА) в 2015 году. Имеются в виду прежде всего различные справки и докладные записки по вопросам потерь, которые готовились для руководства войск НКВД СССР и Главного управления пограничных войск, доклады из штабов войск по охране тыла ДКА, различные статистические отчеты и алфавитные книги потерь пограничных округов и частей за разные периоды. В силу определенных причин наиболее полно в этих документах отражены интересующие нас вопросы по Украинскому и Молдавскому пограничным округам.
Вся имеющаяся на сегодняшний день новая информация о потерях всех Пограничных войск НКВД СССР, а также некоторых пограничных округов в годы Великой Отечественной войны представлена в таблицах № 8—13. Нижеприведенные статистические данные, на мой взгляд, позволяют довольно-таки полно и объективно осветить многие вопросы, касающиеся структуры как безвозвратных, так и санитарных потерь пограничных войск за весь период их участия в сражениях Великой Отечественной войны.
Но прежде чем приступить к исследованию этого вопроса, хочу обратить внимание читателей на несколько очень важных моментов. Прежде всего, трудно не заметить, что число персонально, т. е. пофамильно, учтенных погибших и пропавших без вести пограничников в 2,6 раза меньше их реального числа, основанного на ежемесячных донесениях из войск о движении личного состава. В этом легко можно убедиться, сравнив статистику, представленную в таблицах № 7 и № 8, по состоянию на 1 апреля 1942 года. Другими словами, на момент передачи пограничных частей, охранявших тыл действующей армии, в состав внутренних войск НКВД СССР руководство Главного управления пограничных войск, несмотря на предпринятые меры, смогло пофамильно отчитаться лишь о 38 % своих безвозвратных потерь. Это во-первых.
Во-вторых, невольно бросается в глаза стремление должностных лиц, ответственных за учет потерь пограничных войск в годы войны, несколько «подкорректировать» существующую статистику. Понятно, что это была не их личная инициатива. Без директивных указаний руководства НКВД СССР и Главного управления пограничных войск здесь, конечно, не обошлось. Продемонстрирую это на нескольких примерах.
Как видно из статистики, представленной в таблице № 8, по состоянию на 10 мая 1942 года в ГУПВ НКВД было учтено 33 военнослужащих, попавших в плен, и 359 дезертиров. Эти данные относятся только к тем частям, которые находились в составе действующей армии. Однако, судя по статистике, представленной в таблице № 10, только в пограничных частях, охранявших тылы Юго-Западного и Черноморской группы Закавказского фронтов, количество пленных составило 121, а число дезертиров — 239 человек. С учетом частей, охранявших тылы других фронтов, можно предположить, что реальное число указанных видов потерь было как минимум в несколько раз больше.
Вот еще один пример. Если верить официальной статистике, то пограничные войска, охранявшие тыл Юго-Западного фронта, за период нахождения в составе действующей армии безвозвратно потеряли в общей сложности 8 160 человек. В алфавитной книге безвозвратных потерь фигурирует несколько другая цифра — 9 185 человек. Но это, по всей видимости, с учетом пограничных частей других округов, переданных в подчинение командования войск по охране тыла Юго-Западного фронта. Однако, по моим подсчетам, число безвозвратных потерь в вышеназванном управлении пограничных войск было значительно большим. Чтобы в этом убедиться, достаточно сравнить представленную в таблице № 13 статистику с численностью перечисленных в ней частей на начало войны. Итак, из окружения под Киевом смогли вырваться 2 064 человека, или чуть более 30 % от общего числа угодивших в киевский «котел». С учетом того, что накануне войны численность указанных пограничных частей составляла в общей сложности 16,2 тыс. человек, можно с полным основанием утверждать, что реальное число их безвозвратных потерь могло составить не менее 12 тыс. военнослужащих, или 86 % от первоначальной численности.
Еще одним аргументом в пользу вывода о том, что в этом случае не обошлось без фальсификации статистических данных о потерях, могут служить два момента, касающихся ведения той же «Алфавитной книги учета боевых и небоевых потерь личного состава пограничных частей, охраняющих тыл Юго-Западного фронта»[250].
Прежде всего мне бросилось в глаза то, что все записи от начала до конца сделаны чернилами одного цвета и рукой одного и того же человека. И в июне 1941 года, и в апреле 1942 года. К этому следует добавить, что фамилии военнослужащих в учете размещены не в хронологическом, а в строго алфавитном порядке. Многие страницы учета начинаются с фамилий пограничников, погибших в марте — апреле 1942 года, и лишь затем — в июне — июле 1941 года. Из всего этого можно сделать лишь один вывод: вышеназванный документ в том виде, в каком он хранится в РГВА, появился на свет в более позднее время. Не исключено, что произошло это уже в послевоенный период.
Эти примеры, на мой взгляд, довольно-таки убедительно свидетельствуют о том, что полностью доверять официальной статистике потерь пограничных войск в годы Великой Отечественной войны, основанной даже на архивных источниках, ни в коем случае нельзя.
Несмотря на это, даже в таком виде представленная в таблицах № 7-13 статистика позволяет довольно-таки точно определить структуру безвозвратных и санитарных потерь пограничников. Основываясь в основном на статистике, представленной в таблице № 8, можно предположить, что среди всех погибших и пропавших без вести военнослужащих пограничных войск доля офицеров могла составить около 15,5 %, сержантов — 13,5 %, а рядовых — 71,0 %. В данном случае обращает на себя внимание тот факт, что среди рядового состава этот показатель почти на 2 % превысил его долю в общей численности войск западных пограничных округов на момент начала войны. Среди офицерского состава он также оказался несколько выше. А вот среди сержантов картина вырисовывается несколько иная. Составляя в общей численности войск 16,3 %, доля потерь сержантского состава оказалась на три процента меньшей[251]. Объяснений этому факту мне пока найти не удалось.