Ставленник Распутина Варнава одержал победу. Синод, выполняя волю Николая II, обратился к царю с докладом, в котором предлагал причислить Иоанна Тобольского к лику святых. На этом докладе Николай написал: «Приемлю предложения святейшего синода с умилением и тем большим чувством радости, что верю в предстательство Иоанна Максимовича в эту годину испытаний за Русь православную».[136]
Все перипетии борьбы за канонизацию Иоанна детально описаны в книге Мих. Горева «Последний святой». Автор показывает, как волей отдельных лиц решались вопросы причисления к лику святых того или иного церковного деятеля, как с помощью подобных спектаклей царизм пытался затормозить ход истории.
Помимо открытой борьбы против революционного движения масс царизму нужны были иные средства для противодействия нарастающему революционному подъему. Среди этих средств немалую роль играли спектакли с чествованием лиц царской фамилии, с празднованием важнейших дат в истории русской церкви, с канонизацией новых святых и т. п. Так, в 1888 г. торжественно отмечалось девятисотлетие «крещения Руси». Во время этих «торжеств» церковь усилила проповеди, в которых верующие призывались к смирению и терпению, к классовому миру, к «всеобщему братству», т. е. братству эксплуататоров и эксплуатируемых под знаменем христианской религии.
19 февраля 1903 г. по решению святейшего синода по всей России отмечалась память Александра II, «царя-освободителя». В храмовых проповедях воспевалась хвала Александру II и подчеркивалось, что добрые цари всегда пекутся о своем народе, и массы должны ожидать от них благодеяний, не помышляя об ином пути избавления от тягот жизни. Эти торжества были вызваны беспокойством церкви по поводу крестьянских волнений в различных районах страны, стремлением остановить нарастание революционного подъема.
В этот же период вспыхивает эпидемия «обновления икон» и других чудес, которые по замыслу церковников должны были усилить религиозное чувство людей. И, конечно, в ход пошло испытанное средство — православные святые. Это средство было использовано в самые тяжелые времена для русской монархии.
В июле 1908 г. в Киеве состоялся Всероссийский миссионерский съезд. На этом съезде православные церковники обсуждали методы противодействия растущему революционному движению. В частности, съезд решил просить святейший синод организовать празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, поставить вопрос о канонизации Анны Кашинской и о перенесении мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк.
Мы уже говорили, как была вторично канонизирована княгиня Анна Кашинская. Определенные цели преследовало и перенесение мощей Ефросинии Полоцкой из Киева в Полоцк. В западных губерниях, как и повсюду в России, нарастало революционное движение. Поднималось на борьбу крестьянство. Вел классовые бои пролетариат. Перенесение останков Ефросинии из Киева в Полоцк по замыслу правящих кругов и церковников должно было отвлечь массы от событий, происходивших на западе России. Кроме того, культ этой святой, как полагали православные церковники, мог помочь в укреплении позиций православия в западных областях, где имела влияние католическая церковь.
О целях, которые преследовались перенесением мощей Ефросинии Полоцкой, свидетельствует ходатайство местных гражданских и духовных властей перед синодом. В нем, в частности, говорилось: «Не признаете ли возможным ввиду крайней скудности в Полоцкой епархии древней, особенно чтимой святыни православной… в настоящее тяжелое время, когда приходится стоять лицом к лицу… с распространяющимся безверием и его гибельными последствиями, возобновить перед святейшим синодом ходатайство о перенесении св. мощей».[137]
В политических целях было осуществлено и празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, которого православные богословы называют «златословесным учителем», «одним из самых выдающихся российских архипастырей начала XVIII века».[138]
Димитрий Ростовский действительно имел немалые заслуги перед церковью. Ему принадлежит составление Четий миней — сборников жизнеописаний святых русской православной церкви. В течение многих лет писания Димитрия Ростовского использовались церковниками для пропаганды культа святых. Один из современных богословов пишет: «Церковные проповедники находили в них неистощимый материал для своих поучений, примеры осуществления заповедей евангелия в жизни. Рядовым людям указывался здесь путь спасения во всех условиях жизни; все могли найти здесь образец и пример, которому могли бы следовать: доблесть воинов, целомудрие женщин, подвиги преподобных и, главное, ощущение живой и действенной веры в бога».[139]
Известны и другие писания Димитрия Ростовского, прежде всего его «Розыск о Брынской вере» — сочинение, направленное против старообрядчества. Это сочинение православные миссионеры использовали в борьбе против раскола и русского сектантства.
Но не только за богословские писания Димитрий Ростовский был канонизирован церковью. Он проявил себя как ревностный служитель престола. Этот мотив, кстати, был выдвинут при подготовке празднования 200-летия со дня его смерти. В отчете обер-прокурора святейшего синода Димитрий Ростовский характеризовался как защитник самодержавной власти.
В годы первой мировой войны русская церковь провела еще одну инсценировку: перенесение мощей «отрока Гавриила» из Слуцкого Троицкого монастыря Минской губернии в храм Василия Блаженного в Москве.
«Отрок Гавриил» — ничем не примечательный святой. И может быть, о нем и не вспомнили, если бы не события тех лет. Имя его использовалось самыми реакционными монархическими элементами для разжигания национальной розни, разгула антисемитизма и укрепления православной веры. По церковной версии, Гавриил, сын поселян из деревни Зверки, неподалеку от Белостока, стал жертвой ритуального убийства. Местные евреи якобы зверски убили его, выпустив кровь и бросив тело в поле. Случилось это будто в 1690 г., а в 1755 г. мощи отрока были перенесены в Слуцкий монастырь. Имя его попало в православные святцы.
Об этом вспомнили во время первой мировой войны, когда монархист и черносотенец протоиерей Восторгов, настоятель собора Василия Блаженного, установил перенесенные в Москву мощи в своем соборе. Торжественные молебны и черносотенные проповеди разжигали в верующих антисемитизм. Все это должно было отвести гнев народа от самодержавия и заглушить недовольство войной. Когда же в 1919 г. специальная комиссия вскрыла гробницу «отрока Гавриила», то вместо нетленных мощей в пустом ящике она обнаружила всего лишь одну невесть кому принадлежавшую косточку.
Говоря о канонизации новых святых, нельзя не упомянуть занесенного в святцы астраханского митрополита Иосифа с лаконичным определением: «священномученик». Деятельность Иосифа пришлась на те годы, когда в России разгорелось восстание Степана Разина. В июне 1670 г. восставшие подошли к Астрахани. Астраханский митрополит принял активное участие в обороне города. Царским именем призывал он горожан не отдавать Астрахань Разину. Но все усилия митрополита оказались тщетными. Восставшие взяли город. Воевода Прозоровский и митрополит Иосиф были казнены.
И вот спустя почти 250 лет православная церковь решила прославить Иосифа. В стране началась революция. Контрреволюция предпринимала отчаянные попытки задушить революцию. А в эти самые дни церковные иерархи, собравшиеся на собор 1917–1918 г., решали вопрос о канонизации митрополита Иосифа, прославившегося борьбой с восставшими крестьянами. Этим актом православная церковь откровенно выразила свое отношение к революции.
Таким образом, рождение «божьих праведникое» обусловливалось чаще всего политическими причинами. У церкви были опытные сочинители, способные наложить румяна на лики божьих угодников, чтобы те предстали перед верующими в самом привлекательном виде.
Христа ради юродивые. В списке святых христианской церкви особую группу составляют так называемые юродивые во Христе. «В великом сонме угодников божьих, — говорится в одном православном издании, — прославленных св. церковью, юродивые Христа ради являются дивными во святых по роду своего подвига и по той высокой степени самоотвержения, которому они следовали. Ради Христа и своих ближних они отрешались не только от мира и яже в мире, но и от всего лучшего, что есть в природе человека, поскольку последнее необходимо для христианина…»[140]
Юродивые — это психически неполноценные, умственно расслабленные люди, совершавшие нелепые поступки, но обладавшие, по христианским верованиям, даром прорицания. Такое отношение к юродивым имеет свое обоснование. В далекие времена люди, не зная причин психических заболеваний, смотрели на эти болезни как на «божью печать». Согласно христианским взглядам, юродство — это не состояние людей с расстроенной психикой, а знак особой любви к богу. Иными словами, юродивые — это якобы люди, отрешившиеся от мирских интересов, «накинувшие на себя личину безумия», посвятившие жизнь только служению богу, следовавшие завету апостола Павла: «Мы юроды [безумны] Христа ради» (1 Кор. 4:10). Само православное духовенство так определяет юродивых во Христе: «Эти славные подвижники, одушевляемые горячею ревностию и пламенною любовию к богу, добровольно отказывались не только от всех удобств и благ жизни земной, от всех выгод жизни общественной; от родства самого близкого и кровного, по даже отрекались при полном внутреннем самосознании — от самого главного отличия человека в ряду земных существ — от обычного употребления разума, добровольно принимая на себя вид безумного, а иногда и нравственно падшего человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе иногда соблазнительные действия…»