Весной 2008-го я спросил Аршавина:
— Анюков в интервью «СЭ» в особой любви Адвокату не объяснялся. Похоже, отношения между ним и команде, можно назвать сугубо профессиональными.
— Да. И между футболистами — тоже. С одной стороны Адвокат может пойти навстречу по какому-то вопросу: скажем, мне нужно было забирать жену с дочкой из роддома, он разрешил пропустить тренировку. Но во многом и отказывает. Он человек упрямый и иногда, как мне кажется, даже понимая, что не прав, не отступается от своего решения.
Наша задача — выходить и играть, а отношения за пределами поля его не волнуют. Файзулин в интервью говорил, что для него отношения в «Зените» стали откровением. Он привык, что в Нальчике все всегда вместе ходят, а здесь такого нет. Но при этом каждый выходит на поле и профессионально делает свою работу.
В своих рассуждениях Аршавин вышел на объяснение феномена победителей Кубка УЕФА. «Зенит», пройдя сквозь тернии, стал европейской командой. Менталитет несентиментального, но прямого и справедливого голландца передался футболистам.
Я спросил Тимощука в апреле 2008-го:
— В рестораны всей командой часто ходите?
— Подобных традиций здесь нет. Не было их, кстати, и в «Шахтере». Иногда по каким-то поводам — вроде рождения ребенка либо дня рождения — собираемся, но не сказать, что регулярно.
Адвокат подтверждает то, о чем говорят игроки:
— Я отношусь к ним, как к футболистам. Ни один не входит в число моих друзей — со всеми соблюдаю дистанцию.
Тем не менее был момент, когда Адвокат и «Зенит» находились даже не в шаге, а в миллиметрах от расставания. Отчаявшись что-либо изменить, голландец подписал контракт, согласно которому сразу после окончания чемпионата России-2007 должен был возглавить сборную Австралии.
Аршавин вспоминал:
— Мне кажется, Адвокат немножко изменился, когда подписал контракт с австралийцами. И после этого мы почему-то стали лучше играть. Не то чтобы это было ярко заметно, но тренер как-то сбросил с себя груз ответственности, стал спокойнее. И команде это передалось. Нет, на самотек ничего пущено не было — но исчезло напряжение.
Тогда, конечно, мы еще не знали, что он в августе подписал этот контракт. Но на одной из тренировок я обратил внимание, что в ситуации, когда бы месяц назад Дик взвился, он повел себя спокойно. С того момента все стало лучше. Все знали, что делать — и на поле, и в быту. Практически сошли на нет конфликтные ситуации. И мы стали просто хорошей командой, в которой приятно играть.
В то время как команда заиграла в хороший футбол, боссы клуба с тяжелым сердцем принялись подыскивать Адвокату замену, руководствуясь тезисом Фурсенко: «Последующий тренер не должен быть хуже предыдущего».
Сарсания:
— Мы уже начали играть хорошо, когда, кажется, ближе к концу августа Дик сказал мне: «После сезона я ухожу, контракт с Австралией подписан». Вместе сообщили об этом Фурсенко — и Адвокат сам сказал, чтобы искали нового тренера. Теперь уже можно сказать, что мы встречались, к примеру, с французом Улье и итальянцем Дзаккерони.
Фурсенко:
— К Улье мы ездили в Париж. Сначала посмотрели друг на друга в кафе, потом, видимо, контакт сложился, и он сказал «Поехали ко мне домой!» Очень хорошо побеседовали, обговорили практически все вопросы. Адвокат об этом знал, у нас от него не было секретов. Но когда выяснилось, что Дик остается, я связался с агентом Улье и, поблагодарив за уделенное нам время, сообщил, что события повернулись таким вот образом.
Сарсания:
— Также мы отправили Жерару благодарственное письмо. К моменту переговоров с нами он отверг предложение киевского «Динамо», претендовал на него и «Локомотив». Должны были пригласить его с ответным визитом — француз сказал, что работа техническим директором Федерации футбола Франции ему не помешает. Когда у нас ситуация изменилась, мы постарались проинформировать его об этом в максимально корректной форме. Осадка у него, думаю, не осталось.
Дзаккерони же приезжал в Санкт-Петербург, но он помимо очень высокой зарплаты, поставил условие — трехлетний контракт, плюс с ним должны приехать помощник, тренер вратарей и по физподготовке. Учитывая, что взгляды итальянца на футбол в корне расходятся с теми, что исповедует Адвокат, ему все пришлось бы начинать заново, и не факт, что это привело бы к успеху. А когда увольняют не одного специалиста, а сразу четверых, можно представить, каким суммами неустоек это может обернуться. Куда разумнее уговорить прежнего тренера продолжить работу.
Фурсенко:
— Еще одной проблемой было то, что Дзаккерони не владеет английским. А значит, у него не было бы прямого контакта со мной и многими футболистами, которые хоть как-то, но говорят по-английски. В общении с Адвокатом тот же Аршавин очень повысил свой уровень английского. С итальянцем в этом смысле все было бы намного сложнее, хотя у него был плюс в том, что он моложе. Но я уже видел, что Дик развивает людей, с которыми работает, они приобретают не только игровые, но и человеческие качества.
И они уговорили. Сарсания:
— Команда играла все лучше, и в наших каждодневных разговорах Адвокат говорил: «Я сам стал испытывать удовлетворение от работы. Чувствую ее качество на тренировках». Для тренера очень важно ощущать, что он работает не напрасно. И деньги тут — важный, но только дополнительный фактор.
Говорили и с самим Диком, и с его женой. Они уже настроились на окончание карьеры клубного тренера, на то, что в основном будут жить дома, поскольку почти все игроки сборной Австралии выступают в Европе. Но чем лучше играла команда, тем больше Адвокату хотелось остаться. Он говорил: «Единственное — не хочу, чтобы мое имя полоскали. Мне уже 60 лет, у меня хорошая репутация, и скандалы мне не нужны». А когда уже выиграли чемпионат, он на радостях махнул рукой — пусть судятся! Попросил только у клуба, чтобы его оградили от участия в слушаниях.
Весной 2008-го я спросил Адвоката:
— Теперь вы как ценитель футбола получаете радость от того, что делает на поле «Зенит»?
— Конечно! Это одна из главных причин, по которой я решил остаться после окончания прошлого сезона. В какой-то момент уже было определился: уезжаю в Австралию. И тут команда стала играть в гораздо более атакующей и содержательной манере — и в конце концов стала чемпионом.
В том, что команда растет, я убеждался не только в матчах, но и на тренировках. Если бы такого ощущения не было, я бы не остался.
— Трудно далось вам решение отказаться от сборной Австралии? Оно ведь было уже фактически принято.
— Не фактически, а принято: я подписал там контракт. Но уже после этого у меня появилось чувство, что все в «Зените» начало двигаться в том направлении, которого я добивался, и теперь кому-то другому выпадет повести команду вперед.
Эти слова Адвоката свидетельствуют: в нашей практичной жизни еще остается место творчеству. И именно творчество подвигает людей на выбор — уйти или остаться.
Когда Фурсенко сказал мне, что они с Адвокатом многое друг другу прощали, я поинтересовался:
— Что вы ему простили?
— То, что Дик подписал предварительный договор со сборной Австралии, не поставив никого об этом в известность. Я с пониманием к этому отнесся. И стал предпринимать самые активные действия для того, чтобы не дать ему вступить в силу, что в конечном счете и получилось.
Это был очень тяжелый разговор. Я видел, что как игрокам, так и Дику чемпионский сезон давался очень сложно, и в какой-то момент он подстраховался. Непросто было найти в себе силы не разозлиться, а направить и его мысли, и собственные в конструктивное русло. Но раз он остался, значит, это удалось.
Как убедил? Путем последовательных переговоров. Надо не канючить — ну, пожалуйста, мол, оставайся, как мы без тебя! — а четко выяснить ряд вопросов. При каких условиях человек может остаться? Каким он видит дальнейшее взаимодействие с советом директоров? Главным всегда является соотношение «цена-качество». Мы пришли к оптимальному варианту. И улучшать условия пришлось не слишком. Хотя с главным футболистом Австралии (имеется в виду президент Австралийской футбольной ассоциации. — Прим. И. Р.) я отношения испортил напрочь.
Вот что весной 2008-го по этому поводу сказал Сарсания:
— Мы честно пытались решить вопрос с австралийцами полюбовно. Адвокаты Фурсенко встречались с австралийскими коллегами, сам Сергей Александрович разговаривал по телефону с главой тамошней футбольной ассоциации. Там назвали такую сумму неустойки, на которую не были согласны уже мы. Сейчас клубные адвокаты вплотную занимаются этой проблемой, а новый президент клуба Дюков пообещал Дику взять вопрос под личный контроль.
— Все ли проблемы, связанные с разрывом вашего контракта с Австралией, решены? — спросил я тогда же Адвоката.
— Еще нет. Надеюсь, что «Зенит» сделает это как можно быстрее. Честно говоря, я обеспокоен по этому поводу. Потому что все продолжается слишком долго, а я, в свою очередь, слишком много об этом думаю.
— Дойдет ли дело до суда между австралийцами и «Зенитом»?
— Однозначно — да. Дело открыто. Тяжба идет уже пять месяцев, и я жду, когда «Газпром» или «Зенит» разберутся с моей проблемой.
Вялотекущие судебные процедуры продолжаются и по всей день. Фурсенко, хоть уже больше года и не работает в «Зените», говорит:
Что-то происходит где-то в недрах ФИФА. Но наши юристы работают для того, чтобы все закончилось нормально.
В кулуарах поговаривают, что одной из самых веских причин, почему Адвокат решил остаться в «Зените» и на 2009 год, была гарантия его защиты, в том числе и финансовой, со стороны клуба в случае, если судебное решение будет неблагоприятным.