– В потолке есть решетка, – заметила Маникль.
– Дырка слишком маленькая, чтобы пролезть, – сказала Полли.
– Да, но на решетке можно повеситься самим, не дожидаясь…
– Говорят, это очень больно.
– Кто говорит? – уточнила Холтер.
Время от времени сквозь узкие окна доносился шум битвы. В основном крики. Иногда визг. Веселье шло полным ходом.
Игорина сидела, разглядывая собственные пальцы.
– Что с ними не так? – спросила она. – Разве я не пришила ему руку как следует? Но нет, нет, они боятся, что я прикоснусь к… запретным частям.
– Дай подписку о неразглашении, – посоветовала Холтер. Никто не улыбнулся.
Вряд ли кто-нибудь из них попытался бы бежать, даже если бы дверь вдруг открылась. Бежать от врага – почетно и благородно, но куда податься, если сбежать от своих?
Уолти спала на одной из коек как сурок. Чтобы увидеть, как она дышит, нужно было пристально наблюдать.
– Что нам будет? – нервно спросила Маникль. – Ну… из серьезного.
– Мы надели мужскую одежду, – напомнила Полли.
– Но за это полагается только порка.
– Поверь, они еще что-нибудь придумают, – заверила Холтер. – И потом, кто знает, что мы здесь?
– Но мы выпустили их из тюрьмы! Мы на их стороне!
Полли вздохнула.
– В том-то и дело, Маникль. Никому неохота сознавать, что кучка девушек, переодевшись солдатами, пробралась в крепость и выпустила из темницы половину армии. Всякий знает, что женщины на это не способны. Мы не нужны ни друзьям, ни врагам, понимаешь?
– Здесь такая драка, что никто не заметит еще несколько трупов, – закончила Холтер.
– Не говори так! Лейтенант Блуз заступится за нас, – возразила Маникль.
– Кто? Дафна? Х-ха. Еще один труп. Наверняка его тоже где-то заперли, как и нас.
Вдалеке послышались торжествующие крики, которые не стихали некоторое время.
– Похоже, они взяли крепость, – сказала Полли.
– Ура, – Холтер сплюнула.
Маленькое окошко в двери открылось, и через него молча протянули большой котелок с баландой и поднос с лошадиным хлебом. Баланда была неплохая – по крайней мере, не худшая из возможных. Отряд некоторое время поспорил, можно ли считать кормежку предвестием помилования, а потом кто-то вспомнил, что к приговоренным накануне казни принято относиться сердечно. Игорина профессионально отметила, что местный повар не ограничился сердцем, но добавил еще и легкие с печенью.
По крайней мере, баланда была горячая.
Через пару часов принесли котелок с хлебовом и кружки. На сей раз стражник подмигнул.
Еще через час дверь открылась, и в камеру зашел молодой человек в форме майора.
Продолжим как начали, подумала Полли и вскочила.
– Отр-р-ряд!.. Смир-р-р…на!
С похвальной скоростью они по крайней мере попытались встать прямо и в шеренгу. Майор оценил их усилия и постучал по козырьку кивера тросточкой. Она уж точно была тоньше дюйма.
– Вольно… капрал, если не ошибаюсь? – сказал он.
Это звучало многообещающе.
– Да, сэр.
– Я майор Клогстон, из военной полиции, – сказал майор. – Я хочу, чтобы вы все мне рассказали. Подробно. Я буду записывать, если вы не возражаете.
– Зачем это надо? – спросила Холтер.
– А ты, наверное, рядовой Холтер, – сказал Клогстон. – Я уже побеседовал с лейтенантом Блузом.
Он повернулся, кивнул стражнику, который маячил на пороге, и закрыл дверь. Окошко тоже.
– Вас допросят, – сказал майор, присаживаясь на свободную койку. – Политотдел требует, чтобы вы предстали перед нугганитским судом, но собрать его здесь было бы непросто, а затягивать дело никто не хочет. И потом, у нас… чрезвычайная ситуация. Кто-то послал генералу Фракку коммюнике, где перечислены вы все. Поименно. Точнее, пофамильно.
– Лорд Ржав, сэр?
– Некто по имени Вильям де Словв. Не знаю, попадалась ли вам эта штука – его газета. Лично мы никак не можем понять, откуда он узнал, что вы в плену.
– Мы ему уж точно не говорили, – сказала Полли.
– Таким образом, ситуация немного… усложнилась, – продолжал Клогстон. – Хотя для вас появилась надежда. В армии есть люди, которые, скажем так, задумываются о будущем Борогравии. Во всяком случае, они хотят, чтобы у нее было будущее. Моя задача – представить ваше дело перед трибуналом.
– Нас будут судить военным судом? – спросила Полли.
– Нет, они не настолько глупы. Назвать этот суд военным значило бы признать вас солдатами.
– Но вы ведь признали, – сказала Маникль.
– Де-факто, но не де-юре, – заметил Клогстон. – А теперь, пожалуйста, рассказывайте, мисс Перкс.
– Капрал Перкс.
– Прошу прощения за оговорку. Итак… я слушаю.
Клогстон открыл сумку, надел очки со стеклами в форме полумесяца, достал карандаш и что-то белое и квадратное.
– Начните, когда будете готовы, – сказал он.
– Сэр, вы действительно собираетесь писать на сандвиче с вареньем? – уточнила Полли.
– Что? – майор опустил глаза и рассмеялся. – Нет, конечно. Извините. Мне нельзя пропускать обед. Уровень сахара в крови и все такое…
– Варенье вытекает, сэр. Не обращайте внимания на нас, мы только что поели.
Понадобился примерно час, с многочисленными отступлениями и поправками. И еще два сандвича. Майор исписал блокнот почти целиком. Время от времени он останавливался и смотрел в потолок.
– А потом нас бросили сюда, – закончила Полли, прислоняясь к стене.
– Точнее, втолкнули, – поправила Игорина. – Запихнули.
– Хм, – сказал Клогстон. – Вы говорите, так называемый капрал Страппи… внезапно захворал от одной лишь мысли об отправке на фронт?
– Да, сэр.
– И в Плюне вы действительно ударили князя Генриха?
– Можно сказать и так, сэр. И тогда я не знала, что это князь, сэр.
– Насколько я помню, вы не упомянули про стычку на холме. По словам лейтенанта Блуза, благодаря вашим своевременным действиям в его руках оказалась вражеская шифровальная книга…
– Тут нечем хвалиться, сэр, нам от нее было немного проку.
– Ну, не знаю. Из-за вас и этого газетчика союзники отправили два полка в горы, на поиски партизанского вожака по прозвищу Тигр. На этом настоял князь Генрих – он лично командует поисковыми группами. Он не умеет проигрывать достойно. Если верить слухам, он после вашей встречи… вообще мало что умеет.
– Газетчик поверил в эту чушь? – изумленно спросила Полли.
– Он, во всяком случае, ее записал. Вы говорите, лорд Ржав предложил тихонько отправить вас домой?
– Да, сэр.
– И вы единогласно решили…
– Что он может засунуть это предложение себе в джемпер, сэр.
– Ах, да. Я не разобрал собственный почерк. Д… ж… е… – Клогстон старательно записал слово заглавными буквами. – Учтите, я ничего не говорил, но некоторые… высокопоставленные… особы хотели бы знать, не угодно ли вам и в самом деле… тихонько…
Вопрос повис в воздухе, как труп удавленника.
– Я так понимаю… туда же?.. – кивнул Клогстон.
– Кое-кому из нас просто некуда идти, – сказала Холтер.
– И не с кем, – добавила Маникль.
– Мы не совершили никакого преступления, – сказала Полли.
– Значит, в джемпер, – заключил майор, снял очки и вздохнул. – Я даже не знаю, в чем вас обвиняют.
– В том, что мы Плохие Девочки, – сказала Холтер. – Кого мы пытаемся обмануть, сэр? Враг хотел тихонько избавиться от нас, и ваш генерал хочет того же. Между плохими и хорошими парнями, по сути, нет разницы, потому что они все – парни!
– Нам бы дали медали, будь мы мужчинами? – спросила Маникль.
– Да. Конечно. А Блуза бы немедленно повысили, я думаю. Но сейчас война, и, наверное, не стоит…
– …благодарить воплощенную Мерзость пред Нугганом, – закончила Полли.
Клогстон улыбнулся.
– Я хотел сказать «терять бдительность». Разумеется, на нас давит политотдел. Они хотят пресечь распространение слухов. А верховное командование по той же самой причине хочет, чтобы все поскорее закончилось.
– И когда начнется суд? – спросила Полли.
– Примерно через полчаса.
– Но это глупо! – воскликнула Холтер. – Война в разгаре, а они собираются тратить время на суд над кучкой женщин, которые даже не совершили ничего дурного!
– Генерал настаивает, – сказал Клогстон. – Он намерен устранить проблему.
– И кто в случае чего поддержит этот трибунал? – холодно поинтересовалась Полли.
– Тысячи вооруженных солдат, – ответил Клогстон. – Простите. Если спросить у генерала Фракка «Ну и где ваша армия?», ему будет достаточно всего лишь указать за окно. Но я намерен утверждать, что это мероприятие – военный суд. Вы все поцеловали Герцогиню и взяли шиллинг. С моей точки зрения, вы – военные.
– И что проку?
– Будет определенный порядок. Недавно Нугган объявил Мерзостью головоломки-пазлы. Он утверждает, что они раскалывают мир на кусочки. И люди наконец-то задумались. Армия, возможно, безумна, но, по крайней мере, ее безумие основано на цифрах и достойно доверия. Э… ваша спящая подруга… может, оставите ее здесь?
– Нет! – ответили все как один. То есть как одна.
– Она нуждается в моем постоянном наблюдении, – сказала Игорина.
– С ней может случиться приступ внезапного исчезновения без следа, – добавила Холтер.
– Мы должны держаться вместе, – сказала Полли. – Мы не бросим ни одного из нас.
Трибунал решили проводить в бальной зале. Полли сказали, что борогравцы отбили большую часть крепости, но в непредсказуемом порядке. Союзники по-прежнему удерживали центральные постройки цитадели и оружейную, но были полностью окружены борогравскими войсками. Сейчас шел бой за главные ворота, которые строились не для того, чтобы противостоять атакам изнутри. В крепости шла не битва, а драка, полуночная кабацкая потасовка, только в огромном масштабе. Поскольку разнообразные орудия на верхушках башен принадлежали теперь обеим сторонам, крепость, следуя лучшим традициям, стреляла по самой себе – словно расстрельный взвод, ставший в кружок.
Полы в зале пахли мастикой и мелом. Столы сдвинули вместе, приблизительным полукругом. В комнате было человек тридцать, как прикинула Полли. За пределами полукруга стояли еще столы, на них лежали карты, а вокруг суетились люди. Полли догадалась, что они собрались не только ради ее отряда. Это был настоящий штаб.