низкого происхождения, – поморщилась Сахарисса. – Но что нам делать?
Уставившись на стол, Вильям принялся грызть ногти. Его нога случайно наткнулась на сундук с деньгами. Раздался успокаивающе глухой звяк.
– Думаю, мы можем немного снизить тираж, – предложил Хорошагора.
– Да, но потом люди совсем перестанут покупать наш листок, – возразила Сахарисса. – А они должны покупать именно его, потому что там отпечатаны настоящие новости.
– Должен признать, новости в «Инфо» выглядят более интересными, – заметил Хорошагора.
– Это потому, что в них нет ни капельки правды! – резко произнесла Сахарисса. – Честно говоря, я согласна работать за доллар в день, а Отто сказал, что будет работать и за полдоллара, если мы позволим ему жить в подвале.
Вильям все еще смотрел в пустоту.
– Что у нас есть, чего нет у Гильдии? Ну, кроме правды, разумеется? – рассеянно спросил он. – Мы можем отпечатывать быстрее?
– На одной машине против их трех? Нет, – хмыкнул Хорошагора. – Но готов поспорить, мы можем быстрее набирать текст.
– А это значит…
– Это значит, что мы сможем раньше начинать продажи.
– Понял. Да, это может помочь. Сахарисса, ты, случайно, не знаешь людей, которым нужна работа?
– Случайно? Ты что, письма не читаешь?
– Читаю, но нечасто…
– Да многим людям нужна работа! Мы же в Анк-Морпорке!
– Хорошо, выбери три письма, в которых поменьше ошибок, и пошли Рокки нанять их авторов.
– Один из них – Господин Скрюч, – предупредила Сахарисса. – Он хочет работать больше. Жалуется, что слишком мало интересных людей умирает. Он вообще посещает эти собрания только для собственного удовольствия, но аккуратно записывает все, слово в слово…
– А с грамотностью у него как?
– Думаю, что хорошо. По нему видно. Но у нас же совсем нет свободного места…
– Завтра утром начнем отпечатывать четыре полосы. И не смотрите на меня так. У меня есть материал о Витинари, и у нас осталось двенадцать часов, чтобы найти бумагу.
– Я уже говорил, Король взвинтил цены на бумагу до самых небес, – сказал Хорошагора.
– Этот вопрос мы не обойдем своим вниманием, – кивнул Вильям.
– Я имел в виду…
– Да, я понимаю. Сейчас мне нужно кое-что написать, а потом мы нанесем ему визит. Кстати, отправьте кого-нибудь на семафорную башню, хорошо? Хочу послать сообщение королю Ланкра. Кажется, я с ним встречался однажды.
– Семафор стоит денег. Больших денег.
– Неважно. Думаю, деньги мы найдем. – Вильям наклонился к лазу в подвал. – Отто?
Вампир высунулся до пояса. В руке он держал разобранный иконограф.
– Чем йа помогайт?
– Может, ты еще что-нибудь придумаешь? Ну, чтобы продавать побольше листков?
– Чего еще желайт герр мастер? Картинки прыгайт со страниц? Картинки разговаривайт? Картинки провожайт тебя взглядом?
– Зачем же сразу обижаться? – упрекнул Вильям. – Я ведь не прошу тебя сделать картинки цветными…
– Цветными? – переспросил вампир. – Всего-навсего? Простее простого. Когда требовайтся?
– Это невозможно, – твердо заявил Хорошагора.
– Ты так думайт? Где-то рядом кто-то делайт цветное стекло?
– Я знаю одного гнома, который владеет фабрикой цветного стекла на Федрской улице, – сказал Хорошагора. – Там выпускают стекло сотен оттенков, но…
– Мне образцы, унд срочно. И образцы красок тоже. Йа понадеюсь, вы находийт цветные краски?
– Это не трудно, – пожал плечами гном. – Но понадобятся сотни красок самых разных оттенков…
– Не ист так. Йа составляйт необходимый список. Натюрлих йа не обещайт качества «Коренной и-Рукисила». Это ведь ист первый раз. Йа не давайт едва уловимую игру света на осенний листва. Но тона йа насыщайт гарантированно. Этого хватайт?
– Более чем.
– Данке.
Вильям встал.
– Ну а теперь, – сказал он, – пора повидаться с Королем Золотой Реки.
– Никогда не понимала, – сказала Сахарисса, – почему его так называют. Здесь ведь нет никакой Золотой реки.
– Господа.
Законник ждал их в зале пустого дома. Когда Новая Контора вошла, он встал, сжимая в руках свой портфель. Выглядел зомби так, словно пребывал в необычайно скверном расположении духа.
– Где вы были?
– Решили перекусить, господин Кривс. Утром ты не появился, а господин Тюльпан проголодался.
– Я же просил вести себя сдержанно.
– Господин Тюльпан не умеет вести себя сдержанно. Кроме того, в результате все прошло гладко. Правда, нас едва не убили, потому что ты кое-что забыл нам сообщить, и это дорого вам обойдется, но, эй, кого интересуют наши трудности! Итак, в чем проблема?
Господин Кривс смерил парочку испепеляющим взглядом.
– Мое время стоит очень дорого, господин Кноп, поэтому я не буду тратить его попусту. Что вы сделали с собакой?
– А нам, ять, кто-нибудь сказал о собаке? – ощерился господин Тюльпан.
В отличие от своего партнера господин Кноп уже понял, что тон разговора выбран неверно.
– Ага, значит, вы все-таки видели собаку, – констатировал господин Кривс. – И где она?
– Ушла. Сбежала. Покусала нам ноги и сбежала, ять.
Господин Кривс вздохнул. Словно пахнуло ветром из древней гробницы.
– Я же говорил, что в Страже служит вервольф.
– Да? И что с того? – пожал плечами господин Кноп.
– Вервольфы умеют говорить на собачьем.
– Что? Ты хочешь сказать, люди поверят какой-то там псине?
– К сожалению, да, – кивнул господин Кривс. – Собака обладает личностью. А личность многое значит. Кроме того, существуют судебные прецеденты. За всю историю этого города, господа, мы в разное время привлекали как свидетелей семь свиней, семейство крыс, четырех лошадей, одну блоху и рой пчел. В прошлом году в судебном разбирательстве убийства с отягчающими обстоятельствами участвовал попугай. На стороне обвинения. Мне даже пришлось включить его в программу защиты свидетелей. Насколько я знаю, сейчас он притворяется волнистым попугайчиком в одной очень далекой стране. – Господин Кривс покачал головой. – Увы, показания животных признаются судами общей юрисдикции. Можно сколько угодно выражать свой протест, но самое главное, господин Кноп, заключается в том, что командор Ваймс построит на этих показаниях свое обвинение. Он начнет допрашивать… людей. Он уже подозревает, что это дело плохо пахнет, но пока вынужден опираться на имеющиеся улики и показания свидетелей. Однако если он найдет пса, все раскроется.
– Так суньте ему пару тысяч долларов, – посоветовал господин Кноп. – Со стражниками это всегда помогало.
– Насколько мне известно, последний человек, попытавшийся подкупить Ваймса, до сих пор лечит свою правую руку, – ответил господин Кривс.
– Мы, ять, сделали все так, как ты нам, ять, сказал! – заорал вдруг господин Тюльпан, тыча в законника похожим на сосиску пальцем.
Господин Кривс оглядел его с головы до ног, как будто видел впервые.
– «Замочи Повара!!!» – прочел он. – Очень смешно. И тем не менее я полагал, что мы имеем дело с профессионалами.
Господин Кноп догадался, что случится дальше. И успел перехватить кулак господина Тюльпана, хотя ноги его на мгновение оторвались от пола.
– Конверты, господин Тюльпан, – пропел он. – Он слишком много о нас знает.
– В могиле эти знания не больно-то помогут, – прорычал господин Тюльпан.
– На самом деле, – сказал господин Кривс, – мне ваша позиция кристально ясна.
Он встал, используя по очереди пары мышц. Скорее не встал, а разложился вверх.
– А твой… второй помощник жив и здоров? – спросил Кривс.
– Снова сидит в подвале, напился в хлам, – ответил господин Кноп. – Не понимаю, почему бы нам не придушить его прямо сейчас? Он едва не сбежал, увидев Витинари. Если бы патриций не замешкался, удивившись при виде двойника, у нас были бы большие неприятности. А так… в городе станет трупом больше, никто и не заметит.
– Стража заметит, господин Кноп. Сколько раз повторять? Стражники обладают невероятным умением замечать всякую всячину.
– Господин Тюльпан сделает все так, что и замечать-то будет нечего… – Господин Кноп вдруг замолчал, а потом спросил: – Неужели вы так боитесь Стражу?
– Это Анк-Морпорк, – резко произнес законник. – Весьма космополитический город. Порой смерть в Анк-Морпорке не более чем временное неудобство, ты меня понимаешь? У нас есть волшебники, есть медиумы всех сортов и размеров. А тела имеют обыкновение всплывать на поверхность. Мы не хотим давать Страже лишних зацепок. Я ясно выражаюсь?
– Они что, ять, будут слушать какого-то жмурика? – изумился господин Тюльпан.
– Почему бы и нет? Вы же меня слушаете, – парировал зомби. Он немного успокоился. – Как бы то ни было, возможно, ваш… партнер нам еще пригодится. Может, ему придется слегка прогуляться, чтобы окончательно убедить еще не убедившихся. Столь ценное имущество слишком рано… изымать из обращения.
– Хорошо, согласен, – кивнул господин Кноп. – Будем держать его на бутылке. Но за того пса неплохо бы накинуть.
– Это всего лишь пес, господин Кноп, – сказал Кривс, удивленно поднимая брови. – Полагаю, даже господин Тюльпан способен перехитрить собаку.
– Сначала нужно ее найти, – напомнил господин Кноп, предусмотрительно загораживая путь своему напарнику. – Собак в этом городе много.
Зомби еще раз вздохнул.
– Могу добавить к вашему гонорару пять тысяч долларов драгоценными камнями, – сказал он и вскинул руку. – Пожалуйста, только не оскорбляй нас обоих, поднимая по привычке до десяти. Задание не такое уж сложное. В этом городе потерявшаяся собака либо прибивается к какой-нибудь бродячей стае, либо быстро начинает новую жизнь в виде пары перчаток.
– Я хочу знать, кто именно отдает нам приказы, – заявил господин Кноп, незаметно поправляя во внутреннем кармане бес-органайзер.
Господин Кривс выглядел удивленным.
– Я, господин Кноп.
– Я имел в виду твоих клиентов.
– Правда?