этот замок», в лесу обязательно завывайт волк. – Он вздохнул. – В древняя страна вся местность ист психотропна. Всегда знавайт, что от нее ожидать, а что нет. А здесь, увы, люди глядят тебя как на дурак.
– Хорошо, хорошо, стало быть, это волшебный свет, который снимает сверхъестественные картинки, – подвела итог Сахарисса.
– Ты говорийт это как-то… по-новостному, – вежливо заметил Отто. Он протянул ей иконографию. – Вот, имей взгляд. Йа хотейт делать картинку гномихи, которая работайт кабинет патриция. А вот что получаться.
Снимок был нечетким, с какими-то странными завихрениями, на нем можно было различить размытый силуэт лежащей на полу и что-то рассматривающей гномихи. Но на все это было наложено вполне отчетливое изображение лорда Витинари. Вернее, изображение двух Витинари, уставившихся друг на друга.
– Ну, это кабинет патриция, лорд Витинари постоянно там работает, – сказала Сахарисса. – Это было снято при помощи… волшебного света?
– Йа, – кивнул Отто. – Это подтверждайт идея: то, что ист здесь физически, не обязательно ист здесь реально. Вот еще имей взгляд.
Он передал ей другую иконографию.
– О, Вильям хорошо получился. Это в подвале, да? А у него за спиной… лорд де Словв?
– В самый деле? – удивился вампир. – Йа этот человек не знавайт. Знавайт только, его не бывайт подвал, когда йа делайт снимок. Но… достаточно иметь короткий разговор герр Вильям, чтобы понимайт: его отец всегда стоит позади его спины…
– Как жутко.
Сахарисса окинула взглядом подвал. Каменные стены были старыми и грязными, но определенно не были закопченными.
– А я просто видела… людей. Сражающихся людей. Пламя. И… серебряный дождь. Но разве под землей может идти дождь?
– Йа не знавайт. Вот почему йа изучайт темный свет.
Донесшийся сверху шум сообщил, что вернулись Вильям с Хорошагорой.
– Наверное, не стоит об этом лишний раз рассказывать, – задумчиво промолвила Сахарисса, направляясь к лестнице. – У нас и так достаточно неприятностей. А это… слишком уж жутко.
Никакой вывески рядом с трактиром не было. Те, кто знал о его существовании, в вывеске не нуждались, а тому, кто не знал, тем более не стоило туда заходить. Умертвия Анк-Морпорка в целом были законопослушными гражданами, поскольку стражи порядка всегда уделяли им особое внимание, но если вы темной ночью заглянули в «Заупокой», не имея на то серьезных оснований… кто об этом прознает?
Для вампиров[11] этот трактир был местом, где всегда можно зависнуть. Для вервольфов – местом, где можно вволю пособачиться. Страшилы тут могли спокойно выйти из тени. А гулям здесь подавали приличный пирог с мясом и чипсы.
Все глаза, количество которых не обязательно равнялось количеству голов, помноженному на два, уставились на заскрипевшую дверь. Вновь пришедшие подверглись внимательному осмотру из всех темных углов. Это были люди в черном, но это ничего не значило. Кто угодно может напялить на себя черную одежду.
Они подошли к трактирной стойке, и господин Кноп постучал по испещренному пятнами дереву.
Трактирщик кивнул. Он давным-давно понял, что с обычных людей деньги за напитки нужно брать сразу. Не стоит рассчитывать на то, что они расплатятся потом. Это было бы ничем не оправданным оптимизмом по отношению к их будущему.
– Чем могу… – начал было он, но рука господина Тюльпана схватила его за шею и треснула головой об стойку.
– У меня выдался не слишком удачный день, – сообщил господин Кноп, обращаясь к окружающему миру. – А господин Тюльпан страдает из-за неразрешимых личностных конфликтов. У кого-нибудь еще вопросы есть?
В полумраке поднялась чья-то рука.
– Какого повара? – раздался голос.
Господин Кноп уже открыл было рот, но потом повернулся к своему коллеге, который тем временем рассматривал предлагаемые в трактире напитки. Весьма странные напитки. Разумеется, красного цвета коктейлей достаточно много, но в «Заупокое» все коктейли были красными и какими-то вязкими.
– Там написано: «Замочи Повара!!!» – пояснил тот же голос.
Господин Тюльпан воткнул в трактирную стойку два длинных шампура с такой силой, что доски завибрировали.
– А какие, ять, повара тут имеются? – спросил он.
– Клевый передничек, – донесся из полумрака еще чей-то голос.
– Предмет, ять, зависти всех моих друзей, – прорычал господин Тюльпан.
В наступившей тишине господин Кноп услышал, как невидимые посетители «Заупокоя» пытаются подсчитать примерное число друзей господина Тюльпана. Судя по звукам, кое-кто для более верного подсчета решил даже снять башмаки.
– Ну да. Наверное, – наконец сказал кто-то.
– Итак, нам не нужны неприятности, – продолжил господин Кноп. – Совсем не нужны. Мы просто хотим поговорить с каким-нибудь вервольфом.
– Зачем? – раздался еще чей-то голос из полумрака.
– У нас есть для него одна работенка, – ответил господин Кноп.
Раздался глухой смех, и вперед, шаркая лапами, вышла темная фигура. Ростом фигура была не выше господина Кнопа, у нее были остроконечные уши и густые волосы, которые, похоже, покрывали все тело до самых лодыжек. Пучки волос торчали из дыр на рваной рубахе и густо покрывали обратные стороны ладоней.
– Я частично вервольф, – сказала фигура.
– Какой именно частью?
– Смешно.
– Ты умеешь разговаривать на собачьем?
Частично-вервольф окинул взглядом невидимых зрителей, и тут господин Кноп впервые ощутил легкое беспокойство. Судя по всему, безумно вращающийся глаз господина Тюльпана и пульсирующие вены на его лбу не произвели на посетителей трактира должного впечатления. Из темноты доносились зловещие шорохи. Кто-то гнусно захихикал.
– Ага, – буркнул почти-вервольф.
«Да пошли они», – подумал господин Кноп, отработанным движением выхватывая миниатюрный арбалет и вскидывая его к морде недовервольфа.
– Наконечник серебряный, – предупредил он. Реакция последовала незамедлительно и очень-очень быстро. Лапа недовервольфа в одно мгновение оказалась у него на шее, а пять острейших когтей впились в кожу.
– А когти обыкновенные, – сказал недовервольф. – Ну что, проверим, кто быстрее, а?
– С радостью, ять, – откликнулся господин Тюльпан, сжав в руке какой-то предмет.
– Обычная вилка для барбекю, – фыркнул недовервольф, едва удостоив Тюльпана взглядом.
– А хочешь проверить, как быстро я ее метну? – предложил господин Тюльпан.
Господин Кноп попытался проглотить комок в горле, но это удалось ему лишь наполовину. К мертвякам и умертвиям он никогда всерьез не относился, но сейчас до двери было шагов десять, и с каждым ударом сердца это расстояние увеличивалось.
– Эй-эй… – воззвал он. – Зачем такая суета? К чему так напрягаться? Кстати, приятель, с тобой было бы куда проще разговаривать, если бы ты принял свое нормальное обличье…
– Нет проблем, приятель.
Недовервольф сожмурился и задрожал, впрочем не разжимая когтистой лапы, сомкнувшейся вокруг шеи господина Кнопа. Черты лица его так исказились, сливаясь воедино, что даже господин Кноп, который в другой ситуации не преминул бы насладиться столь захватывающим зрелищем, отвел взгляд.
Который тут же приковала тень на стене. Она, вопреки всем ожиданиям, становилась все больше, особенно в области ушей.
– Еффе вопрофы еффть? – спросил вервольф. Огромные зубы явно мешали ему говорить. А из пасти воняло хуже, чем от костюма господина Тюльпана.
– А… – выдавил господин Кноп, вставая на цыпочки. – Кажется, нас тут не ждали.
– Мне тоже так кажетфя.
Стоящий у стойки господин Тюльпан многозначительно откусил горлышко у бутылки.
И снова зал трактира погрузился в напряженную тишину расчетов. Каждый из присутствовавших пытался определить потенциальные личные прибыли и потери.
Господин Тюльпан треснул себя бутылкой по лбу. И вовсе не для того, чтобы произвести на окружающих какое-то впечатление. Просто у него в руке оказалась бутылка, которая больше не была нужна. Для того чтобы поставить ее на стойку, потребовалось бы приложить некоторые усилия для координации глаз и рук.
Посетители произвели расчеты заново.
– Он челофек? – уточнил вервольф.
– Что есть человек? Всего лишь слово… – уклончиво ответил господин Кноп.
Пальцы ног вновь ощутили приятный вес тела, когда вервольф медленно опустил его на пол.
– Наверное, мы пойдем? – осторожно предложил господин Кноп.
– Наверное, – согласился вервольф.
Господин Тюльпан разбил большую банку с пикулями, или, по крайней мере, с какими-то длинными пупырчатыми и зеленоватыми предметами, и сейчас пытался засунуть один из них себе в ноздрю.
– Разумеется, мы могли бы остаться, если б захотели, – сказал господин Кноп.
– Рафумеетффя. Но ты решил уйти. Как и твой… друг, – откликнулся вервольф.
Господин Кноп попятился к двери.
– Господин Тюльпан, у нас появились другие дела. И в другом месте, – позвал он. – И вытащи из носа этот дурацкий пикуль! Мы ведь профессионалы!
– Это не пикуль, – раздался чей-то голос в темноте.
Когда за их спинами закрылась дверь, господин Кноп даже испытал благодарность – чувство, абсолютно ему несвойственное. Но затем, к своему вящему удивлению, он услышал грохот задвигающихся изнутри засовов.
– Что ж, а могло бы и получиться… – констатировал он, стряхивая с лацканов шерсть.
– А дальше, ять, что? – поинтересовался господин Тюльпан.
– Пора задуматься о плане «Б», – сказал Кноп.
– Будем давать по башке всем подряд, пока кто-нибудь не скажет нам, куда, ять, подевалась эта шавка? – предложил господин Тюльпан.
– Заманчиво, – признал господин Кноп. – Но пусть это будет план «В»…
– Клятье!
Они обернулись.
– Загибай края патоки, я же грю, – бормотал Старикашка Рон, ковыляя по улице с охапкой «Правды» под мышкой и веревкой в руке, на которой он тащил неопределенного вида дворняжку.