нечестно.
– Я вообще удивлен, как только пол выдерживает, – ответил Хорошагора. – Мы ж не на земле стоим.
– Под нас копают, значит? – переспросил Боддони.
Услышав его слова, один или двое гномов мгновенно вскинули головы. Боддони сказал что-то по-гномьи, Хорошагора резко ответил. Потом к спору присоединились другие гномы.
– Прошу прощения! – раздраженно окликнула Сахарисса.
– Парни говорят… мол, неплохо бы сходить туда, посмотреть, что да как, – неохотно произнес Хорошагора.
– Я тут на днях пыталась к ним попасть, но тролль у дверей повел себя так невежливо, – поделилась Сахарисса.
– К решению подобных проблем гномы подходят… по-своему, – ухмыльнулся Хорошагора.
Сахарисса заметила, что Боддони достал из-под верстака топор. Это был обычный гномий топор. С одной стороны он представлял собой кирку для извлечения из грунта всяких интересных минералов, а с другой – боевое лезвие, поскольку люди, владевшие землей, где содержались всякие интересные минералы, имели привычку вести себя крайне неразумно.
– Вы что, собрались на кого-то напасть? – с удивлением спросила Сахарисса.
– Чтобы нарыть хорошую историю, ты должен копать, копать и еще раз копать. Один умный человек сказал, – ответил Боддони. – Мы просто хотим немного прогуляться.
– По подвалу? – уточнила Сахарисса, когда гномы направились к лестнице.
– Ну да, – подтвердил Боддони. – Как говорится, в темноте, да не в обиде.
Хорошагора вздохнул.
– Значит, так, все остальные! Продолжаем отпечать, понятно? – крикнул он.
Через минуту или две из подвала донеслись звуки ударов топора, потом кто-то выругался – по-гномьи, очень громко.
– Пойду посмотрю, чем они там занимаются, – не смогла сдержать любопытство Сахарисса и поспешила за гномами.
Когда она спустилась в подвал, кирпичи, которыми был заложен старый дверной проем, уже валялись на полу. В связи с тем, что камни использовались в Анк-Морпорке многократно и самыми разными поколениями, никто и никогда не видел смысла в использовании прочного раствора, особенно для закладывания дверных проемов. Считалось, что нужного результата вполне можно добиться при помощи раствора из песка, грязи, воды и соплей. Во всяком случае, до сей поры этот подход срабатывал.
Гномы всматривались в темноту. У каждого на шлеме горела свеча.
– Кажется, твой мужчина говорил, что раньше старые улицы засыпали, – сказал Боддони.
– Он не мой мужчина, – спокойным голосом поправила его Сахарисса. – Что там видно?
Один из гномов с лампой в руке скрылся в проеме.
– Похоже на… тоннели, – объявил он.
– Старые тротуары, – догадалась Сахарисса. – Думаю, таких много в этом районе. После сильных наводнений вдоль обочин делали заборчики из досок, после чего дороги насыпали песком. Но тротуары оставались на прежнем уровне, потому что не все дома успевали надстроить и люди жаловались.
– Что? – не понял Боддони. – То есть дороги были выше тротуаров?
– Да, – подтвердила Сахарисса, ныряя вслед за ним в проем.
– А что, если лошадь нас… если лошадь вдруг помочилась прям на улице? Что с этим делали?
– Ну, такие подробности мне неизвестны, – фыркнула Сахарисса.
– А как люди переходили через улицу?
– По лестницам.
– Да ладно тебе, госпожа!
– Нет, правда, они использовали лестницы. И делали пару-другую тоннелей. Это ж были временные меры. А затем старые тротуары просто закрывали сверху толстыми плитами. Так и получались эти забытые пустоты.
– Тут крысы, – сообщил из темноты прошедший чуть дальше Дрема.
– Проклятье! – воскликнул Боддони. – Никто не догадался прихватить нож и вилку? Шучу, госпожа. Эй, а здесь у нас что такое?..
Он взмахнул топором, и полусгнившие доски рассыпались чуть ли не с первого удара.
– Видимо, кто-то очень не хотел пользоваться лестницей, – сказал он, заглядывая в образовавшийся тоннель.
– Он проходит прямо под улицей? – спросила Сахарисса.
– Похоже на то. Скорее всего, у кого-то была аллергия на лошадей.
– А ты… знаешь… куда нам идти?
– Я – гном. Мы под землей. Гном. Под землей. Повтори-ка свой вопрос.
– Вы что, собираетесь прорубиться в подвал «Инфо»? – изумилась Сахарисса.
– Кто? Мы?
– Так собираетесь или нет?
– Мы бы никогда так не поступили.
– Но поступите.
– Это все равно что вломиться в чужой дом.
– Да, но именно это вы и задумали.
Боддони усмехнулся.
– Честно говоря… что-то вроде. Только чтоб краешком глаза глянуть, понимаешь?
– Ну хорошо.
– Что? Ты не против?
– Вы же не собираетесь никого убивать.
– Госпожа, подобными вещами мы не занимаемся!
Сахарисса выглядела несколько разочарованной. Она слишком долго была приличной девушкой. Для определенной категории людей это означало, что с трудом сдерживаемая неприличность так и ждала подходящего момента, чтобы вырваться наружу.
– Ну… а если огорчить их? Немного? Совсем чуть-чуть?
– Думаю, у нас это получится.
Гномы уже пробирались по тротуару с другой стороны похороненной улицы. В свете факелов Сахарисса видела старые фасады, заложенные кирпичом дверные проемы, заваленные щебнем окна.
– Кажется, пришли, – объявил Боддони, ткнув пальцем в прямоугольник низкосортного кирпича.
– Вы что, вот так возьмете и пробьете в стене дыру? – удивилась Сахарисса.
– Если что, скажем, заблудились, мол, – объяснил Боддони.
– Заблудились под землей? Гномы?
– Хорошо, скажем, что пьяные. В это люди поверят. Давайте, парни, приступайте…
Рыхлые кирпичи быстро развались. В тоннель из дыры пролился свет. Человек, сидевший за письменным столом, поднял голову и открыл от удивления рот.
Сахарисса, прищурившись, смотрела на него сквозь клубы пыли.
– Ты?
– А, это ты, госпожа, – сказал Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. – Привет, ребята, рад вас видеть…
Братия нищих уже собиралась уходить, когда галопом примчался Гаспод. Бросив взгляд на расположившихся вокруг костра песиков, он нырнул под волочащееся по земле жуткое пальто Рона и что-то заскулил.
Потребовалось некоторое время, чтобы все члены братии поняли, что, собственно, происходит. В конце концов, это были люди, способные спорить, обмениваться мнениями и неправильно истолковывать три часа кряду, после того как кто-то просто сказал: «С добрым утром».
Первым о смысле происходящего догадался Человек-Утка.
– Эти люди охотятся за терьерами? – изумился он.
– Вот именно! Это было отпечатано в клятом новостном листке! Этим клятым писакам ни на грош нельзя верить!
– И они бросили этих собачек в реку?
– Вот именно! – выкрикнул Гаспод. – Все пошло наперекосяк!
– Чего ты так боишься? Мы и тебя защитим.
– Да, но я постоянно должен быть на виду! Я в этом городе заметная фигура! Я не могу залечь на дно! Мне нужно замаскироваться! Послушайте, у нас есть шанс сорвать пятьдесят монет, но для этого вам нужен я!
Братию весьма поразила названная сумма. В ее безденежном хозяйстве пятьдесят долларов были несметным богатством.
– Промотать-перемать! – выразился Старикашка Рон.
– Собака есть собака, – глубокомысленно сообщил Арнольд Косой. – Поскольку и называется со-ба-кой.
– Гаарк! – воскликнул Гарри-Гроб.
– Вот именно, – согласился Человек-Утка. – Фальшивая борода здесь не поможет.
– Придумайте своими якобы большими мозгами хоть что-нибудь, – взвыл Гаспод. – Иначе я даже с места не сдвинусь. Я видел этих типов. Впечатление не очень приятное.
Все-Вместе Эндрюс заворчал. Некоторое время его лицо дрожало, пока различные личности перетасовывали друг друга, и наконец остановилось на восковых скулах леди Гермионы.
– И все-таки мы могли бы его замаскировать, – сказала она.
– Но в кого можно замаскировать собаку? – спросил Человек-Утка. – В кошку?
– Не все собаки просто собаки, – заявила леди Гермиона. – Есть у меня одна идея…
Вернувшись в отпечатню, Вильям увидел, что гномы толпятся вокруг чего-то кружком. Эпицентром толпы оказался господин Достабль, который выглядел так, как выглядел бы любой другой человек, которому устроили хорошую выволочку. Но Вильям никогда не видел столь явной иллюстрации так называемой «публичной головомойки». Хотя такой иллюстрацией стал бы любой человек, подвергнутый жаркой двадцатиминутной речи Сахариссы Резник.
– Какие-то проблемы? – осведомился он. – Привет, господин Достабль…
– Вот скажи, Вильям, – обратилась к нему Сахарисса. – Если бы истории были пищей, на какое блюдо была бы похожа история о том, как золотые рыбки съели кота?
– Что? – Вильям уставился на Достабля, и тут до него стало доходить. – Ну, я думаю, на такое длинное, тонкое блюдо…
– Заполненное чепухой сомнительного происхождения?
– Послушай, не понимаю, чем оправдан подобный тон… – начал было Достабль, но быстро сник под свирепым взглядом Сахариссы.
– Да, но в некотором смысле привлекательной чепухой. Которую продолжаешь есть, хотя делать этого совсем не хочется, – подтвердил Вильям. – Что здесь происходит?
– Господа, я ведь не хотел… – попытался протестовать Достабль.
– Не хотел что? – спросил Вильям.
– Именно господин Достабль писал все эти байки для «Инфо», – пояснила Сахарисса.
– Я хочу сказать, все равно ведь никто не верит в то, что написано в новостных листках! – воскликнул Достабль.
Вильям придвинул стул, сел на него верхом и положил руки на спинку.
– Итак, господин Достабль, выкладывай все. Когда именно ты начал гадить в фонтан правды?
– Вильям! – одернула его Сахарисса.
– Слушай, времена выдались трудные, – принялся оправдываться Достабль. – И я подумал, этот бизнес на новостях… Людям нравится узнавать то, что произошло где-то далеко. Ну, типа как в «Ещегоднике» пишут…
– Про нашествие гигантских дурностаев на Гершебу? – уточнил Вильям.
– Ну да, все в таком духе. Я подумал… какая разница, будут ли эти истории