настоящей правдой… Ну, то есть… – Застывшая на губах Вильяма улыбка начала его беспокоить. – То есть… это ведь была почти правда. Такое вполне может случиться, а поэтому…
– Но ко мне ты почему-то не пришел, – заметил Вильям.
– Конечно, не пришел. Тебе немного… немного не хватает воображения. Это все говорят.
– Ты имеешь в виду, что я всегда пытаюсь выяснить, произошло ли событие в действительности?
– Вот именно. Господин Карней говорит, что люди все равно ничего не заметят. Сказать по чести, господин де Словв, он тебя сильно недолюбливает.
– Этот человек – любитель распускать руки, – заявила Сахарисса. – Разве можно ему доверять?
Вильям придвинул к себе последний номер «Инфо» и наугад прочел заголовок:
– «Человек похищен демонами». Это ты написал про Ронни «Почесноку» Умоляя, который, как всем известно, задолжал троллю Хризопразу больше двух тысяч долларов и которого в последний раз видели покупавшим очень быструю лошадь?
– Ну и что?
– При чем здесь демоны?
– Его вполне могли похитить демоны, – логично возразил Достабль. – Такое с каждым может случиться.
– Значит, ты хочешь сказать, никаких доказательств, что его не похитили демоны, нет?
– Я предоставляю людям право самим делать выводы, – заявил Достабль. – Так говорит господин Карней. Люди должны иметь право выбирать. Да, именно так.
– То есть люди сами должны решать, что правда, а что – нет?
– А еще у него пахнет изо рта, – встряла Сахарисса. – Я, конечно, не причисляю себя к людям, которые приравнивают чистоплотность к благочестию, но есть же пределы[15].
Достабль печально покачал головой.
– Я уже ничего не понимаю, – промолвил он. – Представить только, я работаю на кого-то. Должно быть, я сошел с ума. Скорее всего, холода всему виной. И даже зарплата… – Он содрогнулся, произнеся это слово. – Даже зарплата показалась мне привлекательной! Вы можете себе представить, – добавил он с ужасом, – он говорил мне, что делать! В следующий раз надо будет просто лечь полежать, пока это не пройдет.
– Ты безнравственный оппортунист, господин Достабль, – заявил Вильям.
– Ну, пока это помогало.
– А ты можешь продавать для нас рекламу? – спросила Сахарисса.
– Я больше не собираюсь ни на кого работать…
– За комиссионные, – перебила его Сахарисса.
– Что? Ты хочешь нанять его? – уточнил Вильям.
– А почему бы и нет? В рекламе можно врать сколько угодно. Это разрешается, – сказала Сахарисса. – Ну пожалуйста! Нам очень нужны деньги!
– За комиссионные, значит? – задумчиво произнес Достабль, потирая небритый подбородок. – Типа… бо́льшую часть вам и процентов пятьдесят мне?
– Это мы еще обсудим, – вмешался Хорошагора, похлопав его по плечу.
Достабль поморщился. Гномы славились своей в буквальном смысле слова алмазной неуступчивостью.
– А у меня есть выбор? – пробормотал он.
Хорошагора наклонился к нему. Борода гнома ощетинилась. Перед глазами Достабля замаячил большущий топор, хотя руки Хорошагоры были абсолютно пусты.
– Никакого.
– О, – вздохнул Достабль. – Ну и… что мне предстоит продавать?
– Пустое место, – сказала Сахарисса.
Достабль снова просиял.
– Просто пустое место? То есть пустоту? О, это я умею. Вы мне деньги, а я вам – ничего, это по-моему! – Он снова печально покачал головой. – А вот когда я пытаюсь продавать что-нибудь существенное, все сразу начинает идти наперекосяк.
– Кстати, господин Достабль, как ты здесь оказался? – спросил Вильям.
Ответ ему совсем не понравился.
– Вы своими действиями позволили сопернику поступить с нами точно так же! – воскликнул он. – Нельзя всякий раз, когда тебе вздумается, подкапываться под собственность других людей! – Он смерил гномов свирепым взглядом. – Господин Боддони, вели немедленно заложить эту дыру! Прямо сейчас, понятно?
– Но мы же…
– Да, знаю, вы хотели как лучше. А сейчас я хочу, чтобы эту дыру опять заложили кирпичом. Как будто так оно и было! Я не хочу, чтобы из моего подвала вдруг вылез тот, кто в него не спускался. Немедленно, прошу тебя!
Гномы, недовольно ворча, удалились.
– По-моему, мне удалось найти настоящий материал, – сообщил Вильям Сахариссе. – И похоже, мне удастся встретиться с Ваффлзом. У меня…
Когда он доставал из кармана блокнот, что-то со звоном упало на пол.
– Ах да… А еще я принес ключ от нашего городского дома, – вспомнил он. – Тебе ведь нужно было платье…
– Уже несколько поздновато, – ответила Сахарисса. – Честно говоря, я и забыла совсем…
– Почему бы тебе все-таки не сходить туда? Тебе все равно пока нечем заняться. Просто посмотришь, может, что-то глянется… Прихвати с собой Рокки – для безопасности, так сказать. Впрочем, в доме никого нет. Отец, приезжая в город по делам, останавливается в своем клубе. Не стесняйся. Жизнь не должна состоять из сплошной правки текстов.
Сахарисса неуверенно посмотрела на ключ в своей руке.
– У моей сестры очень много платьев, – добавил Вильям. – Тебе ведь хочется пойти на бал, а?
– Что ж, наверное, госпожа Рассадница успеет подогнать платье, если я занесу его завтра утром… – пробормотала Сахарисса, голосом выражая нежелание с примесью обиды, но телом буквально умоляя о том, чтобы ее уговорили.
– Даже не сомневаюсь, – подтвердил Вильям. – Как не сомневаюсь в том, что ты наверняка найдешь кого-нибудь, кто сделает тебе прическу.
Сахарисса прищурилась.
– Знаешь, а ты на удивление точно умеешь подбирать нужные слова, – хмыкнула она. – Ну а чем займешься ты?
– Я собираюсь, – сказал Вильям, – встретиться с собакой, которая расскажет мне кое-что об одном человеке.
Сержант Ангва смотрела на Ваймса сквозь клубы пара, поднимавшегося из стоящей перед ней миски.
– Сэр, мне правда очень жаль, что так случилось, – сказала она.
– Да я на всю жизнь упрячу его за решетку! – прорычал Ваймс.
– Вы не можете его арестовать, сэр, – вмешался капитан Моркоу, меняя полотенце на лбу Ангвы.
– Правда? Не могу арестовать за нападение на офицера?
– Видите ли, сэр, ситуация несколько щекотливая, – пояснила Ангва.
– Ты офицер Стражи, сержант, в каком бы облике ты ни находилась!
– Да, но… сэр, нас больше устроило бы, если бы все эти слухи о вервольфе и дальше оставались таковыми, – ответил Моркоу. – Вы так не считаете? Господин де Словв все записывает. Мы с Ангвой предпочли бы избежать лишних осложнений. Пусть знают только те, кому нужно это знать.
– Значит, я запрещу ему записывать!
– Каким образом, сэр?
Его вопрос несколько поумерил пыл Ваймса.
– Хочешь сказать, я, главнокомандующий Стражей, не могу запретить какому-то му… идиоту записывать все, что ему заблагорассудится?
– О, конечно, можете, сэр. Но я не уверен, что вы можете запретить ему записать то, что вы запретили ему записывать, – сказал Моркоу.
– Я просто поражен! До глубины души! Она ведь твоя… твоя…
– Подруга, – закончила Ангва, вдыхая пар носом. – Но Моркоу прав, господин Ваймс. Я не хочу, чтобы этому делу давали ход. Я сама виновата в том, что недооценила парня. Сама попала в ловушку. Еще пара часов, и я буду в полном порядке.
– Я видел, в каком состоянии ты заявилась, – сказал Ваймс. – На тебя было страшно смотреть.
– Обычный шок. Нос как будто закрылся. Я словно выбежала из-за угла и наткнулась на Старикашку Рона.
– О боги! Что, настолько плохо?
– Ну, может, не настолько. Оставьте все как есть, сэр. Прошу вас.
– А наш господин де Словв оказался способным парнишкой, – буркнул Ваймс, располагаясь за своим столом. – Сначала у него была ручка, потом появилась отпечатная машина… и тут все почему-то решили, что он теперь важная шишка. Ладно, придется ему кое-чему еще научиться. Он не хочет, чтобы мы за ним следили? Отлично. Больше не будем. Пусть некоторое время пожинает то, что сам посеял. Боги свидетели, у нас и без него достаточно хлопот.
– Но официально он…
– Видишь эту табличку на моем столе, капитан? А ты видишь, сержант? На ней написано: «Командор Ваймс». Это означает: я в ответе за все. И вы только что получили приказ, понятно? Ну, какие еще новости?
Моркоу кивнул.
– Хороших новостей нет, сэр. Песика пока никто не нашел. Гильдии чувствуют себя хозяевами города. У господина Скряба было много посетителей. А первосвященник Чудакулли выступил с заявлением, что, по его мнению, лорд Витинари сошел с ума, поскольку буквально за день до происшествия рассказывал Чудакулли о том, как научить лангустов летать.
– Лангустов? Летать? – переспросил Ваймс монотонным голосом.
– А еще о том, что очень скоро корабли будут передаваться по семафору, сэр.
– Ну и ну. А что говорит господин Скряб?
– Он предвкушает наступление новой эры в нашей истории и надеется вернуть Анк-Морпорк на путь ответственности перед гражданами, сэр.
– Это все равно что научить лангустов летать?
– Не совсем, сэр. Тут замешана политика. Очевидно, он намеревается вернуться к ценностям и традициям, которые сделали наш город великим, сэр.
– А он вообще знает, какими были эти ценности и традиции? – в ужасе спросил Ваймс.
– Полагаю, что да, сэр, – с каменным лицом ответил Моркоу.
– О боги! Я бы уж лучше рискнул с лангустами.
С темнеющего неба снова посыпался снег с дождем. На мосту Призрения было более или менее пусто. Вильям, надвинув на глаза шляпу, прятался в тени.
Наконец он услышал голос из ниоткуда:
– Итак… ты принес свой клочок бумаги?
– Вгорлекость? – спросил Вильям, выныривая из своих мыслей.
– Я посылаю… проводника, за которым ты должен следовать, – промолвил невидимый осведомитель. – Его зовут… его зовут… Душка. Просто иди за ним, и все будет в шоколаде. Готов?
– Да.