Шпатц слушал разговор и вспоминал агрессивного Вика. Скорее всего, это его тело нашли расчлененным. Надо же было именно в этот день не выйти на работу! Посмотрел на свои карты. Ни одной комбинации не складывалось. Похоже, именно ему сегодня предстоит стать «бараньей головой».
— Еще партию? — предложил Лангерман, собирая карты. Но и полноватый Беннингсен, и заметно нервничающий Фуггер одновременно встали.
— К сожалению, вынужден оставить ваше прекрасное общество, — Беннингсен склонил голову и торопливо удалился в дом.
— Как, вы тоже нас покидаете? — спросил Нейрат, положив руку на плечо Фуггера.
— Возможно, я разочарую тебя, Ксав, но вам придется терпеть меня все выходные, — сказал Фуггер, дождавшись, когда представитель прессы скроется в доме.
Нейрат и Фуггер вышли из-за стола и направились к берегу, Шпатц остался в обществе Лангермана, аккуратно складывавшего карты в жестяную коробку.
— Ну что, герр Шпатц, вам не очень скучно с нами? Наверняка вы бы предпочли компанию очаровательных фройляйн?
— Даже если бы мне было скучно, я сейчас начал бы горячо убеждать вас в обратном, герр Лангерман, — Шпатц откинулся на спинку плетеного кресла и потянулся за портсигаром. — Однако я так до сих пор и не понял, чем заслужил чести оказаться в числе приглашенных. Флинк талантливый художник и писатель, а я же проявил себя перед вами далеко не с лучшей стороны...
— Порой я склонен к импульсивным поступкам, герр Шпатц, — Лангерман сдержанно улыбнулся. — Вас что-то тревожит в моем приглашении?
— По всей видимости то, что я до сих пор не знаю, знали ли вы мое настоящее имя до того, как я его вам назвал, — Шпатц посмотрел в сторону Фуггера и Нейрата, беседующих у самой кромки воды. — Впрочем, я не жду, что вы ответите на мой вопрос, я не считаю себя настолько важной персоной, что наведение обо мне справок могло что-то всерьез изменить в вашем мнении.
— У всех нас есть скрытые стороны, герр Шпатц, — Лангерман пожал плечами. — Порой люди с самой безупречной репутацией оказываются совсем не теми... кем казалось.
— Справедливо, герр Лангерман, — Шпатц наклонился вперед. — Я благодарен вам за доверие. Хотя и не представляю пока, чем могу быть полезен.
Лангерман поднялся. «Не самый удачный мой разговор», — подумал Шпатц, провожая редактора семейной газеты взглядом. Подавил в себе малодушное желание незаметно покинуть сборище. Поискал глазами Флинка.
— Герр Шпатц Грессель, не так ли? — близоруко прищурившись, к столику подошел доктор Вишеринг. — Вы не составите нам компанию?
Шпатц открыл глаза, не сразу сообразив, что его разбудило. Неспешные праздные разговоры и бесхитростные развлечения продолжались до темноты, так и не превратившись в обсуждения хоть сколько-нибудь серьезных вопросов. В конце концов Шпатцу стало скучновато, и он, сославшись на усталость, удалился спать, оставив Флинка общаться дальше. И вот сейчас проснулся. За окном все еще было темно и слышались голоса. Правда теперь без взрывов смеха. Шпатц осторожно спустил ноги на пол и подошел к приотркытому окну.
— ...подчеркивается неизбежность войны, — вальяжно вещал поставленный голос лектора Стадшуле. — Политика Вейсланда не допускает иного мнения, вы же это понимаете, герр Флинк?
— Разумеется, — тихо отозвался приятель. Шпатцу не было видно говорящих, но, судя по всему, они находились строго под его окном.
— Таким образом, вам ясно, что если содержание сегодняшних бесед достигнет заинтересованных ушей, то нас всех ждут серьезные неприятности?
— Я понимаю.
— Я рад, что среди молодежи тоже есть люди, способные критически мыслить.
— Насколько вы уверены в вашем друге, герр Флинк? — спросил другой голос, незнакомый. Возможно, пока Шпатц спал, к сборищу присоединился кто-то еще.
— Ни в ком нельзя быть абсолютно уверенным, герр профессор, — Флинк откашлялся. — Я бы сказал, что он немного наивен для политики...
— В таком случае, хорошо, что он спит.
— Да, не будем его будить, — снова заговорил лектор. — Мы здесь собрались не ради праздных разговоров, и нам ни к чему нелепые случайности.
— Мне нужно как-нибудь поклясться в верности или что-то подобное? — спросил Флинк.
— Ни к чему, — ответил незнакомец. — Клятвы, по большому счету, не более, чем просто слова. Нам достаточно вашего понимания, какие возможности для вас открываются в случае нашего успеха.
— Тогда просто поверьте, что я весь ваш.
«Что же я такое проспал? — подумал Шпатц, бесшумно отступая от окна. — Похоже, в отличие от меня, Флинк сумел найти общий язык с этими заговорщиками. В чем бы ни состоял их заговор». Шпатц подошел к прикрытой двери и слегка коснулся ее. Та не издала ни единого скрипа. При всей похожести на ветхую рыбацкую хижину, Уферхауз был построен добротно, ни петли, ни полы не скрипели. Сделав шаг в коридор, Шпатц замер. Внизу, в гостиной, тоже тихо разговаривали.
— Он не был первым, Алоис, — Фуггер сделал шумный глоток. — Просто первая смерть не получила огласки.
— Твоими стараниями?
— Да.
— Ты не хотел обсуждать это с Беннигсеном...
— Брось, тебе я могу рассказать, ты же не собираешься немедленно писать об этом в газету.
— Можешь быть уверен, Ульрих.
— Вик был моим человеком, — Фуггер снова на некоторое время приложился к кружке и замолчал. — Я отправил в каждый ангар подстрекателей. Среди рабочих всегда есть недовольные, которых можно подбить на забастовку.
— Вряд ли бастующие рабочие смогут остановить производство люфтшиффов...
— Остановить — нет, зато замедлить могут. Но, кажется, я просчитался. На прошлой неделе погиб Голиб, а вчера — Вик. И если смерть первого еще можно было как-то списать на несчастный случай, то случай с Виком...
— Получается, что кто-то тебя раскрыл?
— Если бы меня раскрыли, мы бы с тобой сейчас не разговаривали, Алоис.
— Но кому это может быть нужно?
— Ты мне скажи, — резковато бросил Фуггер. — Прости. Эта история выбила меня из колеи. Я понятия не имею, кто и зачем делает это на моем люфтшиффбау.
— Эти твои подстрекатели знают, кто их наниматель?
— Разумеется, нет, Алоис, за кого ты меня принимаешь? Они встречались с безликим человеком с закрытым лицом, который давал им задания и деньги. Поворачивая все так, чтобы эти простофили считали, что работают на сеймсвилльскую разведку.
— Но их раскрыли и жестоко убили. Отправив тебе послание.
— Да... Послание. Получается, что так.
— Ульрих, будь осторожнее...
Открылась входная дверь. Шпатц отступил обратно в спальню и бесшумно шмыгнул под одеяло. Из обрывков разговоров, обмолвок и многозначительных пауз в голове начала складываться цельная картина. Неясно было, что с этим делать. И какое отношение к истории с люфтшиффбау имеет Крамм?
Дверь в комнату открылась.
— Шпатц? — прошептал Флинк. Шпатц не отозвался. — Эй, Шпатц?
Шпатц заворочался и сонно забормотал.
— Прости, я тебя разбудил.
— Уже пора просыпаться?
— Нет-нет, еще ночь, спи.
Флинк, не включая света, забрался под одеяло и затих. А вот Шпатцу теперь не спалось. С одной стороны, сама по себе антивоенная деятельность у него не вызывала неприязни или неприятия. С другой — Фуггер занимался саботажем на собственном производстве, и оказался косвенно виновен в смерти как минимум двоих человек. Шпатц услышал не так уж и много, но достаточно, чтобы понять, что собравшиеся отлично осознают противоправность своих действий и опасность разговоров. И как бы поступил в такой ситуации законопослушный гражданин Шварцланда? В голове Шпатца возник образ мощеного плаца, зазвучал колокол и равнодушный голос безликого офицера произнес: «Примите с честью вашу судьбу...»
Шпатц отогнал видение. Не о чем пока говорить. Допустим, он с утра направится прямиком в полицайвахту и дословно перескажет услышанное. Никаких доказательств собственной правдивости у него нет, слово против слова, не более чем. А может ему просто это все приснилось?
Шпатц повернулся на другой бок и постарался выкинуть все мысли из головы. Но получилось плохо. Ладно, можно отложить пока в сторону дело заговорщиков, оно его не касается. Но отбросить все услышанное у Шпатца не получалось. Люфтшиффбау. Крамм обманул его, сказав, что работает по поручению Фуггера. Фуггер вовсе не пытается пресечь деятельность профсоюза, более того, он наоборот ее всячески поддерживает, хоть и тайно. И если Крамм в курсе этой ситуации, то он играет Шпатцем втемную. Если же нет, то какую цель он преследует и на кого работает? И будет ли мудрым спросить у него об этом напрямик?
— Вам хорошо спалось, герр Шпатц? — Фуггер сидел за столом в гостиной в одиночестве, сосредоточенно намазывая свежую булочку сливочным маслом.
— Замечательно, герр Фуггер, — Шпатц отодвинул стул и устроился рядом с инженером. — Много я пропустил?
— Ничего необычного, — Фуггер аппетитно захрустел бутербродом. — Обычные полуночные разговоры. Вы собираетесь остаться до завтра?
— К сожалению, нет, — Шпатц протянул руку к кофейнику. — Я не знал, что мероприятие не на один вечер, так что меня сегодня ждут некоторые дела. Так что я собираюсь вернуться в город.
— Я собирался навестить герра Крамма в ближайшее время, — Фуггер нахмурился. — Он свободен сейчас, чтобы взяться за небольшое личное дело?
— Вы же знаете, герр Фуггер, что для дел хороших друзей у нас всегда найдется свободное время.
— Вот и отлично, герр Шпатц, — Фуггер сделал глоток кофе. — Тогда я заеду, скажем, во вторник в первой половине дня.
Шпатц машинально потянулся к внутреннему карману за записной книжкой, но вспомнил, что оставил пиджак в своей комнате.
— Момент, герр Фуггер, сейчас я вернусь, — Шпатц вскочил и быстро поднялся по лестнице. Флинк сонно приоткрыл глаза и махнул рукой. Шпатц взял записную книжку и ручку и снова вернулся в гостиную. Похоже, разговора с Краммом в самое ближайшее время не избежать. Впрочем, может это и к лучшему.
— В первой половине дня во вторник, герр Фуггер. Записано, — Шпатц захлопнул книжку и посмотрел Фуггеру в лицо. Тот выглядел встревоженно, хоть и изо всех сил пытался делать вид, что он безмятежен и весел. — Не буду спрашивать сейчас, что у вас случилось. Мы это обсудим в рабочей обстановке.