Фуггер развел руками.
— Герр Шпатц, я всегда считал себя отличным парнем и хорошим другом. Я даже не могу себе представить, кому и зачем понадобилось так меня подставлять.
— Может быть, это связано с вашей работой, герр Фуггер?
— Я не хотел бы сейчас говорить о моей работе, герр Шпатц, — Фуггер поморщился.
— Хорошо, герр Фуггер, давайте зайдем с другой стороны. Чего вы хотите? — Шпатц отложил карандаш и посмотрел инженеру в лицо. — Вы пришли сегодня к герру Крамму как клиент. Герр Крамм — частный детектив, он работает, чтобы достичь определенного результата. Что вы хотите узнать? Имя того, кто подложил в ваш камин сеймсвилльский дурман шаманов?
— Вы были у меня дома, герр Шпатц? — выражение лица Фуггера резко изменилось. Он подался вперед, опершись обеими руками на стол.
— Что?! Я даже не знаю, где вы живете...
— Что ты делал на люфтшиффбау под видом рабочего? Я знаю, что ты проработал несколько дней и исчез в день убийства Вика!
Шпатца прошиб холодный пот.
— Герр Фуггер, я...
— Ты был на люфтшиффбау или нет?
— Да, но я был там по совершенно другому делу, герр... Подождите, успокойтесь, я все вам расскажу! Герр Фуггер!
Проклятье! Фуггер оттолкнул Шпатца с дороги и рванулся к выходу. Хлопнула дверь. Шпатц опустился на диван и потянулся за портсигаром. Сначала то, что сказал Фуггер, прозвучало абсурдом. Потом он перебрал в голове цепочку несвязанных вроде бы фактов и признал, что у инженера были все основания подозревать Шпатца. И что самое неприятное, Шпатц до сих пор не знал, по чьему указанию он оказался в форме разнорабочего, а главное — для чего? Он просто проработал несколько дней в ангаре, получил несколько увесистых плюх, оказался под потолком, провел несколько малозначимых бесед, ничего толком не узнал и случайно оказался свидетелем убийства. Ах да, и еще у него есть в работе дело по заказу Бруно Мюффлинга.
Шпатц сидел в мобиле и грыз карандаш. Он был собой и доволен, и нет. Узнать адрес Клауса Роппа оказалось несложно — простой запрос в адресном бюро, и симпатичная фройляйн, покопавшись в ящике огромной картотеки, записала улицу и номер дома на казенном бланке. На месте Шпатц с удивлением обнаружил, что Ропп женат. Фрау Ропп была полной круглолицей и не очень приветливой женщиной, но Шпатца впустила и сообщила, нехотя, что пару недель назад ее супруг пришел домой и сказал, что должен уехать по делам. Часто ли он так делает? Да, случается. Выглядел ли он странно или необычно? Нет. Возможно, его кто-то ждал возле дома, он как-то очень торопился выйти.
Фрау Ропп захлопнула за ним дверь, Шпатц спустился по лестнице и сел в мобиль, припаркованный возле дома Роппа. Что теперь? Опросить соседей? Шпатц представился сотрудником фабрики, которая думает, не нанять ли Роппа на работу и собирает информацию, потому что производство секретное и ответственное. Фрау Ропп не удивилась, когда он ей это сказал. Впрочем, ее лицо было настолько невыразительным, что определить по нему эмоции было сложновато. Может быть, тот короткий вздох означал раздражение, а может и радость. А может это было проявление недоверия. Крамм наверняка бы сумел ее разговорить, его обаяние действует на женщин просто убийственно, и через пару минут беседы они уже готовы и выболтать ему государственные тайны, и поведать о своих секретных фантазиях.
«Во что вы такое меня впутали, герр Крамм?!» — уже не в первый раз за последние несколько дней подумал Шпатц. Захлопнул блокнот. Огляделся. Ропп с супругой арендовали квартиру в симпатичном трехэтажном доме на южной окраине Билегебена. Во дворе ухоженный цветник и беседка, в которой в настоящий момент сидели трое мужчин и культурно пили пиво. Стиль их одежды Шпатц мысленно охарактеризовал как «ухоженные работяги» — скорее всего, все трое работают в приличных местах, а за их внешним видом следят строгие и благовоспитанные фрау. Пожалуй, стоило испытать удачу...
— Клаус? А и правда давно не видно его! — сказал один, в синей рубахе и кепке, сдвинутой на затылок.
— Когда вы в последний раз его видели?
— А вы кто такой, герр любопытный?
— Он должен был прийти ко мне на беседу вчера и не явился. Он подал заявление, чтобы устроиться к нам на работу.
— Это куда еще?
Шпатц холодно улыбнулся одними губами, стараясь придать лицу многозначительное выражение.
— А когда вы видели его в последний раз?
— Да давно уже... Когда он еще со своим уродливым приятелем заявился, да, Отто?
— А потом разве его не было?
— Что за приятель? — спросил третий, молчавший до этого момента.
— Длинный такой. Похож на тощую жабу. С черными волосами. Стоял у крыльца курил. Будто пьяный покачивался.
— Молодой парень, очень худой и высокий с тонкими губами как у лягушки? — спросил Шпатц, чувствуя холодок по спине.
— Ну да, молодой. Помнишь, Отто, ты с ним еще заговорить пытался, а он как будто не слышал тебя.
Больше Шпатц не слушал. Помнится, когда он лежал пристегнутым к столу, некто Тедерик Вологолак в красках расписывал, как он может вскипятить мозги и превратить его, Шпатца, в живую куклу. Такую, которая будет способна даже выполнять сложные команды. Шпатц вежливо попрощался и вернулся в мобиль. Повернул ключ в замке зажигания и выехал из двора.
Вологолак. Ручной виссен Рейнара Хаппенгабена. Снова. Как могут быть связаны убийство Руди Рикерта на Тульпенштрассе и убийство Вика на люфтшиффбау? Достаточно ли данных, чтобы делать вывод, что оба этих преступления — части одной мозаики, или это просто два не связанных друг с другом дела?
Шпатц припарковался рядом с пивной, вывеска которой ему понравилась. Пока что мысли не складывались в единую картину, так что вместо того, чтобы ломать впустую голову, он решил перекусить и выпить кружечку пивка.
«А ведь так хорошо сегодня день начинался, казалось все так просто — встретиться с Дагмар, вручить ей тщательно составленную папку с поддельными пороками Лангермана, получить сведения... Вместо этого сейчас у меня сплошные проблемы. Фуггер. Ропп. Вологолак. Крамм, — Шпатц смотрел как его кружка наполняется темным пивом, а на сковороде шкворчат, истекая жиром, ароматные колбаски. — Очень странно все складывается. Только начинает казаться, что приблизился к решению одной проблемы, как вокруг наматывается клубок других. Как колючая проволока...»
— Вы выглядите озабоченным, мой друг, вашему красивому лицу это выражение не идет, — заговорил седоволосый мужчина из-за соседнего столика. — Хотите поговорить? Или может быть послушать о чужих проблемах?
— Просто задумался, — Шпатц посмотрел на незнакомца. Лет, может быть пятидесяти. Тонкое лицо, одет в темно серый костюм с пурпурной рубахой с расстегнутым воротом. На столе рядом с ним берет. Художник? Актер?
— Нет-нет, не представляйтесь, и я тоже не буду. Знаете такое выражение «синдром попутчика»? Гораздо легче быть откровенным с кем-то, кого ты совершенно не знаешь. И кому на самом деле нет никакого дела до твоих проблем.
— Договорились, герр незнакомец.
Пышногрудая неприветливая официантка поставила перед Шпатцем тарелку с колбасками и кружку с пивом. Шпатц сделал глоток и взялся за вилку.
— Так что вас тревожит, герр незнакомец?
Шпатц мысленно усмехнулся и подумал, что незнакомец, даже если он действительно какой-нибудь художник с жаждой помогать ближнему разобраться в его внутреннем мире, подсел к нему совершенно не вовремя. Не получалось поверить в случайного собеседника, которому действительно нет никакого дела до самого Шпатца и всей этой запутанной карусели из люфтшиффов, виссенов, неожиданных убийств, поручений неясного назначения, заговорщиков-пацифистов и обманутых мужей. Шпатц сосредоточенно прожевал колбаску, запил ее глотком пива и подумал, что так недолго стать параноиком. Но вслух сказал другое:
— Совпадения, герр незнакомец. Меня тревожат случайные совпадения. Извините, я не уклоняюсь от беседы, просто я голоден. Так что для начала с удовольствием послушаю вас.
— Надо же, какое совпадение! — Шпатц снова подумал, что его собеседник актер. Не то, чтобы он был знаком с большим количеством деятелей театра, просто ему казалось, что именно так они и должны выражаться. С экспрессией и пафосом. Несколько переигрывая. — Давайте я тоже расскажу вам о совпадении. Вы, конечно же слышали про полярную экспедицию?
Шпатц кивнул и сделал еще один глоток, чтобы скрыть свое выражение лица. Слышал ли он про экспедицию?
Крессенштейн стоял на мостике и смотрел, как четверо рослых парней методично закидывают яму с телами серыми угловатыми камнями. Доктор так и не представил своих помощников, хотя гауптман спрашивал. Отмахнулся и только. Незачем, мол. Крессенштейн поморщился. В его правилах было знать имена всех пассажиров, ему даже удалось стребовать с вертлявой Лисбет список подопытных, но эти так и остались никем.— Разроют, — подал голос долго молчавший Фогельзанг.— Что? — Крессенштейн повернулся к нему. Тот сидел на полу, облокотившись на обитый кожей ящик.— Да зверюги эти белые. Разроют и сожрут. Можно было не тратить время.— Нехорошо как-то просто бросать трупы, — гауптман потянулся за термосом, который ему сегодня утром вручила Лисбет. — Там все?— Нет. Девять человек выжили. И Зепп намерен забрать их с собой в Билегебен.— Он мне ничего не говорил, — Крессенштейн открутил крышку термоса, пахнуло теплом и острым запахом специй.— Не успел просто, очень занят, — Адлер хохотнул и поднялся на ноги. Крессенштейн проследил за его взглядом. На ровной базальтовой площадке доктор Ледебур и Клеменс запускали воздушного змея. Квадратного, с черным солнцем Вейсланда. Лисбет смеялась так громко, что даже здесь на мостике было слышно. — Ветер уж очень хорош.— Подожди... — Крессенштейн отставил кружку с горячим бульоном. — Ты говоришь, они выжили? После шести часов в ледяной воде?— Семи с половиной, если быть точнее, — Фогельзанг тоже потянулся за термосом. — Там было пять групп по девять человек. Первая группа пила густой напиток, вторая и третья принимали пилюли, четвертой делали один укол, а пятой — два укола и порошок. Больше двух часов продержались трое из первой группы. Женщины. В пятой группе трое умерли еще до воды, видимо, реакция на препараты, у остальных начались агрессивные галлюцинации через четверть часа. Пришлось стрелять.— А выжил кто?— Четвертая группа, в полном составе. Семь мужчин, две женщины.— Так получается, Зепп может праздновать победу?— Зеппа результат озадачил, — Адлер сделал несколько мелких глотков и блаженно зажмурился. — Он сказал, что не любит таких вот неожиданных поворотов. И я его понимаю. Сначала они мерзли, как остальные, а потом их накрыло легкой заторможенностью, но ясность сознания они не утратили. И вот в таком полуоцепенении они остались до завершения эксперимента.— А что был за укол?Адлер пожал плечами.— Герр гауптман? — в открытую дверь протиснулся Кипп. — Герр доктор сказал, что потребуются кандалы ручные и ножные. Девять комплектов. Я просмотрел списочные листы, но ничего похожего не нашел.— Потому что у нас нет кандалов, Кипп, — Крессенштейн одним глотком допил из кружки горячий бульон, задумался, не налить ли еще. Потом резко повернулся к Киппу. — Подожди. Ты сказал, кандалы? Зачем ему кандалы? Его же никогда не волновали возможные инциденты с подопытными.— Я не знаю, герр гауптман... — Кипп развел руками и опустил глаза.— Проклятье, что там у вас произошло?— Они когда отогрелись, попытались напасть на охрану. Гансу сломал