— «Граверы предложили гномам тысячу долларов за отпечатную машину».
— О нет…
— «Иконографиста-вампира и трудолюбивую писательницу соблазняли зарплатой в 500 долларов».
— Что, правда?
— «Гномов вздрюкнули бумагой».
— Что?!
— Точное цитирование господина Хорошагоры, — пояснила Сахарисса. — Не знаю точно, что это значит, но, насколько мне известно, бумаги осталось только на один номер.
— А если нам понадобится больше, цена будет в пять раз выше прежней, — добавил подошедший Хорошагора. — Всю бумагу скупают граверы. Король говорит, спрос рождает предложение.
— Король? — Вильям наморщил лоб. — Ты имеешь в виду господина Короля?
— Да, Короля Золотой Реки, — сказал гном. — И мы способны заплатить такую цену, но если эти, с другой стороны улицы, продолжат продавать свою дрянь по два пенса, мы будем работать практически бесплатно.
— Отто предупредил человека из Гильдии, что если увидит его здесь еще раз, то развяжется, — сообщила Сахарисса. — Отто очень разозлился. Этот тип пытался выведать, как он делает готовые для отпечати иконографии.
— Ну и что вы решили?
— Я остаюсь, Я им не доверяю, особенно когда они ведут себя так коварно. Лично мне они кажутся… людьми очень низкого происхождения, — поморщились Сахарисса. — Но что нам делать?
Уставившись на стол, Вильям принялся грызть ногти. Его нога случайно наткнулась на сундук с деньгами. Раздался успокаивающе глухой звяк.
— Думаю, мы можем немного снизить тираж, — предложил Хорошагора.
— Да, но потом люди совсем перестанут покупать наш листок, — возразила Сахарисса. — А они должны покупать именно его, потому что там отпечатаны настоящие новости.
— Должен признать, новости в «Инфо» выглядят более интересными, — заметил Хорошагора.
— Это потому, что в них нет ни капельки правды! — резко произнесла Сахарисса. — Честно говоря, я согласна работать за доллар в день, а Отто сказал, что будет работать и за полдоллара, если мы позволим ему жить в подвале.
Вильям все еще смотрел в пустоту.
— Что у нас есть, чего нет у Гильдии? Ну, кроме правды, разумеется? — рассеянно спросил он. — Мы можем отпечатывать быстрее?
— На одной машине против их трех? Нет, — хмыкнул Хорошагора. — Но готов поспорить, мы можем быстрее набирать текст.
— А это значит…
— Это значит, что мы сможем раньше начинать продажи.
— Понял. Да, это может помочь. Сахарисса, ты случайно не знаешь людей, которым нужна работа?
— Случайно? Ты что, письма не читаешь?
— Читаю, но не часто…
— Да многим людям нужна работа! Мы же в Анк-Морпорке!
— Хорошо, выбери три письма, в которых поменьше ошибок, и пошли Рокки нанять их авторов.
— Один из них — Господин Скрюч, — предупредила Сахарисса. — Он хочет работать больше. Жалуется, что слишком мало интересных людей умирает. Он вообще посещает эти собрания только для собственного удовольствия, но аккуратно записывает все, слово в слово…
— А с грамотностью у него как?
— Думаю, что хорошо. По нему видно. Но у нас же совсем нет свободного места…
— Завтра утром начнем отпечатывать четыре полосы. И не смотрите на меня так. У меня есть материал о Витинари, и у нас осталось двенадцать часов, чтобы найти бумагу.
— Я уже говорил, Король взвинтил цены на бумагу до самых небес, — сказал Хорошагора.
— Этот вопрос мы не обойдем своим вниманием, — кивнул Вильям.
— Я имел в виду…
— Да, я понимаю. Сейчас мне нужно кое-что написать, а потом мы нанесем ему визит. Кстати, отправьте кого-нибудь на семафорную башню, хорошо? Хочу послать сообщение королю Ланкра. Кажется, я с ним встречался однажды.
— Семафор стоит денег. Больших денег.
— Неважно. Думаю, деньги мы найдем. — Вильям наклонился к лазу в подвал. — Отто?
Вампир высунулся до пояса. В руке он держал разобранный иконограф.
— Чем йа помогайт?
— Может, ты еще что-нибудь придумаешь? Ну, чтобы продавать побольше листков?
— Чего еще желайт герр мастер? Картинки прыгайт со страниц? Картинки разговаривайт? Картинки провожайт тебя взглядом?
— Зачем же сразу обижаться? — упрекнул Вильям. — Я ведь не прошу тебя сделать картинки цветными…
— Цветными? — переспросил вампир. — Всего-навсего? Простее простого. Когда требовайтся?
— Это невозможно, — твердо заявил Хорошагора.
— Ты так думайт? Где-то рядом кто-то делайт цветное стекло?
— Я знаю одного гнома, который владеет фабрикой цветного стекла на Федрской улице, — сказал Хорошагора. — Там выпускают стекло сотен оттенков, но…
— Мне образцы, унд срочно. И образцы красок тоже. Йа понадеюсь, вы находийт цветные краски?
— Это не трудно, — пожал плечами гном. — Но понадобятся сотни красок самых разных оттенков…
— Не ист так. Йа составляет необходимый список. Натюрлих йа не обещайт качества «Коренной-и-Рукисила». Это ведь ист первый раз. Йа не давайт едва уловимую игру света на осенний листва. Но гона йа насыщайт гарантированно. Этого хватайт?
— Более чем. — Данке. Вильям встал.
— Ну а теперь, — сказал он, — пора повидаться с Королем Золотой Реки.
— Никогда не понимала, — сказала Сахарисса, — почему его так называют. Здесь ведь нет никакой Золотой реки.
— Господа.
Законник ждал их в зале пустого дома. Когда Новая Контора вошла, он встал, сжимая в руках свой портфель. Выглядел зомби так, словно пребывал в необычайно скверном расположении духа.
— Где вы были?
— Решили перекусить, господин Кривс. Утром ты не появился, а господин Тюльпан проголодался.
— Я же просил вести себя сдержанно.
— Господин Тюльпан не умеет вести себя сдержанно. Кроме того, в результате все прошло гладко. Правда, нас едва не убили, потому что ты кое-что забыл нам сообщить, и это дорого вам обойдется, но, эй, кого интересуют наши трудности! Итак, в чем проблема?
Господин Кривс смерил парочку испепеляющим взглядом.
— Мое время стоит очень дорого, господин Кноп, поэтому я не буду тратить его попусту. Что вы сделали с собакой?
— А нам, ять, кто-нибудь сказал о собаке? — ощерился господин Тюльпан.
В отличие от своего партнера господин Кноп уже понял, что тон разговора выбран неверно.
— Ага, значит, вы все-таки видели собаку, — констатировал господин Кривс. — И где она?
— Ушла. Сбежала. Покусала нам ноги и сбежала, ять.
Господин Кривс вздохнул. Словно пахнуло ветром из древней гробницы.
— Я же говорил, что в Страже служит вервольф.
— Да? И что с того? — пожал плечами господин Кноп.
— Вервольфы умеют говорить на собачьем.
— Что? Ты хочешь сказать, люди поверят какой-то там псине?
— К сожалению, да, — кивнул господин Кривс. — Собака обладает личностью. А личность многое значит. Кроме того, существуют судебные прецеденты. За всю историю этого города, господа, мы в разное время привлекали как свидетелей семь свиней, семейство крыс, четырех лошадей, одну блоху и рой пчел. В прошлом году в судебном разбирательстве убийства с отягчающими обстоятельствами участвовал попугай. На стороне обвинения. Мне даже пришлось включить его в программу защиты свидетелей. Насколько я знаю, сейчас он притворяется волнистым попугайчиком в одной очень далекой стране. — Господин Кривс покачал головой. — Увы, показания животных признаются судами общей юрисдикции. Можно сколько угодно выражать свои протест, но самое главное, господин Кноп, заключается в том, что командор Ваймс построит на этих показаниях свое обвинение. Он начнет допрашивать… людей. Он уже подозревает, что это дело плохо пахнет, но пока вынужден опираться на имеющиеся улики и показания свидетелей. Однако если он найдет пса, все раскроется.
— Так суньте ему пару тысяч долларов, — посоветовал господин Кноп. — Со стражниками это всегда помогало.
— Насколько мне известно, последний человек, попытавшийся подкупить Ваймса, до сих пор лечит свою правую руку, — ответил господин Кривс.
— Мы, ять, сделали все так, как ты нам, ять, сказал! — заорал вдруг господин Тюльпан, тыча в законника похожим на сосиску пальцем.
Господин Кривс оглядел его с головы до ног, как будто видел впервые.
— «Замочи Повара!!!» — прочел он. — Очень смешно. И тем не менее я полагал, что мы имеем дело с профессионалами.
Господин Кноп догадался, что случится дальше. И успел перехватить кулак господина Тюльпана, хотя ноги его на мгновение оторвались от пола.
— Конверты, господин Тюльпан, — пропел он. — Он слишком много о нас знает.
— В могиле эти знания не больно-то помогут, — прорычал господин Тюльпан.
— На самом деле, — сказал господин Кривс, — мне ваша позиция кристально ясна.
Он встал, используя по очереди пары мышц. Скорее не встал, а разложился вверх.
— А твой… второй помощник жив и здоров? — спросил Кривс.
— Снова сидит в подвале, напился в хлам, — ответил господин Кноп. — Не понимаю, почему бы нам не придушить его прямо сейчас? Он едва не сбежал, увидев Витинари. Если бы патриций не замешкался, удивившись при виде двойника, у нас были бы большие неприятности. А так… в городе станет трупом больше, никто и не заметит.
— Стража заметит, господин Кноп. Сколько раз повторять? Стражники обладают невероятным умением замечать всякую всячину.
— Господин Тюльпан сделает все так, что и замечать-то будет нечего… — Господин Кноп вдруг замолчал, а потом спросил: — Неужели вы так боитесь Стражу?
— Это Анк-Морпорк, — резко произнес законник. — Весьма космополитический город. Порой смерть в Анк-Морпорке не более чем временное неудобство, ты меня понимаешь? У нас есть волшебники, есть медиумы всех сортов и размеров. А тела имеют обыкновение всплывать на поверхность. Мы не хотим давать Страже лишних зацепок. Я ясно выражаюсь?
— Они что, ять, будут слушать какого-то жмурика? — изумился господин Тюльпан.
— Почему бы и нет? Вы же меня слушаете, — парировал зомби. Он немного успокоился. — Как бы то ни было, возможно, ваш… партнер нам еще пригодится. Может, ему придется слегка прогуляться, чтобы окончательно убедить еще не убедившихся. Столь ценное имущество слишком рано…