Вильям отрицательно покачал головой.
– Зачем ты делаешь все это, мистер де Словье? – спросил Доброгор, заряжая в каждую ноздрю по изрядной порции табаку.
– Ты о чем?
– Пойми же, я не хочу сказать, что нам это не нравится, – ответил Доброгор, – твоя работа помогает нам зарабатывать денежки. Других заказов становится все меньше и меньше с каждым днем. Похоже, каждая граверная мастерская в этом городе решила заняться типографскими работами. Мы открыли дорогу этим молодым жуликам из Гильдии. И они достанут нас, в конце концов. У них есть деньги, много. Я раньше не говорил тебе, но многие из моих парней считают, что пора продать дело и вернуться в наши свинцовые шахты.
– Вы не можете!
– А, – сказал Доброгор, – ты не хочешь, чтобы мы так поступили, вот что ты имеешь в виду. Я понимаю. Но мы откладывали деньги. С нами все будет в порядке. Смею сказать, мы и печатный пресс могли бы загнать кому-нибудь. Тогда по возвращении домой у нас будет с собой приличная сумма наличных. Вот для чего все затевалось. Деньги. А ты зачем этим занимаешься?
– Я? Затем, что… – Вильям остановился.
Правда заключалась в том, что он никогда не принимал решения заниматься чем-нибудь. За всю свою жизнь, ни разу. Просто одно событие цеплялось за другое, а потом оказалось, что печатный пресс нужно кормить. Он и теперь ждал. Просто ты работаешь изо всех сил, кормишь его, а он через час снова голоден, как ни в чем не бывало, а результаты твоих трудов путешествуют по миру, но попадают, в конце концов, к Гарри Моче, в Корзину Номер Шесть, и это только начало их злоключений. Внезапно как-то так получилось, что у него есть настоящая работа, на полную ставку, только вот создавал он по-прежнему нечто столь же реальное, как замки из песка на пустынном берегу, куда регулярно приходит только прилив.
– Я не знаю, – признался он. – Наверное, потому, что все остальное у меня получается гораздо хуже. А теперь я уже и представить себя не могу без этой работы.
– Но я слыхал, у твоей семьи целые горы денег.
– Мистер Доброгор, я бесполезен. Меня специально учили быть бесполезным. От таких, как я, всегда требовалось только одно: болтаться поблизости, на случай войны, а уж тогда совершить что-нибудь особенно идиотски-героическое и погибнуть. По большей части мы заняты тем, что цепляемся за привычное. За старые идеи, в основном.
– Ну, в этом ты, похоже, не особо преуспел.
– Послушай, я не хочу изливать тебе свою душу на эту тему, понятно? Мой отец – не слишком приятный человек. Тебе что, картинку нарисовать? Он не очень-то любит меня, а я не люблю его. Если уж на то пошло, он никого не любит. Особенно – гномов и троллей.
– Нет закона, по которому человек обязан любить гномов и троллей, – сказал Доброгор.
– Да, но должен быть закон против способов, которыми мой отец выражает свою нелюбовь.
– А. Теперь ты нарисовал картинку.
– Может, ты слышал такой термин: «низшие расы»?
– И раскрасил.
– Он дошел уже до того, что больше не желает жить в Анк-Морпорке. Говорит, в городе полно грязи.
– Какая наблюдательность.
– Нет, я имел в виду…
– Ох, да знаю я, что ты имел в виду, – прервал его Доброгор. – Встречал я таких людей, как он.
– Так что ты там говорил насчет денег? – сменил тему Вильям. – Это правда?
Гном кивнул на свинцовые слитки, аккуратно сложенные около печатного пресса.
– Мы хотели превратить свинец в золото, – сказал он. – А получили гору свинца. Но нам нужно золото.
Вильям вздохнул.
– Мой отец всегда говорил, что гномы только о золоте и думают.
– Частенько, – признал гном и снова взял понюшку табаку. – Но люди ошибаются в том, что… послушай, если человек не думает ни о чем, кроме золота, он – скупердяй. Когда гном думает о золоте – это просто способ быть гномом. В этом-то и разница. Как ты называешь этих черных людей, которые живут в Чтозачудоленде{58}?
– Я знаю, как мой отец их называет, – ответил Вильям, – я же говорю про них просто: «люди, которые живут в Чтозачудоленде».
– Правда? Ну вот, я слышал, что у одного из их племен есть такой обычай: прежде чем жениться, мужчина должен убить леопарда и подарить женщине его шкуру. Вот и у нас нечто подобное. Чтобы жениться, гному нужно золото.
– Что… это вроде выкупа за невесту? А я-то думал, гномы не делают разницы между…
– Нет, нет, брак между гномами заключается тогда, когда каждый из них покупает своего партнера у его родителей.
– Покупает? – удивился Вильям. – Как можно покупать людей?
– Ну вот видишь? Разница культур снова мешает нам понять друг друга, парень. Вырастить юного гнома до брачного возраста стоит кучу денег. Еда, одежда, кольчуга… все это из года в год складывается в кругленькую сумму. Ее необходимо возместить. В конце концов, гном становится значительной материальной ценностью. За которую нужно платить золотом. Это традиция. Ну или драгоценными камнями. Камнями тоже неплохо. Ты, наверное, слышал нашу гномью поговорку: «Он на вес золота»? Разумеется, если гном работает на своих родителей, это тоже принимается в расчет, в колонке «доходы». Да что там говорить, гном, который решит повременить с браком до более зрелого возраста, может оказаться даже обладателем довольно приличной суммы… Ты все равно смотришь на меня как-то странно.
– Э, просто мы все делаем по-другому, – пробормотал Вильям.
Доброгор бросил на него острый взгляд.
– По-другому? – сказал он. – Правда? Ну и что же вы используете вместо золота?
– Э… благодарность, наверное, – ответил Вильям.
Он сильно хотел, чтобы разговор прекратился, прямо сейчас. Они вступили на тонкий лед.
– И как она вычисляется?
– Ну… она вообще не вычисляется… в общем-то…
– Разве это не вызывает проблем?
– Иногда.
– А. Ну, благодарность нам тоже ведома. Однако наш способ означает, что пара начинает новую жизнь как… г'дарака… э, свободные, без обременений, новые гномы. А вот потом уже их родители могут сделать им щедрый свадебный подарок, который бывает зачастую гораздо больше суммы выкупа. Это уже знак любви и уважения, отношения между гномами, а не между должником и кредитором… хотя, должен сказать, человеческие слова не в состоянии описать все как нужно. Для нас это работает. Уже многие тысячи лет.
– Для человека это звучит как-то… холодновато, – сказал Вильям.
Доброгор бросил на него еще один изучающий взгляд.
– Ты хочешь сказать, по сравнению с теми замечательными теплыми способами, какими люди устраивают свои дела? – сказал он. – Можешь не отвечать. Так или иначе, мы с Боддони хотим вместе открыть новую шахту, а мы оба – весьма недешевые гномы. Мы знаем, как работать со свинцом, поэтому решили, что год или два типографской работы снабдят нас необходимыми деньгами.
– Вы собрались пожениться?
– Да, – ответил Доброгор.
– О… ну, тогда поздравляю, – пробормотал Вильям.
Он знал достаточно, чтобы оставить без комментариев тот факт, что оба гнома выглядят как маленькие воины-варвары с длинными бородами. Все верные традициям гномы так выглядят[9].
Доброгор улыбнулся.
– Не волнуйся из-за своего отца, парень. Люди меняются. Моя бабушка, например, считала людей безволосой разновидностью медведей. Теперь она так не думает.
– И почему же она изменила свое мнение?
– Потому что умерла, подозреваю. – Доброгор поднялся на ноги и похлопал Вильяма по плечу. – Ну ладно, давай закончим набирать газету. Печать тиража начнем, как только проснутся парни.
Вильям вернулся домой как раз к завтраку, и миссис Секретум уже поджидала его. Ее рот был сжат в тонкую полоску, как у человека, обнаружившего явные признаки нереспектабельного поведения.
– Я должна потребовать объяснений всему, что произошло прошлой ночью, – заявила она, застигнув его в холле, – а также извольте получить уведомление о выселении.
Вильям слишком устал, чтобы врать.
– Я хотел узнать, сколько весят 70 000 долларов, – честно ответил он.
Казалось, каждый мускул на лице его домовладелицы пришел в движение. Будучи женщиной, которая очень быстро может разузнать всю подноготную о ком угодно, она, конечно же, знала, из какой семьи происходит Вильям, поэтому подергивание лица отображало происходившую в ней серьезную внутреннюю борьбу, ведь 70 000 долларов были весьма респектабельной суммой.
– Возможно, я немного поторопилась, – признала она наконец. – Ну и как, узнали вы, сколько весят эти деньги?
– Да, спасибо.
– Хотите оставить весы у себя на несколько дней? Ну, просто на случай, если понадобится взвесить еще немного денег?
– Думаю, взвешивать больше ничего не нужно, но все равно, спасибо вам, миссис Секретум.
– Завтрак уже начался, мистер де Словье, но… так и быть, на этот раз я сделаю для вас исключение.
Ему даже достались целых два вареных яйца. Это был редкий знак благоволения со стороны домовладелицы.
За столом уже оживленно обсуждали последние новости.
– Я просто потрясен, – заявил мистер Картрайт, – ума не приложу, как они все это разузнали?
– Поневоле задумаешься, а что еще происходит важного, о чем нам не сообщают, – сказал мистер Подорожнинг.
Вильям послушал еще немного, но потом не вытерпел.
– В газете было что-нибудь интересное? – с невинным видом спросил он.
– Женщина с улицы Пинокбери{59} утверждает, будто ее мужа похитили эльфы – ответил мистер Грязнотест, показывая Вильяму «Инквайрер».
Заголовок не оставлял сомнений в содержании статьи:
ЭЛЬФЫ УКРАЛИ МОЕГО МУЖА!
– Это же выдумки! – возмутился Вильям.
– Не может быть, – возразил мистер Грязнотест, – тут ее имя и адрес написаны, вот, сами взгляните. Ее не стали бы печатать в газете, если бы она врала, верно?