Она пошла на детскую площадку, расположенную в ближайшем парке. Она посадит Банти на качели для самых маленьких – тогда будет хорошо виден ее наряд. К тому же Банти любит качели и, возможно, улыбнется. Когда малышка хмурилась, то становилась до жути похожей на Уинстона Черчилля. Из-за этого она потеряет целую кучу подписчиков.
Алиса жалела, что у ее давнишних школьных и университетских подруг нет детей. Будь у них дети, она смогла бы поделиться с кем-нибудь из них своими мыслями. Она узнала бы, нормально ли считать материнство таким трудным и изматывающим. Но ее подруги полагали, что в двадцать шесть лет иметь детей чересчур рано. Почему Алиса в свое время не подумала о том же? Она так торопилась нарисовать идеальную картину: красивый, обеспеченный муж, викторианский таунхаус в нужной части Фулхэма и прелестный, счастливый ребенок. Ведь она воплощала в жизнь свою мечту. Ее подписчики наверняка так и думали, из-за чего она чувствовала себя ужасно неблагодарной.
Детская площадка пустовала, но на качелях что-то лежало. Тетрадь. Алиса огляделась по сторонам в поисках того, кому она могла принадлежать. Вокруг никого не было. Алиса подняла тетрадь, которая была очень похожа на ту, в которой она вела записи о кормлении Банти. «5:40 утра: левая грудь – десять минут, правая грудь – три минуты». Она тогда пыталась наладить некий график, как советовали специалисты. Но надолго ее не хватило. В конце концов она с досады выбросила свой блокнот в корзину для мусора, поскольку это служило лишь свидетельством ее полного неуспеха.
На обложке Алисиного блокнота значились два слова: «Кормление Банти». Рядом со словом «Банти» она нарисовала сердечко. На обложке найденной тетради были тоже два слова, но написанные гораздо более красивым почерком: «Правдивая история». Алисе понравилось звучание этих слов. Ее бренд (бренды, напомнила она себе, поскольку Банти тоже присоединилась) в конечном итоге тоже относится к подлинности. «Подлинный стиль жизни для реальных мам и их детей. Смайлик».
Алиса открыла тетрадь, собираясь начать читать, но тут пошел дождь. Тьфу! Даже чертово небо плачет. На страницу уже упали большие капли дождя. Алиса смахнула рукавом воду со страницы и, чтобы уберечь тетрадь от сырости, засунула ее в сумку между подгузником и влажными салфетками. Позже она придумает, что с ней делать. А прямо сейчас, пока обе они не промокли, надо возвращаться домой.
Джулиан
Джулиан был вполне доволен своим костюмом для занятий тайцзи. Он купил одежду онлайн. Он сообразил, что это первая одежда, купленная им со смерти Мэри. Теперь, узнав, насколько прост шопинг в Интернете, он заказал кучу трусов и носков. Это оказалось очень кстати. Возможно, он попросит Райли продать на eBay свои старые шмотки. Вот бы услышать ответ парня на это предложение! Так ему и надо, нечего лезть в гардеробную Джулиана.
В этом костюме Джулиан выглядел как престарелый ниндзя. Весь в черном. Свободные штаны и рубашка с широкими рукавами, стянутая спереди шнурком. Он не сомневался, что миссис Ву – он даже мысленно не называл ее Бетти – будет поражена. И в самом деле она подняла брови так высоко, что на миг они перестали сходиться посередине.
Джулиан и миссис Ву занимались знакомым ему теперь разогревом. Как ему казалось, он приобрел чуть большую устойчивость и гибкость, чем это было две недели назад, когда миссис Ву впервые появилась у его ворот. Она стала приносить с собой мешочек с семенами, которые разбрасывала вокруг перед началом занятия, чтобы к ним прилетали птицы.
– Хорошо, когда вокруг тебя природа, – объяснила она. – И это хорошая карма. Птицы замерзли, они голодные. Мы кормим их, они довольны, мы довольны. – Иногда, наклоняясь вперед с отведенными назад руками вслед за миссис Ву, он видел, как птицы слетаются на корм, и у него возникало странное чувство, что они присоединяются к ним. – Вы чувствуете присутствие своих предков, Джулиан?
– Нет, а что – должен? – спросил он.
Где они обретаются и где он должен чувствовать их присутствие? Какая неуместная мысль. Джулиан огляделся по сторонам, почти ожидая увидеть сидящего на скамье и неодобрительно смотрящего на него поверх очков отца.
– Они всегда рядом с нами, – сказала миссис Ву, очевидно давно свыкшаяся с этой мыслью. – Вы чувствуете это здесь. – Она стукнула себя кулачком в грудь. – В душе.
– Почему мы так стареем? – переходя на более привычную тему, спросил Джулиан. Он слышал хруст в своих коленях, видимо не одобряющих упражнения. – Я по-прежнему чувствую себя на двадцать один год, но потом замечаю свои руки, морщинистые, испещренные крапинками, и у меня возникает чувство, что они не мои. Вчера в кафе Моники я попользовался сушилкой для рук, и кожа на тыльной стороне фактически покрылась рябью.
– В этой стране стареть плохо, – сказала миссис Ву, и Джулиан уже понял, что это – любимая тема ее разговоров. – В Китае стариков уважают за их мудрость. Они прожили долгую жизнь, многому научились. В Англии старые люди – помеха. Родные отсылают их прочь, помещают в приюты. Это как тюрьмы для стариков. Мои родные не поступят так со мной. Не посмеют.
Джулиан охотно в это верил. Тем не менее он сомневался в своей мудрости или в том, что многому научился. Он ощущал себя почти таким же, как в двадцать с небольшим, и поэтому каждый раз, увидев себя в зеркале, испытывал ужасный шок.
– У вас чудесная семья, миссис Ву, – произнес он, поднимая правую ногу и разводя руки в стороны.
– Бетти! – с вызовом откликнулась она.
– Баз, то есть Бимин, такой милый мальчик. И этот Бенджи – тоже отличный бойфренд.
Миссис Ву остановилась, не закончив упражнение.
– Бойфренд? – с озадаченным видом спросила она.
Джулиан понял, что, судя по всему, совершил ужасную ошибку. Он предполагал, что она знает о наклонностях внука, открыто демонстрирующего свои нежные чувства.
– Да, я хочу сказать, друг – парень. Они очень хорошо ладят. Как друзья. Вы же знаете.
Миссис Ву в упор посмотрела на Джулиана, не сказав ни слова, после чего грациозно приняла следующую позу.
Джулиан с облегчением вздохнул. К счастью, он обладает более высоким эмоциональным интеллектом по сравнению со средним индивидуумом. Похоже, он спас положение.
Моника
В этом году Моника преуспела с рождественскими украшениями в кафе. Должно быть, мастер-классы Джулиана пробудили в ней далеко запрятанный творческий инстинкт. Она установила елку в Библиотеке, украсив ее традиционными стеклянными шариками и белыми светодиодными лампочками. В центре каждого стола Моника поставила вазочки с веточками падуба и плюща, а над баром повесила большую связку омелы. Бенджи с довольным видом раздавал бесплатные пирожные безе как мужчинам, так и женщинам.
– Пирог! – прокричал Баз от стола № 6.
– Миндальный или лимонный? – с улыбкой откликнулся Бенджи.
Весь день без остановки звучали рождественские мелодии. Если бы Моника услышала, как Боно спрашивает, знают ли они, что снова пришло Рождество, она бы весело зашвырнула айпад Бенджи в раковину с грязной посудой.
Кафе наполнял изысканный пряный аромат глинтвейна. Поскольку был канун Рождества, Моника сказала Бенджи, что для всех постоянных клиентов вино бесплатное. Всем детям раздавали шоколадные медальки, было много улыбок и шоколадных отпечатков пальцев. Моника отчаянно боролась с искушением протереть все столы с влажной тряпкой. Это, напомнила она себе, очень хорошая практика для материнства. Она взглянула на часы. Было почти пять.
– Бенджи, я просто хочу отнести фляжку глинтвейна на кладбище, ладно? – сказала она.
– Сомневаюсь, что тамошнему народу понадобится ваш глинтвейн, милая, – съязвила женщина из очереди к бару.
Моника вскочила в автобус, улыбнувшись водителю в шапке Санты. Она не могла вспомнить, когда в последний раз так радовалась Рождеству. Это было похоже на те праздники Рождества, когда они были счастливой семьей из трех человек.
Подходя к Адмиралу со стороны кладбища, выходящей на Фулхэм-роуд, она увидела Райли, идущего ей навстречу со стороны Эрлс-Корта. Он помахал ей.
– «Храни вас Бог, веселые господа», – запел он, когда они уселись на мраморную плиту.
Потом он поцеловал ее. К жару этого долгого страстного поцелуя добавился жар от выпитого глинтвейна, и у Моники закружилась голова. Она не знала, сколько времени они просидели так, обвившись друг вокруг друга, как плющ, покрывавший соседние надгробия, но в какой-то момент они услышали голос Джулиана:
– Гм, может, мне пойти куда-то еще?
Они отскочили друг от друга. У Моники было ощущение, что ее застукал отец, когда она обжималась с парнем из школы во время дискотеки.
– Нет, нет, нет, – заторопился Райли. – В конце концов, вы пришли сюда раньше нас. По крайней мере лет на сорок.
– Мы принесли вам глинтвейна. – Моника помахала термосом перед носом Джулиана.
– Ну, не скажу, что удивился, увидев, как вы двое хорошо ладите. Я предполагал это с того момента, как Райли пришел на урок рисования. Мы, художники, видим вещи, скрытые от глаз других людей. Это наше благословение и проклятие одновременно, – произнес он в театральной манере шекспировского актера. – Ну, разве все не складывается вполне удачно? Как раз когда я подумал, что лучшего Рождества не бывает.
Моника налила всем по чашке глинтвейна, радуясь предлогу не пить «Бейлис» Джулиана. Может, это и был любимый напиток Мэри, но такой приторный, что Монике казалось, от него могут раствориться зубы.
– Веселого Рождества, Мэри, – сказала она, немного смущаясь своей нетерпимостью.
– Веселого Рождества, Мэри! – подхватили остальные.
– Хорошие новости на фронте eBay, Джулиан, – сообщил Райли. – Мы выудили почти тысячу фунтов. Ваша кладовка под лестницей – настоящий золотой прииск.
– Отличная работа, юный Райли, – откликнулся Джулиан. – Теперь я могу заняться шопингом на онлайн распродажах. Я нашел этот замечательный сайт – называется «Мистер Портер». Там есть все, что нужно мужчине, следящему за модой. Посмотри сам.