— Так это сделала… ты?! — сжав кулаки, он упругой кошачьей походкой направился к Стеценко. — Я убью тебя!
Стоявший поблизости Петя перехватил его занесенную для удара руку.
— Сначала объясните нам, в чем дело, — посоветовал ему Константин.
Родители студенток разом возмущенно заговорили, перебивая друг друга.
Губы Виталии Степановны задрожали.
— Заткнитесь! — гневно закричала она. — Я расскажу все сама! Можно мне воды?
В голосе этой женщины была какая-то властная сила. Все сразу замолчали, а Прохоров, выбрав из всех имевшихся стаканов самый, как ему показалось, чистый, наполнил его не мутной водой из графина, а минеральной, принесенной из холодильника. Поблагодарив его кивком головы, Стеценко откашлялась и начала:
— У меня была дочь — Виктория. Я растила ее одна. Муж развелся со мной и, быстро заведя новую семью, не считал нужным помогать нам. В этой девочке была вся моя жизнь, — крупные слезы покатились из ее глаз, но она даже не попыталась вытереть их. — Вика росла умной и красивой девочкой. Лишь одно омрачало нашу жизнь: моя дочь страдала эпилепсией. Я пристально следила за ее здоровьем, и припадки мучили ее все реже и реже, однако избавить ее от них окончательно ни я, ни врачи не могли. В прошлом году Вика поступила в наш университет, на экономический факультет. На следующий день она пошла к подруге, отметить это событие. Я запрещала своей дочурке употреблять даже каплю спиртного, и она меня слушалась. Но этот вечер… — Она запнулась, громко всхлипнув. — Этот вечер был особенным! Она позволила себе бокал вина… Никто не проводил ее до дома, как прежде обещал, — женщина тяжело вздохнула. — Возле магазина «Дели» ей стало плохо. Вика упала и начала биться головой о тротуар, изо рта у нее пошла пена. Припадки эпилепсии опасны именно из-за тех повреждений, которые больной может сам себе нанести. Вот почему ему необходимо сразу же оказать помощь. Моя дочь стала захлебываться собственной слюной и в беспамятстве поползла куда-то по тротуару. В вечернее время в этом районе, на ее несчастье, на улицах находилось очень мало людей. А из тех, кто там все же был, — Стеценко смерила грозным взглядом оцепеневших родителей пропавших девушек, — ни один не помог — не подошел к моей Вике и не вызвал для нее «Скорую»! Ее нашли только утром, — Виталия Степановна развела руками. — Ей уже ничем нельзя было помочь… Первые месяцы после ее смерти я не находила себе места, жизнь потеряла для меня всякий смысл. А потом мне стало интересно, — женщина судорожно глотнула воды, — почему те немногие люди, бывшие тогда на улице, не помогли моей девочке? Может быть, они ее просто не заметили? Я дала объявление в газету, пообещав вознаграждение очевидцам этого происшествия, если они расскажут мне об этом. Представьте себе, эти негодяи откликнулись! — И она торжествующе рассмеялась.
Соболев вскрикнул и стал медленно сползать по стене на пол. Вероника Петровна истошно завопила.
— «Скорую»! — приказал Павел Пете.
Тот бросился в соседний кабинет. Воспользовавшись этой маленькой заминкой, Козлов снова попытался накинуться на Стеценко. Скворцов перекрыл ему дорогу.
— Вы меня не остановите! — закричал предприниматель. — Я принял ее дочь за пьяную или обколотую. Только поэтому я и не помог девочке! Но я ведь не хотел ее смерти! А эта стерва убила наших детей специально! Спросите ее, взял ли я ее жалкое вознаграждение за «информацию»?..
— Мы в тот момент садились в автобус… мы очень спешили, — дрожащими голосами пояснили Мазуровы. — Если бы мы остались, чтобы оказать помощь вашей дочери, мы не попали бы домой…
Стеценко криво усмехнулась:
— Не пропустить свой автобус — это важнее, чем спасти человеческую жизнь?!
Пришедший в себя Соболев резко рванул ворот рубашки.
— Я тоже подумал: передо мной — наркоманка или пьяница, — еле вымолвил он. — Мне и в голову не могло прийти…
Вызванный в кабинет Сомов увел разбушевавшегося Козлова, грозившего обрушить на голову Стеценко все возможные и невозможные несчастья. Приехавшая «Скорая» увезла Соболева и его жену. Мазуровы и Сафонова неловко переминались с ноги на ногу.
— Подождите, пожалуйста, в коридоре, — попросили их.
Поддерживая друг друга, убитые горем родители медленно вышли.
Павел обратился к Виталии Степановне:
— И вы решили отомстить им?
Она вздохнула.
— Я разговаривала с каждым из них и не увидела в их глазах ни капли сострадания, — ответила Стеценко. — Тогда я приняла решение: эти звери должны на своей шкуре прочувствовать то, что чувствовала я! Целый год я не выпускала их семьи из виду. Мне повезло даже больше, чем я думала. Все пришли поступать в университет, где я преподаю. — Она замолчала.
— А потом? — спросил Мамонтов.
— Остальное было делом техники, — холодно улыбнулась Виталия Степановна. — Выжидая удобный момент, я подлавливала девочек в вузе, представлялась им и расспрашивала об их родителях. Нужный миг никак не наступал. Вы же понимаете, как трудно убить человека тому, кто по натуре — не убийца. Аня Соболева сама облегчила мне задачу…
— У вас есть машина? — спросила она.
— Да, — ответила я.
Девушка улыбнулась мне:
— Вы не могли бы отвезли меня в одно местечко?
Я согласилась:
— Конечно.
— Возле университета меня ждут люди, которых я не хочу видеть, — пояснила она мне. — Нам можно выйти отсюда не через центральный вход?
Ключи от черного хода были только у вахтерш, но меня это не испугало. Обе бабульки глуховаты и подслеповаты, поэтому я, стащив у старухи ключ и быстро сделав дубликат в ближайшей будке металлоремонта, вернула его на место. Все это время Аня ждала меня в подсобке одной аудитории, опасаясь столкнуться со своим папашей. Что произошло дальше — нетрудно догадаться. Я посадила ее в машину, предложила девушке стакан воды, куда предусмотрительно подсыпала снотворное, и отвезла девочку в лес. Человека очень трудно убить, — она крепко стиснула зубы. — Но когда я вспомнила о своей дочери… Вот так. Я подолгу глумилась над каждой своей жертвой! О Сафоновой, Мазуровой и Козловой я ничего рассказывать не буду. Все происходило по аналогичному сценарию, просто теперь я сама предлагала подвезти их до дома. Могилы девочек вы найдете в Кобзевском лесу. — Признавшись в своих преступлениях, Стеценко обмякла на стуле. — Мы можем поехать туда прямо сейчас, если хотите. Пусть родители наконец похоронят своих детей. А меня пусть судят по всей строгости закона. — Ее полное лицо страшно исказилось, она надрывно зарыдала. — Жаль, что отменили смертную казнь! Я хочу к моей девочке! Жизнь без нее не имеет для меня смысла!..
Киселев стиснул зубы и молча отвернулся к окну.
Глава 50
Дальше все покатилось по накатанной дорожке. Трупы девочек извлекли из их могил в тот же день, потом назначили дату суда. Приреченцев просто трясло от свалившихся на их голову новостей. Катя практически не выходила из редакции, погрузившись с головой в работу. В ее обязанности входило освещать это дело на страницах газеты. С Константином они встречались только во время ужина.
— Мне не хочется идти в суд, — призналась она ему однажды. — И вообще, Костя, не бросить ли мне все это? Порой мне кажется, больше я не выдержу подобных испытаний.
— Твое дело, — равнодушно заметил супруг, намазывая масло на хлеб. Он знал: если начать поддакивать жене, она обязательно разразится сетованиями из-за своей любимой работы. И потом, где она тогда будет брать сюжеты для своих детективов?
Катя прочитала его мысли и улыбнулась:
— Вот что значит — понимать друг друга с полуслова.
— Ты не сможешь без этого, дорогая, — подтвердил Константин. — Однако прошу тебя об одном: не надо принимать все так близко к сердцу, иначе оно просто не выдержит.
— А ты? — поинтересовалась Зорина. — Ты разве не принимаешь все близко к сердцу?
Он покраснел:
— Я — мужчина.
— А я — женщина, — парировала она. — Причем еще и журналистка, и писательница…
— И любимая женщина оперативника Скворцова, — подсказал ей муж. Он направился к ней, желая обнять жену, но звонок телефона оборвал его искренний порыв. Подняв трубку, Константин удивленно посмотрел на Катю: — Это тебя…
— Кто бы это мог быть? — она взяла трубку.
Услышать голос Наташи Сычевой Зорина никак не ожидала!
— Ты куда пропала, подруга? — спросила одноклассница.
Журналистка рассмеялась:
— Это я-то пропала?! По-моему, это ты бесследно скрылась с места нашего свидания, испарилась, как настоящий медиум!
— Не выдумывай, — Наташа хихикнула. — Я, как настоящий друг, оставила тебе записку со своим адресом и телефоном. На маленьком столике, придавив уголок бумажки вазой с цветами.
Услышав это, Катя ойкнула и потянулась к вазе. Она уже увидела под ней клочок белой бумаги.
— Представляешь, а я даже не взглянула на вазу! — виновато ответила она.
— Но моя помощь тебе не потребовалась, — весело заметила Сычева. — Вы и сами нашли убийцу.
— Как раз без тебя, моя милая, мы бы не привлекли двух других преступников, намеревавшихся скрыться, — парировала Катя.
— Спасибо, — одноклассница вздохнула. — Слушай, а что, если теперь я обращусь к тебе за помощью? У меня тоже есть весьма интересные сюжеты для детективных романов.
— С радостью!
— Тогда встречаемся прямо сейчас! — не дав подруге опомниться, протараторила Наташа. — Я уже стою возле твоего дома, но к вам не поднимусь. Разговор сугубо конфиденциальный!
— Спускаюсь. — Катя положила трубку и надела туфли, бросив тапочки в угол.
Скворцов лениво повернул голову, наблюдая за действиями жены:
— Хотите отметить удачный исход дела?
— Возможно, — она загадочно улыбнулась ему.