В мире смертных людей оборотни и вампиры вынуждены скрываться во мраке ночи, обречены жить тайком. В мире же фейри они некогда были правителями благородного происхождения, а их дворец располагался в глубоких горах, словно алмаз.
Пришло время вернуть все, что было однажды украдено.
Волчица Эмили улыбнулась и скрылась в лесу.
Обещания даны. Пришло время их сдержать.
Моя, как море, безгранична нежность
«РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА», УИЛЬЯМ ШЕКСПИР
Селина резко села, испугавшись сна.
Опять она задремала. Сложно было сказать, который сейчас час, однако ночь укутывала все за окнами домика на вершине деревьев, в котором они с Бастьяном проживали. Небо было цвета бледно-серого бархата, а огромные деревья вокруг отбрасывали длинные тени на свет факелов, смешивающийся с сиянием огоньков.
Селина подняла глаза и заметила, что один довольно знакомый огонек парит под деревянным потолком над ее головой.
– Мама вернулась со встречи с генеральшей Рийей? – спросила у него Селина.
Крошечный голубоватый огонек покачался из стороны в сторону, давая отрицательный ответ.
– Может, мне следовало пойти с ней, как и предлагал Бастьян.
Огонек, кажется, сомневался в ответе.
Отголоски сна Селины все еще окутывали ее, точно щупальца осьминога. Она потрясла головой и потерла глаза, силясь припомнить детали того, что всего несколько мгновений назад казалось четким и ясным.
Внезапно огонек отпрянул назад. Видимо, Бастьян рядом. Ветерок пронесся по воздуху, играя с кончиками длинных распущенных волос Селины. Она собрала их с одной стороны и намотала на кулак точно так же, как делала это будучи маленькой. Спиной она чувствовала, как тень Бастьяна передвигается во мраке. Дрожь, которая бежала по телу Селины в его присутствии, никогда не была вызвана страхом. С ним она чувствовала лишь спокойствие. И неважно, что он вампир. Неважно, что кровопийцы считались врагами королевства матери Селины.
Бастьян и Селина выше подобных глупостей. Они как ночь и день. Один не мог существовать без другого. Селина надеялась, что наступит время, когда их союз будет служить примером для других. Поможет спасти материнский мир от страха и ненависти, которые разорвали его на части много веков назад.
– Я не понимаю, почему огоньки тебя так боятся, – пробормотала Селина, когда Бастьян подошел ближе, двигаясь легко, словно тень по туманному лесу. Он положил руку ей на шею. Селина была рада прикосновению, наслаждаясь тем, как его большой палец нежно поглаживает ее кожу. – Как будто считают, что ты высосешь их кровь. Начнем с того, что у них ее нет, я уверена. – Она услышала, как Бастьян усмехается.
– Только сегодня я задумался, можно ли их выпить, – сказал он. – Какие они могут быть на вкус.
– Поделишься мыслями?
– Как шампанское.
Селина рассмеялась.
– Ну тогда им и правда стоит быть начеку, – сказала она.
Бастьян сел перед ней и обнял за талию. Селина опустила голову ему на плечо, и какое-то время они просто сидели в уютной тишине.
– Тебе пришлось снова охотиться, – сказала она наконец тихонько. – В четвертый раз за сегодня.
– Не думал, что ты заметишь.
– Я всегда замечаю, когда тебя нет рядом. Все в порядке?
Бастьян колебался несколько мгновений, а потом сказал:
– Нет.
– Расскажи.
Селина почувствовала, как он повернул голову к одинокому огоньку, снующему в уголке.
– Хотелось бы, но не могу, – ответил он почти беззвучно.
– Он безобидный. – Селина повертела край шелкового рукава рубашки Бастьяна между пальцами. Она была красивой, однако наряды фейри ему не к лицу. Селина скучала по его сшитым на заказ костюмам, которые он носил раньше. Скучала по тому, как они подчеркивали его угловатые черты. Его широкие плечи и узкие бедра.
– Они вовсе не безобидные. – Бастьян обнял Селину крепче. – Они шпионят, а информация является зачастую одним из самых смертельных оружий. И кажется, их все больше стекается туда, где я нахожусь. Когда мы только прибыли в Уайль, я едва ли замечал их. Теперь же вижу их повсюду.
– Они помогают матери оставаться в курсе всего, что происходит в Сильван Уайль. – Селина помрачнела. – Разве это не хорошо? Разве Никодим не любил использовать шпионов, чтобы наблюдать за своей империей?
– Да, наверное, – ответил Бастьян после короткой паузы.
Селине хотелось добавить что-нибудь еще. Убедить Бастьяна, что можно свободно общаться, ничего не опасаясь. Конкретно этот огонек так вообще был юным и крошечным. Милым и вполне уютным. Он только-только прибыл в Рощу лунных кроликов сегодня утром. Селина и представить не могла, что он может стать причиной неприятностей. Это правда, что он сообщит наставникам, если заметит что-либо экстраординарное. Однако пока Селина с Бастьяном не планируют жестоких восстаний или что-нибудь в этом роде, с чего огоньку разглашать кому-то подробности их беседы? Без сомнений, в мире есть и куда более важные дела.
Однако все это не имеет значения. Если Бастьян не уверен, что может говорить открыто в присутствии этого маленького огонька, то Селина просто попросит Звездочку уйти.
Она подняла голову.
– Звездочка? – позвала она. – Не мог бы ты дать нам возможность побыть наедине?
Маленький голубой огонечек зазвенел на месте, а потом, не мешкая, полетел в сторону развевающихся штор и исчез в бледной тьме ночи Сильван Уайль.
Когда Селина протянула руку к рубашке, которую Бастьян оставил на краю их кровати, та оказалась влажной. Свежий аромат озера Люр ударил в нос.
– Ты что, ходил плавать?
– Озеро очень приятное, особенно ночью, – ответил Бастьян. – Хотя существа, которые обитают в его глубинах, не особо рады моему присутствию.
– Мама сказала, что она наказала им не беспокоить тебя.
– Знаю. Просто их недовольство… буквально физически ощутимо.
Селина села и посмотрела на Бастьяна, спросив:
– Хочешь вернуться в Беседку плюща?
Бастьян снова задумался.
– Да. И в то же время нет.
– Тебе здесь тоже не нравится, – негромко заметила Селина. – В Сильван Уайль, я имею в виду. – Она всегда это знала, однако продолжала надеяться, что со временем ему станет уютнее в землях летних фейри.
Бастьян не сразу ответил, колеблясь, точно ему нужно было время, чтобы собраться с мыслями и подобрать слова. Селину это не смущало. На самом деле она даже гордилась тем, что всегда открыта и честна с Бастьяном. И в ответ меньшего она и не ждала.
– Прошло всего три дня. Мне хотелось бы дать тебе возможность провести время с матерью, – произнес наконец-то Бастьян. – Сейчас я бы отдал все, чтобы поближе узнать свою мать. И я не хочу отнимать у тебя твою до тех пор, пока ты сама не будешь готова уйти. – Он помрачнел. – И пока мы не придумаем, как расправиться с правосудием Парижа.
– Но…
– Нет. – Бастьян одарил ее усталой улыбкой. – Мне здесь не место. И… тебе тоже.
Зеленые глаза Селины округлились.
– С чего ты взял, что мне здесь не место?
– Здесь… Мне кажется, ты не видишь, что это на самом деле за место. Все здесь какое-то странное. Словно все вокруг – карточный домик, которому суждено рассыпаться при малейшем же ветре. И пускай твоя мать уверяет нас, что ты в безопасности в Уайль и тебе здесь рады, я не согласен с ней. Все здесь будто просто терпят твое присутствие. Всё точно так, как и говорил Арджун. Этириалы вроде него – и вроде тебя – всегда будут вторым сортом в Сильван Уайль.
– Но чем все это отличается от мира смертных? – спросила Селина. Ее голос теперь звучал вспыльчиво. – Я женщина. Мне нельзя голосовать. Мое мнение неважно. Сначала я принадлежу отцу, а потом мужу. Мне нельзя разгуливать по миру, если муж не проложит мне путь. В Сильван Уайль женщины, по крайней мере, обладают властью и влиянием.
Бастьян мрачно втянул щеки и кивнул.
– Полагаю, я вечно обо всем этом забываю. – Он многозначительно ей улыбнулся. – Прости.
– Ты мужчина. – Селина положила ладонь ему на щеку. – Поэтому-то я тебе и нужна. Чтобы напоминать о том, что ускользает от твоего взгляда.
– Или о том, что я, пусть и невольно, предпочитаю игнорировать. – Бастьян вздохнул. – Я не хочу оставаться в Уайль навсегда, Селина. Не могу. С каждым днем, проведенным в Летнем королевстве, я чувствую себя все голоднее. Все беспокойнее. Мне сложно свободно охотиться здесь.
– Я понимаю. – Селина задумалась на миг. – Может, ты мог бы…
– Я не стану пить твою кровь. – Глаза Бастьяна сверкнули в полумраке, окружавшем их. – Это даже не обсуждается. Ты девушка, которую я люблю, а не бутылка вина.
– Уверен, что нам не следует просить помощи у матери?
– Я не готов признаваться ей в том, что у меня неуправляемый аппетит. Если остальные придворные узнают, насколько я голоден, и поймут, каким я могу быть опасным, они могут начать выражать недовольство открыто.
Селина понимающе вздохнула.
– Не только ты являешься причиной их беспокойства. Мама сказала, им может не понравиться идея о том, что она назовет меня наследницей, хотя пока она даже не пыталась подобное предложить.
– Ты сказала ей, что тебя подобное предложение не интересует? – Плечи Бастьяна напряглись от слов Селины.
– Несколько раз. Но… порой я задумываюсь о том, что могла бы помочь этому миру каким-то образом. – Селина прикусила изнутри щеку, раздумывая. – Может, заставить фейри пересмотреть взгляды и научить их быть более открытыми к тем, кто от них отличается? Их отвращение к смертным беспокоит меня все больше с каждым новым днем.
– Не уверен, что они готовы выйти за границы предрассудков. – Бастьян понизил голос до шепота и продолжил: – Ты не задумываешься порой, что было неправильным для фейри изначально переступать границу смертного мира? Может, все было куда лучше до того, как границы начали стираться.
Селина поджала губы на мгновение, а потом спросила:
– Если бы вампиры не смогли отправиться в мир смертных после того, как их изгнали, что бы тогда с ними случилось? Куда бы они отправились?