– Нет, серьезно...
– К тебе приехали. И погоны тебе привезли. Уже майорские. Поздравляю, старина, – Согрин хлопнул Толика по плечу. – Мобильная группа восстановлена.
– А Макар?
– Он пока самостоятельно работает. В Югославии. А мы будем втроем.
– Где?
– Здесь.
– Что здесь делать? Только по границе разве что... – Сохно понимал, что работать на территории Чечни нынешняя политическая обстановка не позволяет. – Или же без прикрытия. Как я работаю.
– Всю Чечню перевернуть надо, а кое-кого найти. Это по твоему профилю.
– И, конечно, без прикрытия, – добавил Кордебалет. – Как мы здесь в войну с тобой работали.
В войну, если бы они завалились, от них бы просто отказались. Впрочем, ликвидаторы везде работают так.
– Годится, – сразу согласился Сохно. – А как вы машину остановили? Что это было?
– Нитка. Нитку поперек моста натянули. Обыкновенную. Командир с собой захватил – пуговицы пришивать, – объяснил Кордебалет.
Толик знал, что нитка в свете фар кажется бревном.
– А вообще-то, я и сам мог бы освободиться.
– Как? – поинтересовался Согрин, но по голосу было видно, что он легко поверил.
Сохно показал зажатую в руках гранату. Кольцо было уже сорвано. Осталось только разжать ладонь и...
Согрин осторожно вытащил гранату и, сильно размахнувшись, забросил ее подальше в реку. Грохнул взрыв.
– Наручники, может, снимете...
Кордебалет пристроил руки Сохно на перила моста и разрубил их одним ударом мачете.
– У тебя учился.
Сохно точно так же разрубал однажды чеченские наручники на руках Кордебалета.
Послышался шум двигателя машины на мосту. Подъехал «уазик». Вышел человек в гражданской одежде с автоматом Калашникова в руках.
– Полковник Нефедов. Наш нынешний шеф, – представил вышедшего Согрин.
– Ну, спецназ, – сказал полковник. – Даете...
– А что, – Сохно остался невозмутим. – Даем...
– Сколько ты там, в станице, их положил?
– Человек девятнадцать, кажется...
– Все бы так воевали. А мы вот еле успели. Хорошо еще, подполковник вовремя сориентировался. Понял, что чеченцы будут тебя вывозить. И не тормознул машину. А ты нам очень нужен. Именно ты, со своим опытом...
Толик посмотрел на автомат полковника. Рожок широкий. Для патронов калибра 7,62. Понял, что они тоже слегка повоевали.
Глава 7КОМАНДА МАКАРАДЖИЧА. ГРУППА ТАРХАНОВАСВОБОДНЫЙ ПОИСК
В горах красивые рассветы. Впрочем, Слава знавал рассветы во многих странах, и везде они казались красивыми, если светило солнце. Потому что солнечный рассвет обещает что-то новое, будит надежды. Так было даже в Саудовской Аравии, где солнце не тепло дарит, а испепеление. Но и тогда оно привлекало к себе, оно навевало мысли о других странах, о доме...
Сейчас свои надежды он связывал с расширением поиска. Сразу после беседы с российскими спецназовцами он связался с Мате Ратковичем и получил полное одобрение. Для ускорения с основной базы «Команды теней» вызвал в помощь еще две группы по десять человек. Одна из них, по замыслу Славы, должна постоянно находиться вблизи границы. Не сидеть, естественно, на месте, а курсировать в районе, не давать покоя албанским боевикам и постоянно быть готовой к переходу в Македонию. Вдруг понадобится помощь Тарханову. Другой группе определил конкретный участок. Раткович обещал с подкреплением подослать и подробную карту с анализом событий при наступлении и отступлении сербских частей. Более того, чтобы не терять драгоценное время – и так уже потеряно его немало, Раткович обещал выделить вертолет.
Натовские самолеты гадили в основном по ночам. Поэтому с наступлением рассвета Слава ожидал прилета парней на заранее обговоренном участке, рядом с дорогой. А уже вечером он узнал, что оказался пророком. Позвонил Тарханов и попросил помощи. У него двое пленных американских спецназовцев, которые напали на французского журналиста, задающего слишком много неудобных вопросов относительно психотронного оружия. Он их допросил, кое-что выудил, но все это под присмотром француза. Применять более жесткие меры воздействия не решился, чтобы не расшифровывать себя. Договорились о встрече через два часа после рассвета недалеко от границы. Переходить ее самому Тарханову Слава не рекомендовал. Надо знать проходы среди минных полей.
Пришлось еще раз созваниваться с Ратковичем и уточнять, когда прибудет вертолет, чтобы не заставлять российскую группу ждать долго в опасной близости границы. И вообще хорошо бы пленных отправить сразу после жесткого допроса в тылы.
– На пяток часов задержать «вертушку» можно? – попросил Слава.
– Зачем? – поинтересовался полковник.
– Будут пленные американцы.
– Мне что, американские уши солить? – Раткович так шутил. – А почему сразу не можешь отослать?
– Надо допросить. Боюсь, это затянется.
– Нет, вертолетом я рисковать не могу. Мне и так его еле-еле дали. Места там слишком опасные. Рядом самолетов много. Лучше отправь пленных с первым попутным транспортом. С любого блокпоста позвони и отправь.
– Пленные с той стороны.
– Что? – Полковник чуть не потерял дар речи. – Ты уже и туда добрался? Неужели не понимаешь, чем это может грозить? Это же международный скандал.
– Я на этой стороне. Мне их передадут через границу парни из македонской разведки.
– Кто?
– Военная тайна. Информаторы – собственность агента, – вдохновенно врал Слава. – Эти парни как раз из той команды, которую мы разыскиваем.
Полковник задумался.
– Знаешь что... Не лучше ли будет, если ты сам их допросишь. А сюда их тащить не следует. Это уже грозит осложнениями. Похищение людей из сопредельного государства. Международный терроризм. Представляешь, какой скандал поднимется, если об этом узнают журналисты. Лучше пусть вообще в Македонии останутся. В любом виде.
– Понятно, – согласился Слава и мысленно покрыл матом незнакомого французского репортера, который и в самом деле может поднять скандал. Хорошо бы было и его самого прихватить вместе с американцами на эту сторону. – Высылай группу точно в срок. Мне надо будет встретиться с македонцами. Боюсь опоздать.
– Договорились.
Ночью сирены выли по всей Югославии. От этого, казалось, шевелились волосы и по всему телу под кожей пробегала противная, морозящая дрожь. Такое же ощущение Слава переживал еще в детстве, когда с дедом ехал зимней ночью на санях через поле и издали слышал вой волков. Здесь же сирены предупреждали о появлении волков воздушных. Наглых и лицемерных. Каждый городок, каждое селение старалось предупредить всех о налете авиации НАТО. Даже в лесу спать было трудно. Вой доносился издалека и, казалось, отовсюду. Был он всепроникающим, бесконечным, утомляющим. В прошлую ночь было потише. Хорошо еще, что до пяти утра не беспокоил телефон. В пять Раткович сообщил, что вертолет вылетел.
Слава поднял свою группу – а подъем занимает два десятка секунд – и быстрым маршем двинул к месту встречи. Пересекая перевал, они оглянулись на запад и увидели вдали, в рассветном небе дым. Восток был чище. На востоке всходило солнце. Там была еще надежда.
Через два перевала – напрямую, потом через лес по склону горы. Карту Макаров помнил наизусть и точно провел группу между двумя минными полями, приготовленными на случай вторжения натовских войск. Дальше путь лежал по проселочной дороге, которая была заминирована только в непосредственной близости от границы. На официальных картах этой дороги не было, хотя у натовцев, возможно, и приготовлены карты с космической съемки. Но сербы надеялись использовать проселок для своих возможных перемещений в случае начала сухопутной операции. Известное дело, натовские вояки любят передвигаться и жить с комфортом. Они даже передвижные модерновые сортиры с собой возят. Тут же проехать можно только на танке. Особенно по весенней распутице.
Еще Гитлер, планируя войну с Россией, не учел качество дорог и потому завяз, не смог продвигаться в соответствии с планом. В Югославии данные разведки говорили, что сейчас войска НАТО тоже сильно рассчитывают прокатиться по асфальту. Все их планы ориентированы на это. Только в случае наступления асфальта уже не будет. Громадное количество мин и фугасов уже заложено. А множество проселочных дорог станут удобными направляющими для фланговых атак и рассечения вторгшихся частей.
Макаров шел в середине небольшой своей колонны и размышлял о том, как все же поведет себя Россия в конфликте. Первая мировая война началась отсюда. За полвека до этого отсюда началась русско-турецкая война. К большим стратегам и политикам Слава себя не относил. Но он считал, что НАТО эту войну проиграет как раз тогда, когда начнет наземную операцию. Да, у сербов старовата система противовоздушной обороны. Но когда дело дойдет до войны наземной, американцы с союзниками увязнут в нее полностью. По уши увязнут. До могилы. Потому что каждое дерево здесь будет стрелять, каждый камень. И он сам вместе со своими ребятами станет этим деревом, этим камнем, который стреляет точно и убивает.
Путь и время Слава рассчитал, как всегда, правильно. Он вообще ощущал время и движение каким-то внутренним регулятором и знал, когда следует добавить темп марша, когда дать возможность группе слегка расслабиться. Это вырабатывалось годами и относилось к тем понятиям, которые принято называть опытом и интуицией. Они вышли точно к месту. И вовремя. Едва успели рассредоточиться, как послышался шум вертолетных винтов. Рядом с границей в военное время нельзя полагаться ни на что. И потому отряд занял боевую позицию. И только когда вертолет приземлился, когда из него один за другим посыпались первые пассажиры – бойцы «Команды теней», Слава дал команду своей группе выйти на открытое место.
Первую группу привез Саша Юрьев, вторую – Ежи. Внешне обе уже сильно отличались от ребят самого Макарова. Тобако слово сдержал и прислал кевларовые бронежилеты, кевларовые каски с радиостанциями, вмонтированными в пробковые подшлемники. Внешне эти каски слегка отличались от привычных глазу российских и сербских металлических. Больше походили на каски немцев во Второй мировой войне. Но это не мешало делу. Радиосвязь в пределах пятнадцати километров поддерживалась устойчивая. Только вот командиру группы приходилось тащить на себе небольшую базовую рацию, без которой связь невозможна. Правда, не очень тяжелую – всего два с половиной килограмма.