».
По смерти Куинджи в 1910 году обнаружилось, что все капиталы (несколько сот тысяч рублей, недвижимость) были завещаны на цели развития живописного искусства (Общество художников им. А.И. Куинджи). Жене – горячо любимой – оставлены ежегодные 2500 рублей, что было более чем достаточно для спокойной жизни. Еще какие-то суммы родственникам.
Огромное отличие от Поленовых – в семье не было детей. Это, конечно, должно было наложить отпечаток на финансовые решения.
В 1910—1920-е годы эти капиталы превратились в ничто. Земля в Крыму была захвачена. Цитаты из отчета общества им. А.И. Куинджи за 1917 год:
«…тревожное положение в столице… дороговизна жизни и падение рубля… грозящий захват имения местными жителями… ввиду пониженной стоимости денег цены на картины повышены на 50 %… интерес к рисованию в такие тревожные дни сильно понизился».
Жена художника, Вера Леонтьевна Куинджи, из купеческого рода, умерла от голода в 1920 году в Петрограде. Такова публичная версия.
Отделенное от нее Общество им. А.И. Куинджи существовало до начала 1930-х годов. Продавало картины Куинджи, учреждало премии, покупало чужие картины, помогало художникам выжить. Это другой публичный факт.
Может быть, Куинджи рассчитывал, что Общество присмотрит за женой, которая осталась одна? Что преданные ему художники, которым он всю жизнь давал деньги, не оставят его вдову?
Как это не сложилось, почему не сошлось – детали, проливающие свет, неизвестны.
Страсти и дома третьего замужества
Как отдать всё молодому мужу, выйдя замуж третий раз, чтобы он женился на другой вдове?
Какие были страсти в Петербурге сто с лишним лет назад! Есть в Петербурге улица Чайковского (Сергиевская), а там старинный дом № 26 с редким, как пишет наш современник, изображением – маской оленя с ветвистыми рогами.
В 1888 году его купила Анна Ивановна, урожденная Лапшина. Она была второй женой купца-лесоторговца Громова, когда он умер в 1882-м. Затем Анна Ивановна сама взяла второго мужа, генерала Евреинова, покинувшего этот свет в 1902 году. В 1903-м, когда ей было за шестьдесят[58], она выходит замуж в третий раз за «бывшего лейтенанта флота» Небольсина, который был «значительно моложе» (будучи рожденным в 1870 году). В 1906-м Анна Ивановна оставляет его вдовцом, а он женится вторым браком, где-то к 1910 году, на Аполлинарии Козловой, «которая также успела побывать замужем за господином Фургельмом».
Между этой чередой непрерывных браков прошла – по завещаниям и сделкам – недвижимость, великая, как слон. Дом на Сергиевской, дом на Миллионной, дом на Дворцовой набережной, дом на Каменноостровском проспекте, дом на Николаевской (Марата) улице, две дачи на Каменном острове.
И только большевики пришли и всех уплотнили.
И вся эта замечательная прыгучая жизнь, где вдовы строили себе семиэтажные дома, доходные, как арбуз, рассыпалась[59].
Как испортить жизнь женщине убеждениями и ничего ей не оставить
«Его всё больше и больше мучило то, что он владел состоянием и он начал лелеять мысль избавиться от него»[60].
Отдать всё, следуя Евангелию.
«Но одно, что я живу в семье с женой и дочерью в ужасных, постыдных условиях роскоши среди окружающей нищеты, не переставая и всё больше и больше мучает меня»[61].
Кто это? Лев Толстой.
Софья Толстая. Тринадцать детей, детство пережили восемь.
Другая жизнь.
Ее дневник, 16 декабря 1887 года:
«Этот хаос бесчисленных забот, перебивающих одна другую, меня часто приводит в ошалелое состояние, и я теряю равновесие. Ведь легко сказать, но во всякую данную минуту меня озабочивают: учащиеся и болящие дети, гигиеническое и, главное, духовное состояние мужа, большие дети с их делами, долгами, детьми и службой, продажа и планы Самарского именья…, издание новое и 13 часть с запрещенной “Крейцеровой сонатой”, прошение о разделе с овсянниковским попом, корректуры 13 тома, ночные рубашки Мише, простыни и сапоги Андрюше; не просрочить платежи по дому, страхование, повинности по именью, паспорты людей, вести счёты, переписывать и проч. и проч. – и всё это непременно непосредственно должно коснуться меня»[62].
Ей нужно было обеспечить семью и девять детей.
Прокормить.
«Духовное отдаление» друг от друга.
«Я знаю, что ты не могла, буквально не могла и не можешь видеть и чувствовать, как я, и потому не могла и не можешь изменять свою жизнь и приносить жертвы ради того, что не сознаешь…»
Первый раздел имущества.
Лев Толстой:
«В 1880 году я пришел к убеждению, что христианин не должен владеть собственностью, я отказался от нее и просил распорядиться с нею так, как будто я умер. Вследствие чего все мои семейные получили то, что им следовало по наследству, на что они рассчитывали, имели право рассчитывать»[64].
В 1890 году вся его собственность была разделена на десять частей по жребию – жене и детям.
Второй раздел имущества. 1910 год.
Ей нужно было обеспечить семью, девять детей и внуков.
Прокормить.
Ссора вокруг завещания, по которому у семьи отнимаются права на издание произведений Льва Толстого и доходы, связанные с ними.
Чертков (секретарь Толстого) «изображает, как один из сыновей … учителя, размахивая неоконченным рассказом отца “Фальшивый купон”, выкрикивает, что выколотит из фальшивого купончика “100 тысяч чистоганом”»[65].
И что?
10 ноября 1910 года.
Уход и смерть Толстого, оставившая на женщине, с которой прожил сорок восемь лет, вечную вину.
Софья Толстая ушла из жизни в 1919 году.
За ней была закреплена Ясная Поляна.
Считалось, что осталась «без средств к существованию». Ей назначили пенсию, частично тратившуюся на содержание Ясной Поляны.
Ее последняя болезнь была той же, что и у мужа, – воспаление легких.
«Черный передел» 1917 года не коснулся Ясной Поляны.
Крестьяне защитили ее.
Конечно, жизнь сложнее, чем схемы, в которые она умещается.
Но всё-таки, любовь ко всем? Время, затраченное на всех? Попытка следовать жизни по библейским принципам?
И – комнатная любовь к тому, кто составляет основу твоего существования. Вещная и вечная любовь. Семья, которая должна тратить, чтобы жить и возносить своих детей на следующую вершину. Имущество как якорь такой семьи. Доходы, которые никогда не должны прерываться.
Доходы сильного как часть любви к женщине.
Первый признак идиота: проклятия деньгам
Деньги как язык.
Деньги как власть – альтернатива насилию, иерархиям, избыточному государству.
Деньги как великая абстракция вещей. Прав на вещи. Даже реки бывают золотыми.
Деньги – великое, безмерное изобретение человечества.
Как зеркало всего.
Деньги как язык. Деньги как власть – альтернатива насилию, иерархиям, избыточному государству. Деньги как великая абстракция вещей. Прав на вещи. Даже реки бывают золотыми. Деньги – великое, безмерное изобретение человечества. Как зеркало всего.
Хотя нам, в общем-то, запрещено владеть деньгами. «А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу; ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1 Тим, 6, 9—10).
В нашей культуре – нелюбовь к деньгам. Мы даже платить пытаемся в конвертах, чтобы не осквернить чей-то взгляд.
Поэтому мы стремимся как можно скорее избавиться от денег, даже тогда, когда они заработаны в каменоломнях.
Мы на порядок легче тратим их, чем зарабатываем.
И в этом ошибаемся.
В стране денег есть несколько разновидностей идиотов.
Пустынники.
Избавиться от корня всех зол. И не желать его. Не дать семейству насладиться.
Моты.
Легкость растраты. Съесть деньги и не заметить. Так не доставайся ты никому!
Скопидомы.
Пачки банкнот, завернутые в темные колготки, скрытые от всех семейных глаз.
Денежные наркоманы.
Те, кто легко берут долги. Деньги как эфир – они вроде быть должны, но они не существуют.
Жених – невеста – разорение: играем Островского
Семь максим Островского. Краткое содержание.
– «Бедность – не порок»
Не получить красивой молодой жены, если обманывать инвесторов в Москве. Миллион триста всё же придется отдать.
– «Банкрот» («Свои люди – сочтемся»)
Вывод активов на подставное лицо по заниженной цене, а затем банкротство кончаются тюрьмой. Дочка выйдет замуж за подставного и всем будет очень довольна.
– «Волки и овцы»
Волк всегда молодую овечку с большим поместьем в столицу прихватит. От векселей до прокурора – один шаг
– «Не в свои сани не садись»
Умыкание богатой девы кавалеристом не означает проникновения в ее приданое. У кавалериста нет мужества выдержать этот удар. А ее возьмет Ванечка, давно целовавший туфли.
– «Бешеные деньги»
Отдавшись за деньги, стоит убедиться в том, что тебя купил тот, кто обладает состоянием. «Богиня беззаботного счастья валится со своего пьедестала, на ее место становится грубый идол труда и промышленности, которому имя бюджет». Семейный бюджет, конечно.