Все европейские нации приложились к нашей земле, и в нашем великом языке болтается гремучая взвесь из десятка их языков, а заодно греческого и тюркских.
Мы вынуждены докармливать себя в садах и огородах, в серой экономике. Это – рабская модель. Больше 40 % аграрной продукции России производится в личных подсобных хозяйствах.
Мы, в общем-то, не любим друг друга. За границей мы немедленно ассимилируемся и в третьем поколении полностью растворяемся в других народах. Мы не держимся вместе, мы не выступаем сплоченной общиной, рассыпаясь и выживая кто как может.
Мы устали. Триста лет войн, революций, диктатур, эмиграции, рассыпания по окрестному пространству. Мы сокращаемся, оставляя всё больше пустот на карте. Мы не можем найти себе места – нас веками бросало от одной великой идеи к другой, и все они – занесенные издалека. Мы создаем только гигантские сооружения и растрачиваем силы народа и сам народ.
И мы – чудо приспособления. За пять лет, с 1917 по 1922 год возник из «царского» – советский человек. Со всеми его красными знаменами.
За пять лет, с 1990 по 1995 г. из «коммуниста» вырос истинно верующий, крестящийся напропалую.
Сегодня становится на ноги «государственный» человек. Иерархический, технический, с функциональной моралью.
Самое смешное, что это может быть один и тот же человек.
Должно наступить время изменений в «коллективной модели поведения». Просто, чтобы выжить на расстоянии в несколько сот лет. Нас заставит это сделать всё нарастающий поток внешних изменений, с которым ничего поделать нельзя.
Должно наступить время изменений в «коллективной модели поведения». Просто, чтобы выжить на расстоянии в несколько сот лет. Нас заставит это сделать всё нарастающий поток внешних изменений, с которым ничего поделать нельзя.
Нам может это не нравиться, мы можем сколько угодно кричать и чем-то там размахивать, но это просто факт жизни – выживают те общества, которые могут дать больше свободы для инноваций, творчества, агрессии в создании нового, для коллективизма стаи из людей, стремящихся к лучшему качеству жизни, на новые поля для пропитания. Обычная история с динозаврами – и всеми остальными. Одни растворились – а другие выжили.
Но что создавать?
Обычную вещь. Открытую, социальную рыночную экономику, совершившую собственное «экономическое чудо». Прошедшую посткризисную модернизацию. Создающую высокую добавленную стоимость. Основанную на уважении к жизни, обществу и государству как способу защитить, помочь и взбодрить всех.
Но что создавать? Обычную вещь. Открытую, социальную рыночную экономику, совершившую собственное «экономическое чудо». Прошедшую посткризисную модернизацию. Создающую высокую добавленную стоимость. Основанную на уважении к жизни, обществу и государству как способу защитить, помочь и взбодрить всех.
Только в такой экономике имущество семей будет защищено – и будет прирастать, процветая.
Гениальные староверы
Что вы скажете о малой группе людей, численностью в несколько десятков тысяч человек, отстроивших и подмявших под себя 45–55 % хлопчатобумажной и шерстяной промышленности Московского региона?
Об их богатейших семьях?
О том, как они выживали за счет хватки, бережливости и аскетизма?
О давлении и государственных преследованиях?
Кто это? Армяне, греки, евреи, немцы-колонисты, масоны, магометане, кто?
Нет, это были русские люди.
Старообрядцы.
Гучков. Председатель III Государственной думы (1910–1911). Из староверов.
Савва Морозов. Из староверов.
Рябушинский. Из староверов.
И десятки других.
Пик их собственности и влияния – сто пятьдесят лет назад.
Как они это сделали? «Модель коллективного поведения», похожая на протестантизм, американизм и прочие «измы», которые делают технические революции неотвратимыми. Рациональность и экономический успех. Проще говоря, выживание малого загнанного народа, который из себя выжимает все соки, всю хитрость, чтобы не утонуть. И свою религию подстраивает под это.
При чем здесь Третий Рим, державность, богоданная духовность, умерщвление плоти, государство вертикалей?
Да ни при чем. Старообрядцы – это история о том, что российские люди – когда они выживают – ведут себя как стая рискованных, самозванных, подчиненных труду, независимых людей – честных, рациональных, готовых свободно и хитро выживать ради собственного и общего блага.
Вот только не нужно помещать их в картонную коробку, придавленную кирпичом. И обрабатывать ядохимикатами. Дешевый кредит, низкие налоги, запертые коты, бесстрашие и открытая форточка.
Не мешать, помогать. Всё сделают сами.
Что дальше: что ожидать, на что надеяться
Если имуществу цунами
Наше имущество – производно от того, что будет со страной.
Тот, кто управляет имуществом семьи, обязан пытаться оценить, что в будущем. Отъем, стагнация или рассвет – три разных судьбы семейного имущества.
И три разных поведения семьи.
Сценарий – «Цунами». Вероятность – 10–15 %.
Как это случится. Внешний удар (крупное падение цен на сырье, резкое усиление доллара, болезненное ужесточение санкций, финансовые инфекции из-за рубежа (мыльные пузыри в США, Китае, дефолты в Европе и Латинской Америке и т. п.), геополитический шок (риски «горячих» регионов)).
Экономический шторм внутри России, а затем – замыкание, антизападничество, крепость. «Большой Иран».
Что будет происходить. Страна всё более раритетной техники. Милитаризованная экономика по формуле: «сырьевая + аграрная + военная». Негативный кадровый отбор. Жесткие вертикали внутри. Дальнейшее огосударствление. Государственная собственность – до 85–90 %.
Попытка «рвануть вперед» (ежегодный рост ВВП на 5–7 %, норма инвестиций – до 30–35 % ВВП (сегодня – чуть больше 20 % ВВП), экспонента военных расходов, мегапроекты). Рост технологического отставания до 30–40 лет. Дорогое государство, его конечное потребление до 20–22 % ВВП (сегодня – 18 % ВВП). Сжатие потребления населения, дефициты в рознице.
Через 5—10 лет – стагнация экономики. Снижение реальных доходов населения. Демографический кризис (в клетке рожать трудно).
Что будут делать в экономике. Возврат к полуадминистративному распределению ресурсов и к централизованным заданиям в «командных высотах» экономики. Всё больше устанавливаемых государством цен, тарифов, ставок.
Доля контроля государства в экономике – до 90–95 %. Максимальное сжатие частного бизнеса (потребительский сектор, аграрный, «кумовской» капитализм). Объявление новых поворотов рек и великих инфраструктурных строек (преимущественно там, где жить нельзя).
Что произойдет в финансах. Печатный станок. Денежная реформа, приводящая к «сильному рублю», с изменением масштаба цен от 100 раз. Ручное распределение кредитов в экономике. Принудительное снижение процента. Дефицит бюджета покрыт нерыночными кредитами / займами Банка России.
Рост налогового бремени. Фиксированный (или в узких границах) валютный курс рубля. Замораживания цен и тарифов. Сжатие финансового рынка в десятки раз. Неконвертируемая валюта, закрытый счет капитала. Запрет хождения наличных долларов, евро и т. п. Запрет валютных депозитов. Проповедь сильного рубля. Скрытая высокая инфляция.
Что будет с имуществом семей. Всячески ограничиваться – по логике жизни, по идеологии (служить государству, а не себе, духовность, а не потребление), по остаточному принципу финансов для населения, по слабости экономики. В тяжелом, неудачном проекте – имущество только у немногих. С трудом – накапливаться, доля частного бизнеса будет сужаться. В закрытости – устаревать.
Растущая масса ограничений – что можно иметь, что – нет, что – только по разрешению, регистрации и т. п. Прямые отъемы – через запреты, денежные реформы.
Самые благополучные – те, кто служат у государства. У них больше всего активов. Распределители, специальный доступ к благам – и подешевле.
Примеров сколько угодно – мы сами до 1991 года, Иран, любые страны, основанные на жестких вертикалях и закрытости. Те, что ощетинились.
Если экономика не изменится: что будет с имуществом
Сценарий «Холодильник». Вероятность – 55–60 %.
Как это случится. Да никак. Просто продолжение того, что сегодня.
Что будет происходить. Полузакрытая стагнационная экономика со стареющими технологиями, восполняемыми, прежде всего, на востоке (Китай, Южная Корея и др.). Всё большая концентрация ресурсов в обороне. Развитие заморожено, заграница заинтересована – лишь бы не было хаоса, год за годом сокращает зависимость от России как якорного поставщика сырья.
«Типичная» латиноамериканская, сырьевая экономика, со сверхвысокой концентрацией собственности, огосударствлением, избыточным регулятивным прессом. Полурыночная среда, олигополии. Поддержание искусственной занятости ради социальной стабильности.
Рост технологических разрывов с миром. Изощренная изоляция со стороны развитых стран, сохраняющая, тем не менее, потоки сырья из России. Деиндустриализация, крупные инфраструктурные проекты (много бетона и котлованов).
Естественно низкие темпы роста в 0–2 %. Норма накопления – 18–24 % ВВП. Высокая сейсмичность экономики. То резко вниз, то прыжком вверх – вслед за мировыми ценами на сырье, динамикой мегарасходов внутри России (ВПК, мегапроекты).
Утечка мозгов, капиталов, производительность труда – рост еле-еле, «замораживание» реальных доходов населения.
Рапорты о трудовых победах и успехах экономики. Сползание к дестабилизации в будущем.
Что будут делать в экономике. Философия стабильности, эволюции, постепенности (кроме ВПК и мегапроектов). Рост доли нерыночного / псевдорыночного распределения ресурсов, сейсмика (крупные переделы) в собственности.