Влад, получивший легкую контузию при взрыве гранаты на дороге, почти сразу после начала боя доложил на базу о засаде. Он организовал сначала отпор, а потом и разгром противника. Он же запретил его преследование, справедливо рассудив, что рисковать, ища боевиков в лесу, бессмысленно.
– Какие потери? – спросил я, выслушав Кантина.
– Пятеро ранены. Четверо легко, а Юлшина зацепило крепко. Один осколок в легком, второй застрял между ребер.
– Всех раненых на борт, пусть сразу летят в госпиталь. – Я повернулся к Радовану. – Улетаем все. Задание отменяю.
– Да уж, какое тут задание…
– Артур, – позвал Влад. – Мы пленного захватили.
– Пленного? – изумился я. – Так чего же ты молчал-то? Где он?
Кантин кивнул на дорогу.
– Там, у деревьев. Его Иштван стережет…
– …Откуда они знали, что мы там пойдем?
– Они и не знали! Ждали другую группу.
– Какую другую? В тех местах, кроме нас, уже месяца два никто не ходит!
– А ты вспомни, что пленный сказал. Им дали приказ подловить отряд. Чей, даже не говорили. Они по вам и стрелять бы не начали, если бы Володька не вдарил первым.
– Почему тогда раньше не отошли? Сидели на позициях до последнего. Идеальное место – сорок метров до дороги. Если бы не Хостич, нас бы покрошили!..
Разговор уже шел на повышенных тонах. Взводные разошлись, обсуждая подробности недавнего боя. Ральф, Влад и Радован высказывали свои догадки относительно причин нападения и строили предположения, кто и почему мог отдать приказ устроить засаду.
Больше всех горячился Влад. Хотя взвод действовал правильно и понес небольшие для такой сшибки потери, Кантин чувствовал себя виноватым. Не обнаружил противника, не предугадал его появление в лесу. Да еще раненые. Эрик лежал под скальпелем, остальных после несложных операций и перевязок отпустили в расположение роты, но все равно Влад был мрачен, зол на бандитов и, по его же признанию, чувствовал себя паршиво.
Сейчас же, спустя час после возвращения, стихийно возник разговор, перешедший в эмоциональное обсуждение причин и последствий.
Я сидел на диване, молча наблюдая за спорщиками. И конечно, сам ворочал мозгами. В конце концов, наговорившись до хрипоты, лейтенанты обратили внимание на меня.
– Командир, ты-то хоть скажи! Как они смогли вычислить наш маршрут?
– Или заметили на подходе, или случайно налетели, верно? – нервно добавил Влад.
Я покачал головой, подождал, пока парни немного не утихнут, и сказал:
– Думаю, ваши догадки не соответствуют действительности. И ты, Влад, можешь не терзаться понапрасну. Твоей вины здесь нет.
– Да? – мрачным голосом, но с надеждой спросил тот.
– Точно. Бандиты ждали именно вас. Потому что имели точную информацию о месте и времени вашего появления. Не знали только одного. Кто будет проходить. И сколько человек. Первое им, думаю, специально не довели, чтобы не отпугнуть. А второе… вас неправильно сосчитали.
– Кто? – тихо выдохнул Влад.
– Тот, кто сидит здесь, в Мегаре. – Я обвел притихших парней хмурым взглядом. – Еще не дошло? В городе вражеская агентура.
– …Как? – сдавленно охнул Плошир.
– Так. Сидят в городе несколько человек. Информатор, наблюдатель, связной и радист. И передают данные о нас в Зону.
Комиссар молча воздел очи к потолку и что-то прошептал. Своим заявлением я буквально пригвоздил его к месту.
Мы с Ральфом приехали в комиссариат десять минут назад, как раз в тот момент, когда Плошир докладывал по телефону о результатах работы полиции за последнюю неделю. Доклад звучал оптимистично – все под контролем, преступность под пятой закона, предателей в собственных рядах изобличили. Дорич (он был на другом конце провода) действия полиции одобрил, порекомендовал продолжать в том же духе. И вот тебе – новость! Тут и до инфаркта недалеко.
– А ошибки быть не может? – подал голос помощник Плошира, присутствовавший при разговоре. – Пленный мог и напутать с испуга.
– У нас не напутает, – возразил Ральф. – Он четко показал – их группа имела приказ ждать в указанном месте отряд противника и уничтожить его. Сидели они на одном из наших постоянных маршрутов. Какая тут ошибка?
– Чьи боевики?
– Грава. Из Арзана.
Плошир протер платком взмокшую шею, стянул галстук и с раздражением бросил его на стол. Расстегнул верхние пуговицы рубашки.
– Черт бы их побрал! Вычислили все-таки вас!
– Похоже.
– У тебя есть какие-нибудь соображения, как они работают?
– Пара вариантов. Мы с парнями прикинули. Их информатор сидит либо на блокпосту, либо работает здесь, в городе. Он засекает наш выход с базы и передает сообщение наблюдателям. Те сидят на границе, держа под контролем все возможные пути выхода в Зону. Как только они засекают нас, сразу сообщают боевикам. А у тех наготове две-три группы перехвата. Они просто садятся на известные им маршруты и ждут. Из Мегара мы выходим по двум дорогам. В Зону идем четырьмя-пятью маршрутами. В принципе накрыть нас не так сложно, если знать время выхода.
– Будем искать! – хлопнул по столу ладонью Плошир. – Прошерстим еще раз кадры, возьмем под особый контроль приграничные районы, послушаем эфир. Попросим госбезопасность помочь.
– Надо ускорить поиск. Пока действует агентура, наша работа парализована. Мы не можем планировать никакие выходы без риска налететь на засаду. Черт, здесь не обошлось без заокеанских советников! Слишком хорошо все организовано.
– Что ж, учтем, – сказал Плошир. – Поиск начнем сегодня же.
– Отлично. Мы тоже подключимся.
– …Что ты имел в виду? – спросил меня Ральф, когда мы вышли из здания комиссариата.
– Что мы проведем собственный поиск. Вычислить информатора, конечно, не в наших силах. Но попробовать определить пункты наблюдения в городе и у границы вполне реально.
– Тогда лучше искать с двух сторон. С нашей стороны и со стороны Зоны. Можно попробовать ловлю на живца.
– Идея, – кивнул я. – Молоток, голова варит.
– Угу. Еще жарит и парит…
На базе нас встречал Влад. Вид у него был совсем плохой. Лицо каменное, глаза горят нездоровым огнем, губы сжаты. Довел себя самокопанием.
– Что в госпитале?
– Нормально. Эрика прооперировали. Задето легкое, внутреннее кровотечение, правда, небольшое. Врачи говорят – стабильное состояние. Но лежать долго.
Ральф хлопнул его по плечу, нарочито спокойным тоном сказал:
– Хватит казнить себя, ходишь как потерянный. Все нормально. Нет твоей вины, понял?!
Влад нехотя кивнул. Я посмотрел на него и подумал, что завтра же пошлю его на выход. Пусть проверит район у границы, попробует отыскать наблюдательный пункт бандитов. Нечего сидеть на базе и нянчить боль. Надо работать, тогда не будет времени на лишние эмоции…
…Мысль о поиске не отпускала меня до самого дома. Продолжая размышлять, я прошел на кухню и начал машинально выгружать на стол продукты. Потом так же машинально включил плиту и поставил на медленный огонь сковородку.
Нехитрый ужин почти был готов, когда в дверь позвонили. Я глянул на экран видеофона – у двери стояла Катя. Нажал на кнопку, впуская ее, вырубил газ и переложил яичницу с салом и беконом на большую тарелку.
– Привет… – произнесла Катя, зайдя на кухню. – Извини, что без предупреждения. Я звонила, но тебя не было. Не помешаю?
– Нет. Проходи. Есть хочешь?
– Я поела.
– Тогда подожди, я поем.
Она села на стул и молча смотрела, как я режу хлеб. В глазах мелькало удивление.
После первой встречи у нас было еще несколько свиданий. Она приходила сама, на ночь, а утром уходила. Завязав с прежней «работой», нашла место в какой-то фирме, поступила заочно в институт на экономиста.
Мне ее дела были как-то по фигу, времени на вникание в проблемы бывшей шлюхи не хватало. Хоть дояркой работай…
Катя мое отношение видела, это ее обижало, но свои чувства она держала при себе. После того, как сутенера Витюшу и его команду посадили, она поняла, что я – некий влиятельный тип, способный осложнить жизнь любому. Послушно приходила, покорно шла в постель, старательно отрабатывала и засыпала на краю необъятной кровати. Утром готовила завтрак и исчезала.
Когда у меня был свободный вечер, я звонил ей. Ни разу она не сказала «не могу» или «занята». Видимо, считала обязанной. Или просто боялась…
– Чего пришла?
Она вздрогнула, подняла голову и тихо ответила:
– Я думала, ты хочешь…
– Хочу. Чего сама пришла? Я не звал.
– Мне уйти?
Я переложил хлеб на тарелку, убрал нож и сел напротив нее. Заглянул в глаза, увидел на ресницах слезинки. Губы у девчонки немного подрагивали.
– Вот что, красавица. Ты мне ничем не обязана. И я тебя больше не держу. Хочешь – уезжай, хочешь – работай и учись. Твой ненаглядный Виктор сидит, тебя больше никто не тронет. Ясно?
– Д-да…
– Отлично. Не задерживаю.
Я пододвинул к себе тарелку и начал есть. Катя молчала, видимо, соображая, что делать со внезапно свалившейся свободой. Прошло минут пять.
– Артур, – несмело позвала она.
– Ну?
– А можно… я останусь?
– Где? В городе?
– У тебя.
– Ты хочешь жить у меня?
– Нет… я имею в виду… – Катя изящным жестом поправила волосы. – Я имею в виду, что… буду приходить к тебе.
– Тебе это надо?
Спросил излишне строго, чтобы скрыть удивление. Что с неприступной красавицей, которая села ко мне в машину? Нервы сдали?
Катя попробовала улыбнуться, но вышло плохо.
– Да…
– Как хочешь… Но зачем?
Она не ответила. А мне и в голову не могло прийти, что девчонка испытывает ко мне какие-то чувства. Не тот экспонат…
– Как хочешь. Но такими темпами ты через месяц родишь. Или тебе не привыкать?
Катя помрачнела – напоминание о прошлой профессии неприятно, – покачала головой.
– Ладно, опустим вопрос. Звони, приходи, если тянет.
– Спасибо.
– На здоровье… А сейчас дай мне поесть. Отдохни пока…
Вообще-то ее общество было весьма приятным, девчонка многому научилась за время своей прежней работы. Так что пока ее решение было