– Дальше?.. Ничего. Для тебя – ничего.
Рука перехватила нож поудобнее, острием вперед.
– Теперь черед за нами.
Ваэн раскрыл рот для очередного вопроса и не заметил удара. Лезвие пробило грудную клетку и вошло в сердце, разрывая его на две части. Он умер мгновенно, сильно дернув телом и завалившись вперед.
Я спрятал труп между деревьев, подхватил контейнер и поспешил к своим. Надо срочно сворачивать разведку и возвращаться в Мегар. Готовить план штурма…
Начальнику станции обер-официалу Уверану
Просьба о проведении поисковых работ для спасения пропавшего Ваэна отклонена. Ускорьте свертывание станции. Срочно отправьте все оборудование установки и снятую аппаратуру. Подготовьте к эвакуации персонал.
Впервые Уверан нарушил прямой приказ начальника после получения ответа на запрос. Пропажа Ваэна стала последней каплей в переполненной чаше терпения. Отметив в компьютерном журнале номер и дату поступления сообщения, он поднял один из двух оставшихся книпов и лично вылетел вместе с группой охранников. Уверан наплевал и на режим секретности, и на возможные последствия своей самодеятельности.
Местные, даже если обнаружат что-то странное, среагировать не успеют. Станция через две недели закроется. А начальство…
Свард влепит первое предупреждение, выпишет штраф и сделает отметку в личном деле: «В экстремальной ситуации склонен к самовольному нарушению приказов руководства». А про себя решит, что на него, Уверана, в некоторых «горячих» случаях можно положиться. Так всегда – инициативные сотрудники, умеющие идти на некоторый риск, получают от начальства нагоняи и втихую – скупые поощрения. Потому что инструкции инструкциями, а смелость и отвага всегда в цене.
Книп сделал два круга, обходя Ущелье по периметру, но никаких следов Ваэна или сигналов с его аппаратуры замечено не было. Сканер, способный проникать направленным лучом в глубь камня на пять метров, просветил дно Ущелья, но безрезультатно. Ваэн пропал. Как когда-то Хорте. Но того хоть нашли. Потом. Размазанным по бетону подвала. А заместителя, похоже, не найти никогда…
Сделав такой неутешительный вывод, Уверан приказал возвращаться на станцию.
Макет станции на полигоне строила целая инженерно-саперная рота. Да еще наш хозвзвод помогал. Строили по плану, набросанному мной после разговора с пленником. Спешили сильно, до дня штурма осталось всего пять суток. Пока шло строительство, я гонял роту на стрельбище и проводил последние уточнения плана штурма с Радованом и Владом. Мы расписали последовательность действий, начиная с момента вылета к Ущелью и до того часа, когда вертолеты заберут нас обратно. Если будет кого забирать. Тьфу-тьфу…
К вечеру макет был готов. Сначала я провел бойцов по помещениям, показал, что где расположено, приблизительно набросал схему обороны и обозначил места, где в потолке и стенах встроены автоматические пулеметы. А потом началась подготовка. Отрабатывали все, в том числе и незаметный подход к станции, и имитировали нанесение удара ракетами с самолетов.
В общем, рота эти дни с полигона не вылезала. Ели, мылись и спали там, в построенных щитовых домиках, отапливаемых огромными «гармошками» – электрообогревателями. Благо температура стояла вполне приемлемая.
Пока мы тренировались, Панов с Ральфом и Олафом подготовили операцию по уничтожению боевиков в Олдянске. Они должны идти туда одновременно с нами. Панов принес план на утверждение мне, но я глянул мельком и спросил:
– Все учли и рассчитали?
– Да.
– Мнения Олафа и Ральфа?
– Полностью совпадают с моим. Этот вариант плана утвержден всеми нами.
– Так чего мне смотреть? Сам соображаете не хуже.
– Ну-у… – замялся Панов. – Все же у вас… то есть у тебя опыт.
– У Ральфа он не меньше. Да и у Олафа. Кстати, теперь и ты не новичок. Сколько выходов на боевые?
– Два… с половиной. В третьем только командовал.
Панов упрямо лез на боевые, хотя был полностью согласен со мной, что это не совсем его дело. Характер, черт возьми! Такой же упрямый, как и у других парней. Считает, коль начштаба такого батальона, должен лично участвовать. Хотя свои основные обязанности исполняет на пять с плюсом.
– Хорош для начала. Расчет сил и средств есть. На полигоне проигрывали?
– Один раз. Завтра начинаем полную подготовку. Усиление запросили. Авиацию и вертолеты.
– Отлично. Командовать операцией тебе. Взаимодействие и согласование обоих планов потом уточним.
Панов кивнул, убрал бумаги и прищелкнул каблуками – привычка, оставшаяся в армии с царских времен.
– Вопрос можно?
– Валяй.
– Меня с собой не возьмешь?
Я недовольно посмотрел на него, хмыкнул.
– Отвечать надо?
– Нет, – вздохнул он.
– Хватит там и трех командиров.
Панов неохотно кивнул и поехал обратно на базу. Готовить план занятий. Хотя больше чем уверен – он у него уже есть. В голове. Только на бумагу перенести. И еще ни разу его план я по большому счету не исправлял. Талант, блин. Одни таланты в батальоне. А что будет в бригаде? И в корпусе?..
За четыре дня рота штурмовала станцию не меньше ста раз. Каждый боец мог с завязанными глазами пройти по ней, знал, где какой поворот, что за помещение впереди, слева, справа, где пулеметные гнезда, где посты охраны. До автоматизма довели взаимодействие и порядок действий не только в звеньях, но и во взводах. Прикинули по времени, сколько уйдет на подход к станции, на проход коридоров, на захват помещений и секций. Рассчитали время эвакуации и порядок выноса раненых. Отработали систему переговоров и сигналов. Словом, сделали все, что могли. На пятые сутки я вывез роту на базу и дал двадцать часов на окончательную подгонку амуниции и снаряжения и отдых. На этаже, где размещалась рота, отрубили все телефоны, телевизоры и радиоприемники. Обед и ужин принесли прямо в комнаты.
Отправив бойцов спать, мы втроем сели за последнее совещание.
– Значит, так. Идем тремя группами. Первая моя, вторая – твоя, Радован, третья – твоя, Влад. Я иду со стороны ангара, вы со стороны центрального выхода. Место сосредоточения – уступ за поворотом и балкон у обрыва. До входов – пятьдесят и сорок семь метров. За каждой группой идет пара санитаров и пара бойцов с дополнительными боеприпасами. Санитарные «вертушки» садятся прямо перед входами через минуту после атаки. Свен заблокирует все подходы к Ущелью. В принципе опасность только с юга, на севере боевиков нет. А Самсону не до того – к нему в Олдянск пожалуют наши.
Радован и Влад молча смотрели на карты с планами Ущелья и станции. Вопросов не было – и так все давно отработали.
– Ну, вроде все. Подъем в два, вылет в четыре. Время выхода на исходные рубежи – четыре сорок. Время «Ч» – шесть ровно. Все. Пошли спать…
Но сон не шел. Я чувствовал возбуждение и тревогу. Несмотря на то что вроде отработали все мелочи, результат операции был непредсказуем. Мы шли воевать с иным уровнем технологий. И сможет ли наше оружие противостоять иноземному? Ваэн говорил, что «калаши» с пяти метров с третьего выстрела пробивают броню. То есть если влупить очередь приблизительно в одно место бронежилета, то третья пуля пробьет покореженную бронепластину. Судя по всему, разговор шел о патронах типа 7Н10. Значит, новые патроны должны прошибать броник сразу… Может быть. Впрочем, основным оружием будут не автоматы, а гранаты и ручные гранатометы 6Г-30[46] и ГМ-94. Они-то пробьют броню гарантированно.
Я пару раз проваливался в дрему, но как-то быстро из нее выходил. В голове назойливо витали ненужные сейчас воспоминания и размышления. И вопрос. Главный вопрос – что делать с Воротами?
В тщетных попытках сообразить, что же делать, я и заснул…
Солнце на полуострове в конце января встает часов в семь с небольшим. Поэтому без нескольких минут шесть еще темно, хотя небо на востоке слегка посветлело. Утро – самое поганое время с точки зрения подъема. Сон крепкий, расслабление полное, нежелание вставать дикое. В армии дежурство в такое время называют «собачья смена».
…Утренний ветерок проникал за воротник, холодя шею. И хотя температура была где-то на уровне семи-восьми градусов и под камуфляжной курткой, кроме футболки, легкий свитер, тело пробирала дрожь. Нервы.
Они дали о себе знать, когда мы медленно и осторожно пробирались к исходному рубежу. У командиров звеньев – очки ночного видения, так что хоть и не на ощупь, но темп все равно был низким. Впереди шли два бойца со сканерами. Ваэн утверждал, что все датчики сняты, однако осторожность не помешает.
Марш от места высадки занял почти час. Против ожидания в Ущелье было тихо. Не рвал слух дикий визг, не трещал над ухом пенопласт и даже завывания ветра отсутствовали.
Каждый нес на себе около сорока килограммов веса – оружие, боеприпасы, усиленная броня. Позади топали четверо с сумками, забитыми боеприпасами и медикаментами. У них груз доходил до полсотни, но им в бой не идти. Тех, кто обеспечивал штурм, я взял из роты Свена.
Когда рота вышла на исходные позиции, я посмотрел на часы. Без двадцати пяти шесть. Дал команду проверить снаряжение и оружие. Глянул в светлеющее небо. Дрожь то стихала, то пробирала сильнее. Ничего не поделаешь – адреналин в чудовищных дозах наполнил кровь, вызывая спазматические сокращения мышц.
– Командир, все готовы, – прошептал комвзвода Березин.
– Понял. Где Влад?
– Позади.
– Позови.
Группа Влада сейчас шла вместе с моей. А после прохода ангара должна свернуть к складским помещениям.
Кантин подошел, встал рядом.
– Чего? – прошипел едва слышно.
– Как дела?
– Норма. Готовы. Ждем ангелов.
«Ангелами» он неизменно величал летчиков.
Я переложил автомат в другую руку и вытер пот, стекающий по виску. Дрожь прошла, стало жарко.