Что делал Оборотень с момента приезда в Ругию? Служил в полиции. И воевал с бандитами. Сначала как рядовой боец, потом как командир отделения, взвода. Попал в поле зрения Дорича – комиссара Мегара, а в последующем – регионального комиссара. Фигура мощная, знаковая. С таким покровителем можно жить не тужить.
Но Оборотню этого мало. Во время сенсационного нападения боевиков на Валдан новоявленный лейтенант спасает сенатора Авьялина – крупного политика и хорошего знакомого Дорича. И после этого – резкий взлет. Создание отдельной роты, получение разрешения на активные действия в Зоне. Оборотень сам формирует роту, сам ее готовит и после начинает очищать приграничные районы.
Это теперь известно всем – Оборотень устроил боевикам такую баню, что те побежали из приграничья. Уничтожение знаменитых главарей, операции по разгрому банд, засады, налеты… Новая сенсация: пирамида из отрубленных голов – месть за покушение на заместителя Оборотня. Потом – создание батальона и опять планомерное уничтожение боевиков.
Зачем ему это надо? Почему потенциальный инопланетянин вместо того, чтобы уйти к себе, начинает новую жизнь в чужом мире? Да еще так… активно? Почему он спешит разделаться с боевиками? Зачем ему бригада и корпус?
Нкурич консультировался со специалистами, те в один голос твердили: корпус внутренних войск – действительно нечто новое и весьма интересное. К тому же система подготовки превосходит все существующие на сегодняшний день.
«Неужели он затеял всю катавасию только ради того, чтобы однажды нагрянуть в Ущелье? Значит, те инопланетяне – его враги?..»
Оборотень… Со слов очевидцев – высокого роста, крепкого телосложения, наделен большой физической силой. Отменно подготовлен – в одном бою противостоял сразу пяти или шести бандитам и уложил всех. Прекрасно владеет оружием, здорово стреляет. Тактически грамотен, все операции, им разработанные, заканчивались победой. Еще одна черта – хороший преподаватель. Лично готовил свой взвод, потом роту, а затем и батальон. Авторитет у подчиненных – абсолютный. За каждого из своих готов перегрызть горло в прямом смысле слова.
Странная черта: взятых в бою пленных ставит перед выбором – рукопашный бой с ним или его бойцами или немедленная смерть. То есть готов рисковать даже когда не обязательно. С другой стороны – прекрасная возможность тренинга в экстремальной ситуации и проверка психологического состояния личного состава.
В принципе ничего сверхъестественного, инородного в его поведении нет – в армии подобных офицеров много. Пусть и не всегда столь хорошо подготовленных.
Но зачем инопланетянину это все? Что ему чужой мир?..
Нкурич зашел в тупик. У него на руках информация, подтверждавшая с большой долей вероятности, что командир отдельного батальона полиции – человек инопланетного происхождения. Есть документы, данные, показания свидетелей.
Но что с этим делать? Поднять шум? Идти к президенту? Поставить перед фактом директора Управления – у тебя в майорах ходит инопланетянин?..
Немного успокоившись, генерал решил взглянуть на это с другой точки. Насколько он знал, Аскольд Дорич – человек здравомыслящий и осторожный. Приближать чужака, да еще темную личность не станет никогда. Значит, Оборотень его устраивает. Тот – протеже регионального комиссара. Которому, по слухам, пророчат пост заместителя директора.
А у Дорича в покровителях, сообщниках и приятелях – сенатор Авьялин, пожалуй, один из самых влиятельных политиков в стране. Затем – группа единомышленников, команда. А возглавляет ту команду Ярослав Радомилов, президент Ругии.
Выходит, попытка огласить данные по Оборотню может рикошетом ударить по правящей команде. Вот и думай, генерал, стоит ли игра свеч?
«Черт! – вдруг усмехнулся Нкурич. – Тот приказ президента, чтобы мы оставили вопрос с инопланетянами на потом… Не означал ли он, что Радомилов был в курсе дела и даже в сговоре с Доричем и Оборотнем?..»
Мысль была настолько дикой и странной, что генерал немедленно выбросил ее из головы, встал с дивана и прошел в кабинет.
«Если дошло до бульварных сюжетов, пора сменить тему. Иначе так недалеко и до психушки. Версии версиями, но терять рассудок нельзя. Тем более тебе, генерал!..»
И он принял решение. Всю информацию по данному расследованию загнал в одну папку на компьютере, сделал несколько копий на съемных носителях, уничтожил все данные на жестком диске и задал полное форматирование. Носители убрал в тайники, о которых никто не знал. Расследование прекратил, исполнителей перенацелил на другие задачи. А сам занялся насущными проблемами. Благо их было много, ибо завтра – вторжение.
А Оборотень пусть воюет дальше. Пока он на стороне Ругии, трогать его не стоит. А если что – тогда и будем думать, что с ним делать…
В лучах восходящего солнца клубы пыли, висевшие над дорогой, выглядели несколько сюрреалистично. Нечто бесформенное, подвижное, постоянно растущее. Та же картина наблюдалась и на второй дороге. И на третьей, и на четвертой. Все дороги, идущие от границы в Зону, сейчас были в плотных завесах пыли, не опадавших ни на миг.
…Мы мчались по грунтовке, шедшей вдоль линии блокпостов. Мимо нас по одной из дорог шла нескончаемая колонна машин. А параллельно, по обочине, шла колонна танков.
Грохот был страшный, ревели моторы, скрипели гусеницы, визжали тормоза. Сквозь шумовую завесу с трудом проходили голоса офицеров и регулировщиков.
В небе барражировали истребители – охраняли колонны от вражеских самолетов. Чуть в стороне и выше на юг летели эскадрильи бомбардировщиков.
Я смотрел на армады техники с некоторой оторопью. Потому что впервые видел в реальности, что такое – начало войны. Самой настоящей, крупномасштабной, полноценной…
…За те пять дней, что прошли после операции в Ущелье, мы отдыхали всего полдня. Едва приехав на базу и отправив бойцов спать, засели за разбор полетов. Я выслушал Панова, Стармина и Норсена, задал пару вопросов и удовлетворенно кивнул – банду Самсона они «закрыли» грамотно, практически без потерь и лишней стрельбы. Потом коротко рассказал об Ущелье. А затем сменил тему.
– Теперь главное – вторжение.
И мы вшестером подготовили план действий по окончательной зачистке всего запада Зоны от бандитов и перспективе зачистки центра и востока.
– Работаем отсюда, поротно. Крупных банд на западе больше нет, так что настоящего сопротивления ожидать нельзя. Но внимание и осторожность – предельные. В первую очередь чистим Льдек, Ушкур, Желтые Пески. Как только там встают наши, переходим дальше. И главное – Прайда! Пока мы не уберем Ролку, сопротивление в Зоне будет продолжаться…
Утром следующего дня приехал Дорич. Выпив с дороги полбутылки пива, сел на диван и первым делом спросил:
– Как дела с подготовкой резерва?
Он имел в виду те три сотни бойцов, что больше месяца сидели в тренировочном лагере и готовились по нашей программе. Из них планировали набирать пополнение вместо убывших по ранению или смерти из батальона, а в перспективе формировать новое подразделение.
– Нормально. Практически завершили первоначальные курсы, проходят дополнительные дисциплины. Отказов и переводов нет, готовый материал для батальона.
– Отлично. Забирай их и включай в работу.
– Как? Уже?
– Да. Приказ о создании бригады тебе отдадут позже, а пока бери этих и действуй.
Как всегда, комиссар ставил в тупик вводными. Впрочем, я привык и был готов к подобным поворотам.
– Понятно. Оружие, техника, снаряжение, амуниция – есть. Командиров думаю назначить из их числа.
– Своих не хочешь отдавать?
– Не стоит. Пока не стоит. Только ротных поставлю.
– Хорошо. – Дорич допил лимонад, отставил бутылку и встал. – С этим все. Дальше. Через три дня начало. Армия пойдет к Ламакее. Твоя задача – как можно быстрее очистить проходы.
– Ясно.
– В Ругии сформированы двадцать сводных команд для охраны городов, а также бригады оперативников. Им предстоит разгребать дерьмо, что оставят после себя бандиты. В Зоне будет работать и Департамент…
Дорич еще минут десять объяснял мне принципы работы в Зоне, я терпеливо слушал, поддакивая и кивая в нужные моменты. Ничего нового он не сказал, наоборот, повторял уже обсужденное. Но я не перебивал и не напоминал. Состояние начальника понимал отлично. Вот-вот начало войны, нервы поют на все голоса. Объем работ огромен, все учесть, все проконтролировать. Даже у таких хладнокровных, как Дорич, психика на пределе. Вот и прискакал ни свет ни заря, лично разжевывает и растолковывает. Лишний раз проверяет, готов ли, понял ли, делаю ли как надо?..
Видимо, поняв, что затянул с беседой, Дорич резко оборвал разговор, пожал руку и на прощание бросил:
– Как начнется – приеду. Если все будет нормально – привезу приказ по бригаде. А ты тут повнимательнее. Береги парней и себя.
– Понял. Сделаем.
– Все. Успеха!
…Потом время спрессовалось в мгновения и пролетело как пуля. Я только и делал, что ездил, проверял, тренировался, разговаривал, получал информацию и снова – ездил, проверял…
После рейда в Ущелье я успокоился и не травил нервы мыслями о возвращении. Либо вернусь, либо нет. И точка! Позволить себе думать об этом больше я не мог. Все мысли теперь занимала предстоящая война. Первая в моей жизни. И кто знает, последняя ли?..
…Первыми начали артиллерия и авиация. Сотни стволов и пусковых установок выплюнули снаряды и ракеты по позициям мятежников, по их опорным пунктам, по местам дислокации, по штабам и тыловым базам, по складам ГСМ и арсеналам, по узлам связи и взлетным полосам.
Штурмовики и бомбардировщики отработали по объектам в тылу передовых частей, уничтожая резервы, переправы, мосты, железнодорожные узлы.
Ракеты средней и малой дальности полетели еще дальше, падая на штабы частей и соединений второго и третьего эшелонов, на гаражи с техникой.
Практически одновременно с началом артподготовки, а то и загодя ушедшие в рейды группы спецназа и армейской разведки нанесли свои удары. По командованию частей и соединений, по узлам связи, по аэродромам (когда действуя сами, когда выводя на цель авиацию и ракеты).