— Эдам, — проворковала она, усаживаясь рядом с ним на диване, — вы помните, что завтра вас ждут здесь для обсуждения планов проведения обеда в честь отставки папы.
— Но я не знал, что совещание назначено на завтра, — растерянно сказал он.
— Осталось уладить много деталей и хотелось бы выслушать ваше мнение, — ласково продолжала Дженайн.
— На завтра у меня уже кое-что назначено, — резким тоном ответил ей Эдам.
— Но разве может быть что-нибудь важнее папиного приема, — холодно заметила она, а ее карие глаза уставились на Саманту.
— Дженайн права, Эдам, — согласилась Саманта. — При вашей занятости трудно собрать всех вместе.
Дженайн была явно удивлена поддержкой Саманты, и Эдаму не оставалось ничего иного, как неохотно капитулировать.
Остальная часть вечера превратилась в приятную смесь беззаботной болтовни, произнесенных под шампанское многочисленных тостов и сердечных добрых пожеланий счастливой паре. Уже за полночь «ягуар» остановился перед коттеджем.
— Думаю, что вы немного перебрали шампанского, «Спящая красавица», — ласково поддразнил Эдам. Его рука нежно поглаживала светлые кудри.
— Не говорите глупостей, — сонно пробормотала Саманта, голова которой удобно лежала на его плече. — Если бы так было на самом деле, то онемел бы большой палец на моей ноге. Раз он не онемел, то значит со мной все в порядке.
— Ваш большой палец?
— Бьюсь об заклад: вы не знаете, насколько важен большой палец. Не так ли? — спросила она.
— Вы правы. Боюсь, что не знаю, — с юмором ответил он. — Где ваши ключи от двери?
— В третьем цветочном горшке слева, — сонно зевнула она и облегченно вздохнула, когда он открыл входную дверь и вернулся за ней.
— Ну как, дойдете? — спросил он, а когда они поднимались по ступеням крыльца, поддержал ее, обняв за талию.
— Разумеется, дойду, — сказала Саманта обиженно. — Я так рада, что сегодня все прошло хорошо для судьи и Кэтрин.
— Но не так хорошо для нас, — проворчал Эдам. — Все наши планы на завтра рухнули.
— Не печальтесь по этому поводу. Только ведите себя завтра хорошо, — чуть-чуть поддразнила она его. — Дженайн по-прежнему имеет на вас виды!
— Боюсь, что ей не повезет. Я имею виды на кого-то другого, — медленно проговорил он, повернул ее к себе лицом и крепко поцеловал.
— О Боже, это вы? — спросила удивленная Саманта. Она стояла в коридоре, держа в руке дымящуюся сковороду с ароматным поджаренным хлебом.
— Уже девять вечера, — проворчал Эдам, захлопывая входную дверь. — Вы всегда открываете, не спрашивая, кто звонит? Здесь мог бы быть Джек-Потрошитель! — сердито бросил он.
— Этого ни в коем случае не могло быть, — усмехнулась она. — Джек только что ушел.
— Здесь хорошо пахнет, — сказал Эдам, направляясь вслед за ней на кухню. — Что вы печете?
— Вам везет. Раз в год меня охватывает желание испечь мои любимые хлебцы — яблочный, банановый и морковный, — сказала она ему, ловко перекидывая готовые ломтики на тарелку.
— Морковный хлебец? Вы шутите?
— Послушайте, — она лукаво погрозила ему пальцем, — Кролик Багс отдал бы жизнь за ломтик моего морковного хлебца. Ну, а все-таки, что вы здесь делаете? Я думала, что совещание затянется до позднего вечера.
— Я сидел там, пока мог вытерпеть. У Дженайн дьявольская способность вызывать головную боль, особенно если рядом нет отца, чтобы обуздать ее. Она выдвинула столько аргументов против намечаемых мероприятий, что их оказалось больше, чем самих планов! — проворчал Эдам, наблюдая за Самантой. В розовом до полу халате она выглядела такой нежной и излучающей уют, что он не мог не обнять ее и не прижаться к ее спине.
— Ведите себя пристойно. — Саманта хлопнула лопаткой для перекладывания хлеба по ласкающим ее рукам. — Я дам вам попробовать мое изделие, как только приготовлю чай.
— Спасибо, но сначала мне нужно принять аспирин.
— Аспирин лежит в шкафу в ванной, — сказала она. — Пойдите примите таблетку и подождите меня в гостиной. Мне осталось поставить в печь еще один противень.
Через несколько минут Эдам спустился вниз, удобно устроился на диване и с удовольствием выпил чашку горячего ароматного чая с яблочным хлебцем. Он решил не рассказывать ей о подробностях совещания, во время которого Дженайн не упускала ни одной возможности, чтобы не ввернуть в адрес Саманты какую-либо колкость.
Саманта с чувством симпатии наблюдала за Эдамом и заметила признак усталости на его лице.
— Вы, должно быть, провели трудный день, — сочувственно сказала она, увидев, что он закрыл глаза и положил голову на спинку дивана. Саманта подвинулась к нему, погладила пальцами лоб, потом брови и прикрытые глаза, отвела назад его густые волосы. — Вам надо расслабиться, — сказала она ласково.
Эдам обнял ее за талию.
— От вас хорошо пахнет, — сонно сказал он, теребя ее волосы. Он положил ее голову себе на грудь.
— Это мой новый одеколон, — объяснила она.
— Он подходит вам.
Минуту спустя Саманта увидела, что Эдам, с закрытыми глазами, глубоко и равномерно дышит. «Нет ничего лучше, чем приехать на свидание и уснуть», — усмехнулась она. Слегка вздохнув, Саманта уютно устроилась на его широкой груди, прислушиваясь к успокаивающему биению его сердца. Тепло комнаты и полная тишина навеяли дремоту и на нее. Она закрыла глаза и подумала, что было бы прекрасно провести так весь вечер.
Раздавшийся из кухни звук заставил Эдама спросить сквозь сон:
— Что это, черт побери?
— Это реле времени на духовке, — зевнув, сказала Саманта. — Отпустите меня, пожалуйста.
— А что будет, если не отпущу?
— Тогда подгорят мои хлебцы.
— Ну и пусть, — ухмыльнулся он и поцеловал ее.
Саманта вздохнула, на мгновение испытав наслаждение, когда к ней прижалось его теплое плотное тело. Ее руки соскользнули с груди Эдама, обхватили его талию и внезапно крепко обняли его. Однако в награду ее бесцеремонно сбросили на пол.
— Я только хотела показать вам, как я хорошо владею собой, — рассмеялась Саманта. Однако, как только Эдам попытался схватить ее, она поспешно ретировалась на кухню.
— Ваша кухонная ведьма не помогла, и вам придется все подгоревшие хлебцы взять с собой, — пожаловалась Саманта.
— Это же прекрасно, — крикнул Эдам из гостиной. — По крайней мере у меня будет чем позавтракать.
Саманта едва успела навести порядок на кухне и завернуть несколько сдобных хлебцев для Эдама, как зазвонил телефон. Веселый голос в трубке вызвал у нее возглас удивления. Глаза наполнились слезами.
— Люси! Это ты?
— Да, — ответила взволнованно ее сестра. — Как дела, Сам?
— Все прекрасно. А у тебя?
— Замечательно, — рассмеялась Люси. — Я просто хотела сказать, что мы осели в Лос-Анджелесе после проведенного медового месяца в Акапулько.
— Так это и был большой секрет Рамона? Как дела у этого красивого дьявола? — поинтересовалась Саманта.
— С ним все прекрасно, — прозвучал по параллельному телефону голос мужчины.
— Рамон, как вам не стыдно подслушивать разговоры вашей жены? — подшутила Саманта и уселась на кухонную скамью.
— А у вас все в порядке? — спросил, в свою очередь, Рамон Альварес.
— У меня все отлично, — повторила Саманта. — Я занята в офисе и на курсах. Судья вчера обвенчался. Я тебе обо всем этом напишу и пришлю сделанные мною снимки. — Она улыбнулась вошедшему в кухню Эдаму.
— Это звонит моя сестра из Калифорнии, — объяснила она.
— Сам, у тебя там кто-то есть? — спросила Люси.
— Да.
— Это Диана или какая-нибудь другая девушка?
— Нет, это лицо противоположного пола, — поддразнила Саманта, весело подмигивая Эдаму, севшему с ней на скамью.
— А ты знаешь, который уже час? — спросила с подчеркнутым беспокойством Люси.
Эдам ухмыльнулся, услышав голос Люси, и посмотрел на часы.
— Скажите ей, что сейчас десять сорок пять по нашему времени и семь сорок пять у них.
Саманта передала его слова.
— Я знаю и ваше и наше время, — сердито прошипела Люси. Рамон при этом добродушно хихикнул. — Ты не считаешь, что уже немного поздно для увеселений?
— Ты права. Эдам уже собирается уезжать, — успокоила Саманта сестру. — Он согласился отвезти завтра в аэропорт посылку. Я собрала кое-какие вещи и отправлю их грузовым рейсом.
— Это должен сделать я? — спросил Эдам.
— Да. Вы можете подняться на второй этаж и уложить все в коробку, — ласково сказала ему Саманта и столкнула его боком со скамьи. Он ухмыльнулся и медленно вышел из кухни.
— Кто он такой? — без церемоний спросила Люси.
Саманта вздохнула. Ее радовало, что Эдам не мог слышать разговор.
— Он друг судьи, — объяснила она. — Я тебе напишу и расскажу о нем все.
Такой ответ Люси, по-видимому, удовлетворил, и остальная часть разговора свелась к ответам на вопросы, как ей удается управляться одной.
Рамону наконец удалось вмешаться в разговор, и он пригласил Саманту в Лос-Анджелес.
— Я подумаю над этим, — пообещала Саманта и постаралась закончить разговор.
— О чем вы обещали подумать? — с любопытством спросил Эдам, вернувшись на кухню.
— Они хотят, чтобы я приехала в Калифорнию, — сказала Саманта, взяв предназначенные Эдаму хлебцы и провожая его к двери.
— Вы же всерьез о поездке не думаете? — спросил он резко.
— Во всяком случае не сегодня вечером, — усмехнулась она, но, увидев его недовольную мину, быстро добавила: — Да я об этом вообще не думала.
— Ну, что же. У меня есть планы, которые мне хотелось бы обсудить с вами, — сказал таинственно Эдам. Когда же он не захотел ничего пояснять, Саманта сунула ему в руки коробку.
— На посылке написан адрес, и она взвешена. В этом конверте оплаченный счет за пересылку, — сказала она, прежде чем открыть входную дверь.
— Похоже, что меня выставляют, — со смехом сказал он и обнял Саманту.
Саманта вдруг поняла, что в эту минуту она видит Эдама в последний раз перед его возвращением в Нью-Йорк. Она медленно обвила руками его шею, ее пальцы взъерошили густые волосы на его затылке. Его несомненно умелые прикосновения всегда возбуждали ее. Сейчас они стояли в коридоре лицом друг к другу. Саманта могла лишь позавидовать выдержке Эдама, когда он с подчеркнутой любезностью пожал ее руку и пожелал спокойной ночи.