Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто и буду ходить задавать вопросы, и называть каждое тем, чем оно является, петь песни буду, кричать шёпотом, громко и неразборчиво вслух бормотать на неизвестных мне языках, вспоминать их по ходу разговора и тут же забывать опять и указывать на неправильное, громко, громче всего указывать на неправильное и называть его так, чтобы видели и слышали не только те, кто смотрит и слушает, но и те, кто слышать ничего не хочет, те, кто мёртв и слеп услышат и увидят и будут в ярости требовать немедленно прекратить, но я не сдамся, не прекращу, сошью себе пальто и буду говорить.
Когда станут смотреть вслед и спрашивать, и останавливать и пытаться мешать, это кто, говорить будут, пытаться ухватить за полу будут, весело буду огрызаться «конь в пальто» и стряхивать с рукава и идти дальше называть всё, не останавливаясь лезть на дерево и крышу и трубу, не буду брать трубку, когда звонит телефон, не буду молчать и отвечать не буду и буду идти и стучать громко буду, кричать ласково, говорить буду с живыми, с огромными тёплыми тёмными сияющими буду, сошью себе пальто.
Сошью себе пальто, говорит, сошью себе пальто и буду быть.
Элизабет, Лиззи, Бетси и Бесс
Ирина шла по пустынному переулку, периодически сверяясь с картой, карта была отпечатана на тонкой, почти прозрачной бумаге, выгибалась пёстрым парусом на весеннем ветру и норовила перевернуться, чтобы окончательно спутать мысли Марины и сбить её с правильного пути, но Кристина каждый раз ловила карту в самый последний момент, припечатывала шлепком свободной ладони к ближайшей стене и в очередной, неизвестно какой по счёту раз сверяла название переулка на карте с табличкой на углу дома. Иногда названия совпадали, иногда нет, в таком случае Ольге приходилось крутить и переворачивать карту несколько раз, чтобы нашёлся нужный фрагмент, и потом ещё сверять нумерацию домов, чтобы убедиться, что идёт она в верном направлении, а не развернулась случайно обратно, пока ловила и удерживала карту.
Ветер был не то чтобы сильный, и даже наоборот, его лёгкие порывы приятно холодили кожу, разогретую уже почти по-летнему жарким солнцем, и, если бы не вечно норовящая выскользнуть из пальцев карта, Катерина бы даже получила удовольствие от этой короткой, в сущности, прогулки, но карта была, и надо было идти, поэтому она шла и сражалась с картой и ветром и снова шла, свернуть за угол, так, осталось совсем чуть-чуть.
За углом были цветы, неожиданно много, пёстро, душисто и сладко, Татьяна едва не задохнулась, угодив носом в огромный, выше её головы, цветущий куст, усыпанный белыми и лиловыми шарами соцветий, но устоять на ногах сумела и карту из рук не выпустила, сложила, как получилось, бесконечная гармоника развёрнутой бумаги у неё никогда не складывалась обратно по тем линиям и направлениям сгибов, что присутствовали в ней изначально, но сложить её всё-таки удалось, и Алла прижала пухлый невесомый ворох бумаги к своей груди, чтобы её не зацепили и не порвали ветки.
Выбравшись, наконец, из цветущих кустов, Виолетта тщательно отряхнула одежду и осмотрелась, снаружи цветы гораздо больше, чем изнутри походили на аккуратный городской треугольник озеленения на случайно уцелевшем клочке земли, не закатанном в бетон и пластик, и теперь стало очевидно, что вломилась она в эту невыносимую сладость не потому, что цветы поджидали её прямо за углом, как банда нахальных и ловких детишек, а потому, что шла Анна, уткнувшись носом в карту, сама не заметила, как угодила в кусты.
Алла развернула карту, встряхнула, расправила и довольно долго крутила в руках, пытаясь сообразить, с какой стороны она пришла, из какого из многочисленных переулков вынырнула и куда ей теперь следует идти, девушка, раздалось у неё над самым ухом, девушка, смотрите, у меня есть то, что просто обязано вам подойти!
Дальше на Полину надевали какое-то бесконечное платье, синее и зелёное и всё в чайных розах, карту она по-прежнему держала в руках и платье не надевалось, пока кто-то не выхватил карту у Карины из рук, ничего-ничего, убеждал её выхвативший, не волнуйтесь, она никуда не улетит, я сейчас вот тут её камешком, камешком её придавлю и она нам будет лежать смирно, и всё у нас получится сразу, и действительно: платье, наконец, закончилось и Алевтину подвели к зеркалу, почти полностью заклеенному какими-то старыми афишами и рекламными объявлениями о сдаче комнат и прогульщиках собак, так что рассмотреть в нём она могла только краешек подола и что-то в середине, кажется, это был рукав.
Ангелина вдохнула, покрутила плечами и головой, осматривая себя настолько, насколько это возможно без зеркала, впрочем, и без зеркала было очевидно, что платье Валентине совершенно не шло, этому платью требовался могучий торс и необъятный пышный бюст, которых у Василины отродясь не водилось, поэтому вырез декольте болтался где-то в районе её пупка. Книзу платье сужалось так, что невозможно было сделать ни шагу, и поворачиваться тоже, пожалуй, не стоило, подумала Дарья, услышав характерный треск рвущейся ткани где-то пониже пояса, и на неё тут же со всех сторон налетели участливые руки, высвободили её из платья с торжествующими восклицаниями, ну что, девушка, хорошее же платье, очень вам идёт, берём, а? берём?
Зинаида молчала, ей было неловко за порванное платье, острого желания немедленно расстаться с последними деньгами в обмен на ненужную испорченную вещь она не испытывала, но почему-то возразить ничего не могла, пухлый пакет с платьем всучили ей в руки, пришлось доставать кошелёк и выгребать оттуда всё, что было, ой, воскликнула пожилая дама, всплеснув руками (кажется, она была одной из продавщиц), ой, девушка, так вы же остались без копейки, как же вы теперь, а, ничего, сказала Ксения, ничего страшного, я как-нибудь, да как же, продолжала возражать дама, куда же вы теперь, одна в незнакомом городе, да ещё и в чужой стране, у меня карта есть, вспомнила Оксана, где моя карта, куда вы тут её положили, давайте её сюда, ничего, повторяла пожилая дама, ничего-ничего, и Олеся заметила, что на даме надето точно такое же платье, как всучили ей, но у дамы был и бюст, и фигура, платье сидело на ней хорошо и уютно, как на любимой бабушке, она очень похожа на мою бабушку, подумала Маргарита, бабушку, бабушку, пойдёмте же, пойдёмте скорее, участливо говорила дама, увлекая Регину за собой вниз по широкой улице, пойдёмте, я отведу вас в шелтер, в шелтере безопасно, можно переночевать и покушать, и никто с вас ничего не спросит, вот увидите сами, вы, наверное, и языка-то не знаете, раз вам в голову ни одно икскьюзми не пришло, когда мы с вами заговорили, Нина шла за дамой, словно во сне, одной рукой прижимала к груди пакет с платьем, другой пыталась обшарить собственные многочисленные карманы – карта, карта, у неё же точно была карта.
Улица незаметно сужалась, так, что в конце им пришлось почти протискиваться между домов, и в дверь, ведущую в длинное серое здание без окон они проходили по очереди, внутри оказалось неожиданно светло и прохладно, коридоры чем-то напоминали больничные – узкие, наполовину выкрашенные невнятной краской, с пластиковыми корытцами сидений вдоль стен, многие были пустыми, на некоторых сидели люди и по очереди заходили в высокие створчатые двери, Анастасия пыталась заглянуть внутрь, пока они шли мимо, но каждый раз кто-то загораживал ей обзор, и ничего видно не было, привет, сказал ей кто-то, и она остановилась, посмотрела вниз, на пластиковом сиденье, поджав ноги под себя, сидела женщина, про которую её бабушка – бабушка, бабушка! – сказала бы «юродивая», Наталья же была современным образованным человеком и знала, что юродивых не бывает, а просто у этой женщины психическая болезнь, или даже, возможно, несколько, так часто бывает, привет, сказала юродивая, привет, ты с нами, а как тебя зовут, Инесса, сказала Раиса и зачем-то повторила, меня зовут Таисия, меня зовут, конечно, тебя зовут, утешительно сказала ей бабушка, это твоя очередь подошла, видишь, там храпят, громким шёпотом сказала юродивая, я знаю, я слышала, там храпят, не представляю, как ты сможешь там заснуть. За дверью была комната с кроватями, длинные ряды кроватей, уходящие в темноту, как в детском саду, нет, сказала Ульяна, отступая от двери вглубь коридора, нет-нет, я не смогу так спать, извините, икскьюзми, у меня же квартира, отдельная, я договорилась снимать, икскьюзми, у меня важная встреча, спасибо, спасибо, мне пора, развернулась и пошла по коридору быстрым шагом, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег.
Вышла из другой какой-то двери на незнакомую улицу, но табличка с названием – вот она, на углу, и осталось всего лишь перейти дорогу и немного пройти влево по той самой улице, к которой она шла, и нужный дом с её будущим апартментом оказался именно там, где ему и положено было быть, добралась, сумела даже и без карты, главное, чтобы менеджер ещё не ушёл, не устал меня ждать, пока я тут со всеми разбиралась, оу, сказала менеджер, впуская Эвелину в квартиру, больше похожую на кухонный шкаф-пенал, чем на квартиру, смотрите, как тут просторно, и пожарная лестница прямо за вашим окном, это очень удобно, я понимаю так, что вам теперь нечем платить, но это не страшно, у нас есть работа танцующей официантки, и нам всегда нужны таланты, мы в постоянном поиске, о, да, откуда вы знаете про деньги, упавшим голосом спросила Юлия, что здесь вообще происходит, нет-нет, вы не подумайте ничего такого, сказала менеджер, делая в воздухе успокаивающие жесты руками, это не то, что вы наверняка подумали, у нас тематический ресторан для детей и родителей, весь обслуживающий персонал в костюмах и играет роли сказочных персонажей мультфильмов, они всегда веселятся и танцуют, такая у них счастливая, беззаботная жизнь, но это же ещё хуже, срывающимся голосом сказала Ярина, нет, нет, уж лучше бы другая категория танцующей официантки, та, про которую вы зачем-то не хотите говорить, морочите мне голову, где моя карта, я пришла не туда, я точно знаю, выпустите меня отсюда, ну что вы истерите, гражданочка, сказал строгий мужской голос у неё за спиной, не надо истерить, нам знаете сколько таких приходится каждый момент, и мы же ничего, не орём, привыкли, и вы привыкнете, к чему, тупо и тихо переспросила она, совершенно уже без сил, к чему я привыкну, ну так вы же умерли, охотно подсказала менеджер, вам что, никто ничего не объяснил, как умерла, сказала она, куда умерла, что за