Но это только мое скромное мнение.
— Я серьезно, Тэдди, ты не найдешь себе парня, если будешь продолжать заниматься тем дерьмом, что делаешь на домашних вечеринках.
— А кто сказал, что мне нужен парень?
— Значит, он тебе не нужен?
— Я имею в виду... — Она запинается, молчит так долго, что я знаю, каким будет ее ответ. — Да, но спешить некуда.
— Ну, это хорошо, потому что тебе наверняка потребуется целая вечность, чтобы найти его с такой скоростью.
Я не могу сказать точно при таком освещении, но, клянусь, она отступает.
— Кип, дерьмово так говорить.
— Но это правда, — настаиваю я, пытаясь деликатно сформулировать то, что собираюсь сказать дальше. Или нет. — У тебя не будет парня, пока будешь играть бармена у бочонка каждые выходные или держать пиво твоей подруги, пока она наверху трахается со случайными чуваками.
— Она вовсе не это делает! — ахает Тэдди.
Я понимающе ухмыляюсь.
— Разве нет?
— Нет!
Как же сильно ошибается милая, наивная Тэдди.
— Откуда ты знаешь? Это она тебе сказала?
— Нет.
— Питер Ньютон. Кайл Ремингтон. Арчер Эйзенхауэр. — Я перечисляю имена, загибая пальцы, удовлетворенно кривя рот в улыбке. — Может быть, она и не сказала тебе, но они сказали мне.
— И это что, имена будущих президентов? — наивно шутит Тэдди.
— Нет, Теодора. Это те чуваки, которых твоя соседка трахала последние три уик-энда, пока ты была внизу и вела себя очень мило.
Если бы у меня было пиво, то сейчас я бы сделал глоток для драматического эффекта. Я разжимаю пальцы, скрещиваю ноги и откидываюсь на спинку кожаного кресла. Выдыхаю, громко и с удовольствием.
— Что?
— Питер Ньютон. Кайл…
— Я прекрасно тебя слышала. Я просто... Быть этого не может. Марайя совсем не такая.
— Окей. Как скажешь.
— Ты серьезно? — вопрос выходит медленно, неуверенно.
Я киваю.
— Да.
Мне не нужно включать свет, чтобы понять, что Тэдди покраснела.
— Я просто не могу себе представить, чтобы она занималась сексом с парнем по имени Арчер Эйзенхауэр, — ворчит она.
— В его защиту скажу, что он не так уж плох на вид.
Она стреляет в меня скептическим взглядом.
— А почему тебя это вообще волнует, Кип?
— Ну, я даже не знаю.
И это чертова ложь, потому что я здесь и настаиваю на своем. Эта наша маленькая пижамная вечеринка превращается в чертов сеанс психотерапии, и это моя собственная гребаная вина, что я пригласил ее сюда в первую очередь.
Я должен был — мог бы — оставить ее спать в коридоре ее дома.
— Когда твоя подруга Марайя в последний раз помогала тебе? Или рассказала тебе о своей сексуальной жизни, когда она не приводила домой парня? Или ждала около дома, чтобы ты могла подготовиться?
Большинство парней не заметили бы, что Тэдди была без макияжа в первый же вечер, когда она появилась в доме регби, но я заметил. И держу пари, на пять тысяч долларов наличными, которые я припрятал наверху в коробке из-под обуви, что она не успела приготовиться сама, потому что они не захотели ждать.
Я один из этих парней — чертовски наблюдательный.
— Я могу тебе помочь.
Боже, что я говорю? Заткнись на хрен, Кармайкл, или я тебе врежу по твоему же чертову лицу.
Скептицизм отражается на ее красивом лице, но она садится еще ровнее.
— Как ты можешь мне помочь?
— Что ж. — Усаживаюсь поглубже в кресло, устраиваюсь поудобнее. — Во-первых, я заметил, что ты часто держишься на расстоянии. Тебе не следует этого делать — присоединяйся к разговорам.
— Ты заметил, что я часто держусь... — Теперь на ее лице появляется странное выражение, когда она наклоняет подбородок в сторону, и ее фраза обрывается.
— Да. Как будто вместо того, чтобы разговаривать с чуваками, идущими к бочонку, ты слишком застенчива. Тебе следовало бы шутить и все такое прочее. Даже хромые лучше, чем безмолвные. И почему ты вообще стоишь у бочонка? Что это за бзик, Тэдди?
— Я не знаю, — жалобно говорит она.
— Итак. Отойди от этого долбаного бочонка и присоединяйся к этой чертовой вечеринке.
— Отлично. — Она выглядит такой растерянной, но я еще даже близко не закончил. – Как?
Я прям в ударе.
— Тебе нужен чертов кукловод, чтобы решить, что с собой делать? Кто-то, кто скажет тебе, что говорить и делать?
— Ты слишком драматизируешь. Я не настолько плоха.
— Да, это так. Тебе нужно... — Я ищу подходящее слово, затем щелкаю пальцами в тишине. — Волосатый фей-крестный.
— Чего?
Я просто гребаный гений, вот кто я такой.
— Волосатый фей-крестный. Как фея-крестная, но парень.
Честное слово, я только что придумал это дерьмо, прямо сейчас, на этом самом месте.
Какой же я умный засранец.
— Ты под кайфом?— Тэдди не лишилась дара речи, но она чертовски близка к этому. — Похоже, ты пьян.
— Трезвый как стеклышко. Ладно, это неправда — сегодня вечером я выпил три бутылки пива, так что, может быть, не совсем как стеклышко, но достаточно близко.
В конце концов, во мне шесть футов и четыре дюйма (прим. примерно 198 см), и требуется чертовски много алкоголя, чтобы я напился, — очень много. Кроме того, я никогда бы не отвез ее куда-нибудь, если бы был пьян. Никогда.
— Я хочу сказать, что тебе нужна помощь — особенно моя.
— Я не уверена, что нуждаюсь в твоей помощи... не обижайся, Кип. — Боже, это имя... заставляет меня съеживаться каждый раз, когда она произносит его. Разве она не может называть меня Сасквотчем, как все остальные? — Не обижайся, но что ты знаешь об отношениях?
О, теперь она хочет быть нахальной?
Хорошо.
— К твоему сведению, у меня было несколько романов.
— Неужели?
— Да.
С девочками по имени Митси, Тиффани и Кэролайн. Раздражительными, чистокровными светскими львицами, которых толкала на меня моя благонамеренная, но назойливая семья.
Меня аж подташнивает.
— И когда же? — очень нетерпеливо спрашивает Тэдди.
— Ну, если ты хочешь получить технические подробности, то в старшей школе. На первом курсе тоже.
— Твой первый год в старшей школе? Ты это серьезно?
— В колледже, умник. И, возможно, это были всего лишь несколько отношений, но я многому научился у них.
— Например?
Например, тот факт, что я никогда не хочу быть в других отношениях. И девушки по имени Митси могут звучать забавно и мило в теории, но на самом деле они тиранические нацисты размером с пинту, опьяненные идеей проводить дни, встречаясь со мной, бездельничая в загородном клубе, к которому принадлежат мои родители.
Я содрогаюсь при воспоминании об ее розовых, как жвачка, ногтях в форме гроба.
— Послушай, Тэдди, с парнями ты должна говорить все в лоб. Никаких намеков — парни этого не понимают. И не вздумай врать и не ходить вокруг да около.
Тэдди закатывает глаза.
— Дай мне передохнуть. Как это поможет мне на вечеринке?
— Я здесь даю тебе жемчужины мудрости — ты бы послушала? Ну и что, если это не поможет тебе в твоей работе бармена?
— Заткнись. — Она смеется, хотя и неохотно.
— Я могу сказать тебе только то, чего хотят парни, так что не ходи на вечеринку и не начинай разливать их чертово пиво. Все этим воспользуются. Ты хочешь, чтобы тебя знали как девушку, которая раздает стаканы?
— Нет.
— Ты хочешь быть девушкой, которая всю ночь качает пиво из крана?
— Нет.
— Ты хочешь быть девушкой, которая стоит в углу и разговаривает с социальным изгоем?
— Социальным изгоем
— Да — это я.
Пфф. Разве это не очевидно?
Но смех Тэдди легкий и веселый, и это говорит мне, что она не согласна.
— Вряд ли тебя можно назвать социальным изгоем.
Может быть и нет, но только потому, что все боятся меня разозлить. Может, я и неплохой парень, но чаще всего выгляжу как асоциальный уличный попрошайка, и от этого людям становится не по себе.
Хотя, как это ни странно, девушки достаточно часто пристают ко мне, что сбивает с толку.
Впрочем, я не собираюсь спорить на эту тему с Тэдди. Она не поймет, почему я делаю то, что делаю.
Так мало людей понимают, потому что никто не знает моих секретов.
— В следующие выходные, когда ты приедешь к нам в дом, я дам тебе несколько советов.
— О господи! — Ее одеяло шуршит. — Может быть, мне лучше остаться дома?
— Ты хочешь сказать, сдаться?
— Нет, я имею в виду, может быть, флирт не является моей сильной стороной, особенно на домашней вечеринке. Я далеко не в своей лиге, и мы оба это знаем. Я должна держаться библиотек и кофеен.
— Но ведь ты не из своей лиги.
Любой из этих идиотов был бы счастлив переспать с такой девушкой, как Тэдди — но ведь это не то, чего она хочет, не так ли? Чтобы перепихнуться?
Нет. Тэдди — девушка для отношений, и именно это делает ее такой чертовски непохожей. Даже я знаю, что она — материал для длительных отношений.
На таких женятся.
— Тэдди, ты ведешь себя как киска из-за всего этого.
— Ты можешь не называть меня так?
— Называть тебя как?
Я знаю, что она не скажет то слово, которое так свободно слетает с моего языка.
— Ну... ну ты знаешь. — Клянусь, она понизила голос, как будто сама мысль об этом слове заставляла ее нервничать и чувствовать себя неловко.
— Понятия не имею, как я тебя называю. — Я распахиваю глаза, придавая невинное выражение моему лицу, которое она, вероятно, с трудом видит в тусклом свете.
— Кип, ты просто полный говнюк.
— Но серьезно, просвети меня. Я называю людей самыми разными именами. Говнюк, придурок, ублюдок.
— Слово на «К».
— Слово на «К», слово на «К», — Я почесываю бороду. — Киска? Когда еще я тебя так называл?
— Э-э... в первую же ночь, когда мы встретились? Ну, скажем, всего четыре раза?
Серьезно? Ха.
— Действительно, четыре раза? Это звучит так не похоже на меня.
На самом деле это не так уж и не похоже на меня, потому что я действительно люблю это слово. А какой парень не любит?