— Мы можем поговорить об этом в моей комнате? Мне чертовски холодно.
— Типа... в твоей постели? — Пауза. — Зачем?
— Там матрас получше и одеяло толще. — Мне действительно нужно это объяснять? — Да ладно тебе, я замерз. Тепло тел согреет нас.
— Ты читал это где-нибудь в руководстве по выживанию? Потому что мы оба знаем, что ты не любитель походов. Ты носишь клетчатые рубахи только для того, чтобы сбить людей с толку.
— Очень смешно, умник. — Но это правда. — Вставай, давай же.
Заставляя ее встать с кровати, я резко дергаю одеяло, и оно отлетает, приземляясь кучей у моих ног. Затем тащу ее одеяло по коридору к моей комнате, и звук ее визга эхом отдается за мной.
— Да что с тобой такое, черт возьми? Отдай мне это чертово одеяло — на мне нет штанов!
Теперь я тот, кто шокирован.
— Ты замерзла и поэтому сняла свои леггинсы? Где тут логика?
— Прекрати болтать, пока я тебя не убила!
Она так громко кричит, когда заводится.
— Я больше не чувствую к тебе жалости. Накинь свои леггинсы обратно и иди согрей меня.
— Ненавижу тебя.
— Да, ладно... признайся, ты рада, что я пришел тебя спасти.
— Это глупо, — бормочет она, пока я волочу ноги через порог моей комнаты. — Мы могли бы пойти ко мне домой и хорошенько выспаться.
Пфф.
— И рискнуть подвергнуться приставаниям со стороны Марайи? Нет, спасибо. Я бы лучше отморозил себе яички.
Кроме того, я ни за что не поместился бы в ее постели. Или на ее диване.
Ее смех звучит громче, подчеркивая звук ее босых ног, идущих по ковру в мою комнату.
— Похоже, это вполне возможно.
Я бросаю дополнительное одеяло поверх своего и немного откидываю его, забираясь на свою сторону, пока Тэдди ковыляет по коридору, запрыгивая в свои узкие штаны.
— Давай же, поторопись, чувак.
Я почти уверен, что она бросает в мою сторону свирепые взгляды.
— Ты только что назвал меня чуваком?
— Я так и сделал. Залезай, тугодум.
— Придержи лошадей. Твоя кровать примерно в пяти футах от земли. Я не могу справиться с этим в час ночи. — Я смотрю в тени поверх матраса, как Тэдди пытается оторваться от земли и взобраться на мою «Калифорния Кинг». — Это трудновыполнимая работа.
— Я высокий. Чего ты ожидала? Обычную двухспалку?
— Нет, но... может быть. Я не знаю никого, у кого была бы такая кровать.
— Тогда тебе следует почаще выходить на улицу.
Она наконец-то делает это, проскальзывает под одеяло и натягивает его на свое тело, леггинсы вернулись на место, пальцы ног пробираются под простынями.
В мою сторону.
— Пожалуйста, не трогай меня ими, — предупреждаю я.
— Но почему? — Похоже, она всхлипывает. — Ты же позволил мне сделать это раньше, на диване.
— Потому что ты бестия и заставила меня тебе это позволить.
— Они быстро согреются, если ты позволишь мне просто... — Я чувствую, как ее пальцы касаются моей икроножной мышцы.
Я тяну ногу в сторону.
— Это не пижамная вечеринка, Теодора.
— Ты думаешь, это то, что девушки делают на пижамных вечеринках? Щекочут друг друга пальцами ног? — Она смеется. — Ты так далек от истины. Кроме того, меня бы здесь не было, если бы у тебя было тепло. Так что это твоя вина.
Правда.
— И что делают девушки на пижамных вечеринках?
— Э-э... болтают о мальчиках, едят и в основном смотрят телик.
— Это звучит чертовски скучно.
Из темноты доносится еще один мелодичный смешок.
— Как скажешь, Кип. Позволь мне просунуть под тебя ноги.
— Ни за что. Уходи. — Мои протесты слабеют, в основном потому, что это она, и я нахожу ее чертовски очаровательной.
— Ну тогда придвинься поближе. Ты же сказал, что собираешься поделиться со мной теплом своего тела. Не будь лжецом, Киплинг.
Я не был в постели с девушкой и не лежал рядом с ней —мысленно подсчитываю недели, месяцы, годы. Чертовски долгое время, и я не могу остановить свое тело от реакции на то, что Тэдди находится под моим одеялом. Вдыхая запах ее духов. Дыша одним и тем же воздухом. Желая поделиться теплом.
Теплом своего тела.
Черт, это была моя дурацкая идея — о чем, черт возьми, я думал?
Я не думал.
Я не ожидал, что это будет так уж важно. Делиться одеялами, согреваться — звучит легко и просто. Любой идиот мог бы сделать это без проблем.
Я должен быть в состоянии сделать это без проблем; я держал людей на расстоянии в течение многих лет. Подружился с Тэдди через несколько секунд после нашей встречи, и она не проявляет ко мне никакого интереса.
Хотя…
Может быть, я просто обманываю себя.
Может быть, я не так уж невосприимчив к женщинам, как мне казалось. Или, может быть, у меня просто нет иммунитета к Тэдди Джонсон — милой, красивой, наивной Тэдди.
Может быть, я сразу понял, как только увидел ее на той первой вечеринке, что мы закончим здесь. Потому что она другая.
Она зевает рядом со мной, еще глубже прижимаясь пальцами к моим согнутым ногам, их температура поднялась вдвое.
Признаюсь, это не так уж плохо.
— Тебе не кажется странным, что мы с тобой в одной постели? — Ее вопрос возник из ниоткуда.
— С чего бы мне думать, что это странно?
— Э-э, потому что это странно? Мы даже не друзья. Не настоящее друзья. И мы не встречаемся, но у тебя есть эта странная штука... — Пауза. — Я знаю, что ты защищаешь меня, и не могу понять, почему, но ещё я знаю, что мне это нравится. Это... очень мило.
Справедливо.
— Я просто не думала, что когда-нибудь окажусь в постели какого-нибудь парня платонически, вот и все. Парни из колледжа иногда такие свиньи.
— Я вовсе не свинья.
— Знаю. Вот это я и хочу сказать. Иногда это сбивает с толку. Ты не гей, но ты не ходишь на свидания и ни с кем не спишь. Ты, должно быть, проводишь много времени... ну, ты понимаешь.
Слово, которое она ищет, «мастурбация».
— А ты разве нет? — Мне просто любопытно. — Тратишь на это время?
— Нет! — Она шокирована.
— И почему же?
— Я не знаю, как? Боже, Кип. — Ответ выходит в форме вопроса и признания. — Не могу поверить, что я только что это сказала. Должно быть, я брежу.
Воздух вокруг нас потрескивает. Я резко выпрямляюсь и поворачиваюсь к ней всем телом.
— Что значит «не знаешь, как»? Все знают, как это делается — запускаешь руку в штаны, двигаешь ею и, бум, оргазм.
Похоже, ей нужен урок мастурбации для чайников.
— Я не думаю, что все так просто. — Она хихикает, покровительственно глядя на меня.
— О, так и есть, Тэдди! Это действительно так просто.
— Да, наверное, потому что ты дрочишь с двенадцати лет, и все, что тебе действительно нужно делать, это двигать рукой вверх и вниз по своему члену. Здесь почти нет никакой работы.
Без комментариев.
Внезапно я поворачиваюсь лицом к ней, сгибаю локоть и приподнимаюсь в ее направлении.
— Итак, позволь мне спросить прямо — ты никогда не трогала себя?
— Конечно, я себя трогала.
Я закатываю глаза.
— Мыться в душе не считается.
— О.
— Она говорит «О», — поддразниваю я. — Ты действительно много теряешь, если не самоудовлетворяешься несколько раз в неделю.
Тэдди смущенно стонет.
— Самоудовлетворяешься? Такого я еще не слышала.
— Это все часть любви к себе, Тэдди.
— И я уверена, что ты очень себя любишь, — раздается ее тихий смешок.
Она и понятия не имеет.
— А почему тебя это вообще волнует? — спрашивает Тэдди.
— Не знаю, ты сама заговорила об этом, а я просто поддержал.
— Вообще-то я этого не делала.
— Делала. Ты такая… — моя речь становится пронзительной, когда я подражаю ее девичьему голосу, — ты, должно быть, проводишь много времени, бла-бла-бла... ну, ты понимаешь.
— Я вовсе так не звучу. — В темноте я понимаю, что она закатывает глаза.
— Но ты это сказала.
— Ладно. Мне просто любопытно, понятно? Подай на меня в суд. Ты такой гигантский парень, который должен быть… — Она останавливает себя.
— Выкладывай, Тэдди. Перестань колебаться.
Это сводит меня с ума!
— Прекрасно! Ты такой гигантский парень, который должен быть... очень взволнован. Ну вот, теперь ты счастлив?
— И под взволнован ты подразумеваешь…
— Возбужден, понятно? — Слова вырвались у нее сами собой. — Слава богу, темно, а то у меня лицо горит.
Ага. Я заставил ее произнести слово «возбужден», и она стесняется, и это прекрасно.
— А ты разве нет? Не возбуждена?
— Э-э... когда у меня есть время? И, пожалуйста, перестань произносить это слово — оно ужасно. Это хуже, чем слово «влажный». Или «сквирт».
Она ненавидит слово «влажный»? А что плохого в слове «влажный»?
— Тебе не нравится возбуждение? У тебя нет времени на возбуждение? — Я повторяю это дважды, просто чтобы смутить ее. — Ты что, издеваешься надо мной? У каждого есть время, чтобы возбудиться. Да что с тобой такое, черт возьми?
— Это совершенно нормально — не быть заведенной все время.
— Нет. Это не нормально.
По крайней мере, я так думаю.
— Откуда ты вообще знаешь? Ты же не женщина.
— Нет, но я достаточно насмотрелся на них в кампусе и на вечеринках, чтобы понять, что большинство из них — помешанные на сексе сумасшедшие.
— Ты сейчас под кайфом? — рявкает Тэдди на меня из темноты. — И с кем это ты тусуешься? Абсолютно никто не бегает по кампусу, как помешанный на сексе сумасшедший, за исключением, может быть, парней.
— Ложь. Я не помешанный на сексе сумасшедший.
— Тогда кто же ты? Потому что я сомневаюсь, что ты девственник.
Определенно не девственник.
— Нет. Я просто отгородился от девушек, когда они начали доставлять мне слишком много хлопот.
— Хлопот? И каких же?
— Ну, знаешь, желание серьезных отношений и все такое.
— А, так ты один из этих… — Она вытягивает это слово, как будто наконец-то разгадала мой код, с удовлетворением вплетая каждый слог. — Обязательствофоб.