— Ты все равно не поймешь.
— Пфф. Испытай меня.
— Нет. У нас не будет такого разговора.
Особенно в середине ночи.
— О, но это так. — Если бы мы сидели за столом, она бы скрестила руки на груди и откинулась назад, ожидая моего ответа, как босс. Бросив на меня смиряющий взгляд. Пыхтя сигарой, она бы убивала меня своим молчанием.
— Давай просто согласимся не соглашаться, ладно? Мне не нужно объяснять, почему я не люблю встречаться, а тебе не нужно объяснять, почему тебе не нравится трогать себя.
— О, боже мой!
Я разворачиваюсь, перекатываюсь на спину, пристально смотрю в потолок в кромешной тьме.
— У меня к тебе вопрос: а что, если мне это так понравится, что я никогда не захочу заниматься сексом с парнем?
— Если тебе так понравится дрочить, что ты никогда не захочешь заниматься сексом с чуваком? Я даже не знаю, как на это реагировать, Тэдди.
Эта мысль непостижима.
— Но ведь именно это и случилось с тобой, верно? Ты мастурбировал один. Тебе не нужна женщина. У тебя есть две руки, чтобы быть удовлетворенными.
Вероятно, в этом есть доля правды, но:
— Иногда этого недостаточно.
Иисус. Почему я признался в этом вслух?
— Я могла бы спросить, но не буду. Ты не можешь заменить настоящую близость, Кип, как бы сильно ты ни старался.
— Спасибо, мам. Я буду иметь это в виду.
Тэдди дает мне только несколько секунд передышки, прежде чем ударяет меня своим следующим нападением.
— А почему тебе не нравится, когда к тебе приходят люди?
Я глубоко и громко вздыхаю в темноту, заложив руки за голову.
— А кто сказал, что мне не нравится, когда ко мне приходят люди?
Я чувствую, как она пожимает плечами, когда матрас колышется, хотя и не вижу этого.
— Я просто предположила, поскольку у тебя никогда не бывает гостей. — Она делает неуверенную паузу. — Это потому, что ты смущаешься?
Она что, серьезно?
— Смущаюсь из-за чего?
— Что ты... что твой ... — Она запинается, подыскивая нужные слова.
Я жду.
— Совершенно очевидно, что у тебя есть деньги, ясно?
Тэдди и понятия не имеет.
— Не думаю, что тебе следует стыдиться этого, — продолжает она в темноте.
— Вовсе нет.
— Как скажешь, Киплинг Кармайкл. — Тэдди смеется, шевеля пальцами ног. Они изящные и маленькие, и все еще хорошо спрятаны подо мной. — Боже, даже это имя звучит... богато, как будто ты должен быть на яхте где-то в Тихом океане.
Точнее, в Атлантическом океане. Именно там пришвартована яхта на какой-то пристани с яхт-клубом, рядом с одним из нескольких домов отдыха Кармайклов.
— Это не преступление — иметь деньги, точно так же, как и для меня не преступление быть... ну, не знаю, бедной, наверное. Студенткой со стипендией. Мне не стыдно, хотя раньше было стыдно. Уже нет. Я вкалываю как проклятая, и моя мама тоже.
Ее тело дрожит.
— Ты можешь немного подвинуться, если тебе все еще холодно.
Я знаю, что это так. Мои яйца сморщились, практически поднялись в мое тело.
— Без глупостей.
Если бы.
— Просто тащи свою задницу.
— Ладно, ладно. Такой властный.
Ноги Тэдди вырываются из-под меня, и вскоре жар от ее плоского живота, от промежности между ног и от ее сисек обжигает мою кожу там, где она прижимается ко мне.
Черт возьми. Когда я сказал ей, чтобы она придвинулась, я вовсе не имел в виду: «Опали меня всеми своими лучшими частями тела». Как, черт возьми, я должен спать, когда верхушка ее бедер оседлала мое бедро?
Затем она кладет свою руку мне на грудь, пальцы небрежно лежат на бицепсе, моя рука безвольно падает.
— О боже, ты такой теплый! Это такое потрясающее чувство. — Она наклоняется ближе, обнимая меня. — Ммм, как в раю.
Ее длинные темные волосы щекочут мне ноздри, и я делаю глубокий вдох, чтобы понюхать их как можно незаметнее.
Чистый и фруктовый аромат, и мне хочется зарыться в них носом. И руками тоже.
Они безвольно лежат по бокам от меня, одна — под ней, другая — на матрасе.
— Твоя борода щекочет.
— Как и твои волосы. — Волосы, в которые мне хочется погрузить пальцы, чтобы проверить, насколько они мягкие.
Мы лежим так бог знает сколько времени, моя грудь вздымается и опускается, пульс ускоряется, как будто я только что пробежал милю. Интересно, слышит ли она, как мое сердце бьется? Знает ли она, что это из-за нее оно скачет?
— Никогда в жизни мне не было так хорошо, — удовлетворенно вздыхает она. — Я могла бы лежать так каждую ночь.
— Только потому, что сработал твой инстинкт самосохранения.
— Или потому, что ты похож на гигантского плюшевого мишку.
Внезапно Тэдди отстраняется. В тени луны, светящей в окно, я наблюдаю, как она садится и стягивает через голову ткань своей толстовки, отбрасывая ее на край кровати.
Остается лишь силуэт ее груди, прикрытой тонкой футболкой, и когда она снова ложится рядом со мной, твердые вершины ее сосков задевают мою грудную клетку.
— Под этими одеялами достаточно тепло, и мне это больше не нужно.
Тэдди устраивается поудобнее, прижимаясь к моему боку, и действительно чувствует себя уютно, прижимаясь к моему телу. Она кладет ногу мне на бедро, и самые теплые части ее тела обжигают мою кожу.
— Ммм.
Я буквально чувствую гребаный жар от ее киски на своей ноге.
— Эй, эй, эй, какого черта ты делаешь?
Что я должен сделать, так это столкнуть ее с кровати на пол и убраться к чертовой матери из моей собственной комнаты. Быстро.
Она похлопывает меня по груди, ее прикосновение больше похоже на ласку, чем на строгий выговор.
— Расслабься! Ты похож на одну из тех подушек для тела для беременных, которые я видела в Target. Перестань так много двигаться, или ты все испортишь.
Подушка для тела во время беременности? О чем, черт возьми, она говорит?
Я не могу сосредоточиться, когда ее нежная рука, которая раньше невинно лежала на моей руке, начинает блуждать, проводя пальцем по моей левой груди, прижимаясь к моей коже. Тычет. Разминая мои мышцы.
— Разве твое тело может стать тверже?
Ага.
Да, я могу стать тверже.
Продолжай в том же духе, и ты поймешь, насколько я могу быть твердым.
— Господи, Кип. Как часто ты тренируешься? Весь день, каждый день?
— Пожалуйста, перестань.
Тык.
Тык.
— Тэдди, перестань.
— О, пожалуйста, ты же невосприимчив ко мне. Помнишь?
Я невосприимчив к тебе только тогда, когда твои потрясающие сиськи не прижимаются к моему телу посреди гребаной ночи, напоминая мне, как чертовски давно я никого не трахал.
— Я никогда не говорил, что у меня к тебе иммунитет, Тэдди. Я сказал, что ни с кем не встречаюсь и не занимаюсь сексом.
— А я сказала, что мне любопытно. Это безобидно, я не собираюсь ничего пробовать. Я даже не знаю, как это делается.
От этого мне не становится легче; на самом деле, это делает все еще хуже, потому что теперь я думаю только о том, чтобы быть тем, кто может научить ее... всему этому.
— Ты знаешь, что я никогда раньше не видела парня так близко? Я хочу воспользоваться этой возможностью — ведь это ты.
Сразу несколько вещей поражают меня. Во-первых, она не понимает, что прикосновение ко мне, блуждание ее рук по всему моему телу в конечном итоге сделает меня твердым.
И второе: Тэдди только что призналась, что она девственница.
Мой мозг начинает работать сверхурочно, реагируя на мягкое скольжение ее ладони по моей хлопковой футболке. Она проходит путь вниз по центру моих мышц пресса, останавливаясь, когда они непроизвольно сокращаются. Трогает. Ощупывает.
Вот черт!
Ооооо. Чееерт.
— Ух ты, я так и знала, что ты будешь рельефный, но это... — Ее голос низкий, полный удивления, а в горле гудит благоговение. — Это нелепо.
Она издает еще один тихий звук удовольствия.
Я не знаю, что делать, черт возьми. Убрать ее руку от меня и сказать ей, чтобы она уважала мои границы? Сделать нам обоим одолжение и откатиться подальше, создавая дистанцию?
Или позволить ей исследовать и посмотреть, где эти любопытные пальцы будут бродить дальше?
Мой член шевелится внутри моих сетчатых спортивных штанов.
Подергивается.
— Ты действительно джентльмен, Кип.
— На самом деле нет.
Ох, она и понятия не имеет.
Член натягивает ткань, взволнованный присутствием чужой руки и успокаивающим женским голосом недалеко от моего уха.
— Угу. — Тедди оборачивает руки вокруг моего живота, обнимая меня, её тело прижимается к моему так сильно, как будто мы единый человек. — У тебя такая теплая кожа. Боже, ты так хорошо чувствуешься.
Боже, ты так хорошо чувствуешься?
«Это сексуальные слова, это сексуальные слова», — кричит мое тело, хотя Тэдди и не подразумевала сексуальный подтекст, так ведь?
Нет. Ради всего святого, она же прижимается ко мне.
И что с того?
Нет, она определенно не имела этого в виду.
Или имела?
Черт, черт, к черту мою жизнь.
— Почему ты так напряжен? — Раздается нежный, успокаивающий голос. — Может, мне потереть тебе спину?
— Господи, нет! — кричу я. — То есть... Нет, спасибо, я в порядке.
— Ты, наверное, очень устал, потому что вдруг стал таким ворчливым. Закрой глаза, и я потру тебе плечи.
Лежа рядом со мной, Тэдди своими невинными руками медленно начинает растирать круги на моей ключице и дельтовидной мышце. Черт возьми, это так приятно.
Все же…
— Пожалуйста, не надо.
— Ммм, а почему нет?
— Потому что...
Потому что ты только что произнесла «Ммм»... и это заставило мой член напрячься, вот почему нет.
Неужели она действительно не понимает этого? Или прикидывается дурочкой? Она не может быть такой невежественной.
Или может?
— Просто расслабься, ладно?
— Этого не случится. — Я издаю лающий смешок, желая отодвинутся, но меня словно парализовало.
Тэдди пальцами касается основания моей бороды, а затем слегка ласкает мои щеки.