– А ты с ним, с этим твоим… Тоже с презервативом? – спросил Адам, глядя в окно.
– Да, – ответила я.
– И ты тоже делала ему…
– Нет. Это нет. Думаю, что я как любовница – очень хреновая. – Я вдруг глупо засмеялась. – Кириллу со мной не повезло.
– Ты его любишь?
– Он хороший человек.
– Ты его любишь?
– Нет, Адам, я люблю тебя, – встав, печально произнесла я. – Вот такая засада…
Я не поняла, как так получилось, но Адам через мгновение оказался возле меня на коленях. Он обнимал меня за ноги, уткнувшись лицом в верхнюю часть моего живота.
– Птен, ты это сказала… – глухо произнес он.
Он постоял так немного, затем принялся целовать меня. Я знала, чем все это закончится, но меня такое развитие событий не устраивало.
– Погоди. – Я попыталась оттолкнуть его.
– Чего ждать? Зачем?
– Мы опять все делаем неправильно… да перестань же! – с отчаянием произнесла я.
Адам встал с колен, с мрачным лицом принялся натягивать на себя свитер.
– Стой, стой, я хотела тебе спину намазать… у меня есть мазь… заживляющая.
– Ничего, само заживет, – с угрюмой досадой произнес Адам. – Ладно, говори. Что ты предлагаешь, Птен?
– Я предлагаю сделать что-нибудь разумное и правильное.
– Хех…
– Я хочу сначала поговорить с Кириллом, – твердо заявила я. – Объясню ему ситуацию, по-человечески, лично. Глаза в глаза.
– Больше всего я не хочу, чтобы ты объяснялась с ним лично.
– Ну не по телефону же я должна это делать… Я скажу ему, что… вот это все и скажу, короче.
– Ты уверена, что он нормально отреагирует?
– Да. Он хороший человек.
– И у вас с ним не случится прощального секса?
– Адам! – схватилась я за голову.
– Я по себе сужу, чего ты возмущаешься…
– Так у тебя с Дариной был прощальный секс еще?! – Меня опять начало потряхивать.
– Нет. Я про нас тобой. Тогда, в ванной. Помнишь?
– Помню, – буркнула я. Меня отпустило, и я продолжила: – Так вот, я поговорю с Кириллом, и мы с ним… расстанемся, считай, официально. Да! И еще мы с тобой должны сдать анализы. Оба. Вместе. Как тогда, помнишь? Я не верю твоей Дарине, они, эти бедные овечки, самые неприхотливые и грязные. В каждом встречном-поперечном ищут жалости. Липкие. Она тебя лизала, а вдруг она тебе какой-нибудь ВПЧ передала? Папилломавирус то есть… А от него рак бывает, между прочим. Рак шейки матки у женщины… А еще она тебе могла передать сифилис, гепатит и герпес. Ими ты можешь заразить меня! Да, точно. Надо сдать анализ крови и еще взять соскоб со слизистой ротовой полости. Нам двоим причем, – подумав, добавила я.
– Как ты добра, – с кривой улыбкой произнес Адам. – Как ты добра и как ты исключительно человеколюбива, моя дорогая Птен… Но очень выборочно добра. Дарина – грязная липкая овечка, а твой э-э… а твой Кирилл – хороший человек, с которым надо по-человечески…
– Убирайся тогда! – прошипела я, опять придя в бешенство. Он смел защищать Дарину!
– Все, перестань. Перестань орать. – Слегка встряхнул меня за плечи Адам. – Уверен, твои соседи уже строчат в общедомовой чат жалобы на тебя. Что дальше ты предлагаешь?
Я задумалась.
– Понял, – спокойно произнес Адам. – Тогда вот что. Сейчас я уеду. Завтра утром приеду, и мы с тобой пойдем в лабораторию, сдадим анализы. Потом я опять уеду к себе. Ты дожидаешься Кирилла и объясняешься с ним. Потом мы получаем результаты анализов и… ну дальше все ясно. Да, а почему вы с Кириллом не поступили так же?
– Не знаю… – пробормотала я. – Я ему предлагала сдать анализы, но… Мне кажется, он боялся, что если мы начнем делать все это… без презервативов, то… Есть вероятность, что я могу… забеременеть. Нет, он хотел семью, брак, он говорил об этом, но, мне кажется, он не хотел детей. Не хотел так быстро заводить детей, вот что. Ему было спокойнее с защитой. А вот потом, быть может…
– Тебе не кажется, что он уж слишком быстро сошелся с тобой? – перебил меня Адам. – И уж слишком он хороший какой-то, нет?
– Ну давай, твоя очередь, ругай Кирилла… – устало махнула я рукой.
– Когда в последнюю встречу ты заявила мне, что нам надо поговорить, я в первую очередь подумал о том, что ты ждешь ребенка. Но речь тогда шла о другом, ты собиралась со мной расстаться… Так вот, потом – я очень часто вспоминал этот момент в нашем разговоре. И думал о том, что… как хорошо, если бы ты ждала ребенка. Моего ребенка. Тогда не надо было бы ничего придумывать. Нам не пришлось бы расставаться. И все бы само образовалось, и не было бы этих Дарин и Кириллов. А только ты и я. И наш ребенок.
Я с изумлением смотрела на Адама. А он продолжил, как ни в чем не бывало:
– Если бы родилась девочка, то ее бы называла ты. А если мальчик, то уже я придумывал бы имя. Я бы назвал его Петей. Петриком.
– Какое… какое непривычное имя, – осторожно произнесла я.
– Почему? Ты Птен, он Петрик, – возразил Адам.
– Логично. Да, а на что бы мы все жили? – спросила я. – Я с Петриком отдельно как-то пыталась прокормиться, и ты – тоже отдельно?
– Это другой пункт нашего серьезного взрослого плана. – Адам опять закусил губу, отчего на ней показалась кровь. – Ты очень верно затронула этот… финансовый вопрос. Я и раньше пытался обсудить его с родными, но как-то неудачно. Теперь же поставлю вопрос ребром. Мне нужны свои, отдельные деньги. Я хочу получить часть заработанного мной. А зарабатываем мы вполне неплохо, вот только летом были заказы по миллиону, не меньше.
– Ого, – вырвалось у меня.
– Да, было три крупных заказа. Эксклюзивные костровые чаши, площадки для отдыха с оборудованием и летней мебелью. Все для шашлыков. И все кованое и необычное… Каждый заказ – на миллион, я не шучу. И куча мелких заказов, они у нас сплошняком идут. Конечно, минус налоги, минус материалы и все такое… но если поделить это на работников, то все равно получаются немаленькие суммы. Я оружие еще делаю, сувениры…
Я пожала плечами, отвернулась.
– Это плохо, что я ни разу не подарил тебе цветов. Не сводил в ресторан. Я не показал себя как мужчина, по сути, – все так же спокойно продолжил Адам. – Я хочу решить этот вопрос. И я решу его, обещаю.
– А чего же ты раньше его не решал? – вырвалось у меня.
– Не было повода. Наталья… А Наталья у нас ведет бухгалтерию – она выделяла мне деньги по первому требованию. На одежду, на… да на все она давала, в умеренном количестве, правда. Когда я познакомился с тобой, она стала прижимистей. Сказала, что на ерунду денег мне перечислять не будет. На цветы, на гостиницу – нет… Отказала мне тогда. Сказала, если серьезно решу устроить жизнь – даст, а так нет. Так вот… Я, Птен, собираюсь серьезно поменять свою жизнь. С учетом того, что в ней главная – ты. Я-то что, мне мало надо, я обойдусь. Но ты… А если дети, так вообще! Короче, пока ты будешь объясняться с Кириллом, я поговорю со своими родными. Я уже не мальчик, чтобы вот так, без денег в кармане. А я, между прочим, больше всех работаю на кузне. Отец уже в возрасте, Виктор больше на подхвате… Племянники вообще в деле никак не участвуют. У меня должны быть свои деньги.
Я молчала. Речи Адама казались мне вполне убедительными.
– Я ведь должен быть им благодарным. Отцу, Ольге Маратовне, ну и Наталье… Ольга Маратовна заменила мне мать, а Наталья… она очень много старалась для семьи, для меня.
– Адам… А где твоя родная мама? – решила я спросить. – Мы это не обсуждали в подробностях, но… Она что, совсем пьяница была? Она алкоголичка? Бомж? Она жива вообще?
– Ой, вот это давай не будем обсуждать, – твердо произнес Адам. – Она меня бросила маленьким, ее лишили родительских прав, и фиг с ней. Пусть живет как хочет.
– Так она жива?!
– Вроде жива. Точно не знаю. Кажется, сейчас где-то в Германии обретается, с очередным хахалем. Фрау Штирлиц! Ладно, Птен, я поехал. А, погоди, давай номерами телефонов заново обменяемся, это важно.
Мы обменялись номерами, а потом Адам поцеловал меня (опять в лоб, как тогда) и уехал.
Я еле дождалась утра, а потом написала Ванде и Поле в мессенджер, в наш с ними общий чат, где мы общались втроем, – «Надо срочно встретиться в пятницу!»
– …Малыш, я еду, – ласково промурлыкал Кирилл. – Ты меня ждешь?
– Очень жду, – честно призналась я. – Нам надо поговорить. Срочно.
– Да? Я заинтригован… – Кажется, Кирилл немного растерялся. – Я уже подъезжаю к Москве на экспрессе, через час буду у себя. Я закажу тебе такси, и ты…
– Не надо, – перебила я. – Подъезжай сразу ко мне. Встретимся в том кафе, помнишь, неподалеку от моего дома, мы там как-то сидели с тобой в дождь.
– В этой помойке? – вздохнул Кирилл.
– А какая разница, где! Нам надо поговорить, и только! – нетерпеливо произнесла я.
– Хорошо, как скажешь, – подумав, серьезно, даже деловито ответил тот. – Значит, встретимся там.
Я пришла в кафе заранее, заняла все тот же столик у окна, заказала себе чаю.
Поначалу посетителей было мало, но после шести вечера оно начало резко заполняться людьми. Наверное, перед главным праздником все жаждут общения и веселья…
Кафе было украшено по-новогоднему – везде висели гирлянды и звезды из цветной фольги, на каждом окне стояло по маленькой искусственной елке, на официантах были надеты красные колпаки с белой оторочкой.
Официанты бегали заполошно от столиков к бару и обратно, принимали заказы и разносили напитки с закусками, рассчитывали уходящих клиентов. Суета, всеобщая веселая нервозность. Официанты уже не справлялись, забывали принести приборы и протирать столы… Пожалуй, понятно, почему они не особо старались – в часы пик у них работы невпроворот, смысл следить за мелочами… Зачем думать о клиентах, об имидже заведения, если в пятницу вечером и без того посетителей набивается в зал под завязку.
Кирилл вошел в кафе в начале седьмого – в черном пальто с поднятым воротником, непокрытой головой. На его волосах еще не успели растаять снежинки. В руках у Кирилла – аккуратный букет из белых хризантем.