с Инной, ему нужна была переводчица, сам он плохо знал немецкий язык, а Инна владела им на достаточном уровне, чтобы общаться, она училась в спецшколе.
Давид увез Инну с собой, он, как я поняла, тем самым спасал ее. Покоя тут она бы не нашла, занимаясь борьбой с Иваном Лукичом… Своих детей у них со вторым мужем так и не родилось, у Давида были проблемы со здоровьем.
Жили они счастливо, примерно лет двадцать пять – до тех пор, пока Давид не умер. Тогда Инна распродала свое тамошнее имущество и вернулась в Россию.
Вот и вся история матери Адама. Бедной девочки, у которой бывший муж отнял сына…
На прощание, уходя, Инна подарила мне большой фонарик с подсветкой за стеклом, внутри – домик.
Вихрем кружится снег, Дед Мороз летит на санях, запряженных оленями… А в домике мерцает свет в окнах. Это был очень красивый сувенир и, кажется, совсем не дешевый.
Мне он так понравился, что я немедленно сфотографировала. Вернее, задействовала в качестве реквизита.
Я время от времени писала обзоры книг, рецензии на них (иногда авторы их сами слали мне, иногда я покупала книги сама), публиковала их в своем блоге, и тогда к обзору я обычно прикрепляла фото книги.
Делала это на специальном фоне, раскладывала вокруг книги разные безделушки… А тут я как раз собиралась отчитаться рецензией на очередную книгу. Ну и сфотографировала ее рядом с фонариком, подаренным мне Инной. Рядом еще яркую гирлянду положила…
Получилось очень уютное, как раз на новогоднюю тематику фото. Это фото с рецензией выставила в своем книжном блоге.
Пока возилась с этим, думала об Инне.
Кто обманщик в этой истории? Такая ли бедная девочка эта Инна? Инна обманывает всех теперь, воспылав поздно проснувшейся любовью к сыну, или это Иван Лукич с самого начала морочил голову сыну? И главное – почему Инна и Иван Лукич разошлись? Инна сказала, что с отцом сына у нее возникли «непримиримые противоречия», и вообще они «не сошлись характерами». Но это как-то туманно все, размыто…
С другой стороны, я не могла не верить Инне. Как она моментально откликнулась на мое сообщение, примчалась тут же… Как она плакала и расчесывала свои руки… Такое не сыграешь. Да и зачем? И разница в возрасте – Инны и Ивана Лукича – тоже имела значение, многое объясняла.
Но как рассказать обо всем этом Адаму? Он же и слышать ничего не хочет о своей родной матери!
Утром в субботу мне позвонил Адам:
– Птен, собирайся. Вечером я за тобой заеду.
– И что потом? – с интересом спросила я.
– Сюрприз, – коротко ответил он. – Будем отмечать Новый год у меня. Познакомлю со своими…
– Все так серьезно? – испугалась я.
– Более чем.
– И мы будем жить у тебя?
– У меня. Все новогодние каникулы. Жди…
Адам нажал на «отбой», и связь прервалась. Я сидела растерянная и взволнованная. Все десять дней – в чужом доме? Потом я набрала номер Инны. Она отозвалась моментально:
– Да, Лиза? Слушаю тебя!
А, точно, она уже ко мне на «ты» обращалась. Как к своей. Ну и ладно.
– Адам зовет меня на новогодние каникулы к себе домой. В семейное гнездо, в ту самую усадьбу, – сообщила я. – Быть может, там мне удастся поговорить с Адамом о вас, и вообще…
– Ты ни разу не была у них? – встревожилась она.
– Ни разу. Я их и в глаза не видела… Ни отца Адама, ни его мачеху, никого.
– О, смотрины – это серьезно!
– Мне не по себе, – призналась я.
– Не бойся. Они тебя не съедят, – печально произнесла Инна.
– Я надеюсь, – засмеялась я.
– Детка, если что – звони сразу мне. Помни, я всегда… я всегда готова прийти тебе на помощь.
– Если что не так пойдет, я вызову такси, не надо из-за меня срываться.
– Нет, ты все равно мне позвони! – нетерпеливо повторила она. – Я тебя очень прошу, Лиза.
– Хорошо, – вздохнула я. – С наступающим, Инна.
– И тебя с наступающим, – взволнованно произнесла она, и мы попрощались.
Наверное, после этого разговора Инна опять принялась расчесывать себе руки. А вдруг она сумасшедшая и вовсе не играет, а искренне верит в свои собственные выдумки?
В любом случае Адам не будет рад тому, что я за его спиной устраиваю все эти интриги.
…Я собрала сумку – одна пара черных джинсов, запасных. Запасная белая рубашка. Белье, футболки, пара длинных футболок. Зубная щетка. Расческа, специальная, именно для моих волос – с редким гребнем, ее Адам почему-то называл расческой для собачьей шерсти. Да, она выглядела странно, надо признать… Шампунь же! Без которого мне не жить. Точно, вот это главное. И кремы – для лица, для век и для рук. Ну тогда уж и блеск для губ надо захватить. Так, еще что? Тапочки. Зарядное устройство не забыть бы… Ноутбук? Или нет, ни к чему, обойдусь телефоном, все равно в новогодние каникулы мало кто в блогах сидит. Сделаю два отложенных поста, и хватит. Редактировать, вернее искать траблы в чужих текстах, мне не надо, новых заказов я специально не брала на праздники…
Я перебирала вещи и опять думала об Инне.
Судя по всему, ей было абсолютно плевать на то, чем я занимаюсь и как живу – в смысле быта, обстановки. Ее не волновали ни моя профессия, ни образование, ни то, как была обставлена моя квартира. Полотняные шкафы и складные стулья в моем интерьере ее совершенно не смутили.
Эту женщину волновало только одно – люблю ли я ее сына. И все. Вот интересно, в этой ее позиции заключен либо большой подвох, либо большая удача – для меня, как потенциальной невестки Инны?
Невестки.
Я что, простила Адаму его связь с Дариной? Нет. Я хочу видеть его своим мужем? Не знаю. Я просто хочу видеть его, я просто хочу его… Эти мои чувства называются любовью? Получается, да. Я люблю Адама, и Инна, возможно, моя будущая свекровь. И как будущая свекровь она мне не противна. Я ее не отвергаю, и даже ее нейродермит и нервный тик не смущают меня. Да я же сама такая же чокнутая, только немного в другом роде.
Звонок домофона.
– Да?
– Птен, открывай, это я.
Через пару минут Адам зашел ко мне в квартиру. Выглядел стильно – джинсы, ботинки на толстой подошве, короткая куртка мехом внутрь.
Адам закрыл за собой дверь и уставился на меня своим фирменным взглядом маньяка.
– Привет, – сказала я. – Я уже собралась и в принципе могу выходить… Но ты так смотришь. Могу и раздеться опять.
– Да. То есть нет. Ты издеваешься… Провоцируешь. – Он улыбнулся одной стороной своего лица. – Я же не животное… я не просто так сейчас…
– А как? – спросила я. Все-таки он красивый. Он классный. В Адаме все прекрасно и гармонично – и его рост, и телосложение, и его волосы ниже плеч, темные и чуть вьющиеся, откинутые назад. Длинные сильные ноги. У большинства мужчин ноги короткие, они смотрятся непропорционально, а вот Адам выглядит как какой-то киноактер – из вестернов, из фильмов про ковбоев, дикий Запад…
– Не зависай, Птен, – сказал Адам. – Я по твоему взгляду определяю, когда ты зависаешь. Послушай меня.
– Слушаю…
Он достал из кармана куртки коробочку голубого цвета, затем встал на одно колено. Открыл коробочку – в ней лежало кольцо с блестящим камешком.
– Птен, выходи за меня замуж, – низким бархатным голосом произнес Адам. – Ты выйдешь за меня?
В первый момент я не знала, что делать. Ни одной мысли в голове… Просто шок. С другой стороны, а зачем думать? Все равно никогда не угадаешь, потому что счастье – это дар. Его не предугадать, не рассчитать и не запланировать заранее.
– Да, – бодро ответила я.
Адам, смешно надув губы, надел мне на палец кольцо.
– Как ты угадал с размером? – удивилась я.
– Ну что я, не кузнец, диаметр на глаз не смогу определить? – немного обиделся Адам, держа мои руки в своих.
И что я сделала дальше? Я встала на колени перед ним.
– Это еще зачем? – удивился он.
– А мы на равных, – ответила я. – Время изменилось. Ну, и еще, ты же мне припомнишь потом, что когда-то стоял передо мной на коленях. Вот эту минуту, когда ты осознанно себя принизил.
– Я уже делал это, я уже стоял перед тобой на коленях, забыла?
– Это другое. Адам… – Я обняла его. Уткнулась носом в его шею. – Адам… Ты, оказывается, вкусно пахнешь.
– А ты для меня всегда вкусно пахнешь. Ты знаешь, я однолюб. Я тебе все прощу. Кроме одного. Кроме измены, – глухо сказал он. – А там чего хочешь твори, на меня твои выходки уже не действуют. Все, что у меня есть, я отдам тебе.
– А что у тебя есть? – с интересом спросила я.
Адам встал, поднял меня, сел на скамейку, усадил меня к себе на колени.
– Сейчас у меня ничего нет, – сказал он. – Но когда будет – я все отдам тебе.
– Как мило, – хихикнула я. – Но ты подумай. Я так себе жена – к хозяйству не приспособлена, разнообразием интимной жизни тоже тебя не порадую. Ты точно хочешь на мне жениться? Не лучше ли вернуться к Дарине?
– Шутишь, – печально усмехнулся он. Прижал меня к себе, покачал, словно ребенка, на руках. – Я сделал тебе предложение не только потому, что боюсь тебя потерять. Хотя и боюсь, конечно… Но еще и потому… что ты для меня – как солнце. Или как воздух… Ах, Птен, я думаю о тебе все время. И какая ж ты бесчувственная вредина, что не читала, оказывается, моих зашифрованных посланий к тебе… И все их стерла потом. Мне никто не нужен, только ты.
– Совсем никто не нужен? – спросила я, думая при этом о матери Адама. Рассказать ему сейчас о ней или сделать это позже, когда наступит удобный момент? Наверное, лучше потом, новогодние каникулы длинные.
– Никто.
– А дети?
– Дети – да, это я только за! – засмеялся он.
– А если еще…
– Птен, Птен, пора ехать, – перебив меня, строгим голосом произнес Адам. – Скоро пробки. Они и сейчас есть, но в ближайшее время весь город вообще встанет. Давай, давай, быстро сделаем это с тобой сейчас, думаю, десять минут ничего не решат… – Он принялся гладить меня, как только он умел, но я мгновенно сориентировалась и тут же вскочила. Главное – не увлекаться, еще немного, и я поддамся тому же желанию.