Я его узнала.
Это был тот самый господин Ноунейм. Тот человек, что встретился мне в этих краях несколько лет назад, когда только начинался наш с Адамом роман и я ездила сюда из Москвы, останавливалась в местной гостинице.
Он, он это был, тот самый Ноунейм, который вытащил меня из реки, когда ногу у меня свело судорогой, помог добраться до берега! Потом мы с этим Ноунеймом частенько сталкивались здесь, в окрестностях, и гуляли уже вдвоем, болтали. Ничего такого… Ничего предосудительного, к чему Адам мог бы придраться.
Но Адам все же нашел повод разозлиться, едва я только начала тогда свой рассказ о чудесном спасении из реки. Адам возмутился: как, ко мне кто-то посмел прикоснуться?! Как, меня кто-то вытащил из воды?! Такое впечатление, что лучше бы мне тогда утонуть, чем привлекать к себе чье-то внимание. Адам – ревнивец и эгоист. И идиот.
И да, я ничем не лучше его, поскольку любила этого идиота…
Адам не знал, что я продолжила встречаться с незнакомцем, вытащившим меня из воды. Но мне было скучно тогда торчать одной здесь, я радовалась хоть такому общению.
А это, оказывается, был сводный брат Адама, Виктор.
И Виктор, судя по выражению его лица, тоже узнал меня.
– Здравствуй, Виктор, – сказала я, глядя ему прямо в глаза.
– Здравствуй… Лиза, – ответил он с печальной, добродушной улыбкой на лице.
Он немного постарел, надо признать. Стал чуть тяжелее на вид, возле уголков губ появились складки. Впрочем, чего я придираюсь, обычный сорокалетний дядечка, не лучше и не хуже других. Не особо высокий, не особо стройный, с пухлыми щеками и круглой бритой головой. Мужчин с подобной внешностью полно.
Я бы и не запомнила Виктора, если бы мы с ним не болтали столько, гуляя в здешнем лесу.
Впрочем, ничего удивительного в том, что мой Ноунейм оказался братом Адама, нет. Они же все жили здесь, в этой местности…
– С мамой уже познакомил Лизу? – спросил Виктор у Адама.
– Нет еще.
– Они с Натальей готовят новогодний стол… Ждали вас обоих.
Мы с Адамом продолжили экскурсию по дому.
– Это Виктор приезжал ко мне во двор с тобой? – тихо спросила я Адама, когда мы с ним бродили по зимнему саду, между горшков с фикусами и монстерами. – И оставался ждать тебя в машине?
– Да, кто же еще, – спокойно согласился Адам.
– А он был в курсе, к кому ты тогда направлялся и зачем?
– Да, – ответил Адам, но не сразу, а с задержкой в пару секунд.
– То есть ты ему говорил – что вот, я по-быстрому, со своей девушкой там… с Лизой… Со мной! Сейчас займусь сексом, и вернусь, и мы поедем дальше по своим делам. И он оставался ждать тебя в машине, пока ты со мной… И вот я заявляюсь сюда, и ты его знакомишь со мной, и он видит меня, ту, к которой ты заваливался на быстрый секс? Вот она, та самая Лиза, познакомься, братец!
– Увы, но все так, как ты говоришь, Птен, – мрачно произнес Адам. – Прошлое не исправишь теперь. Я виноват. Прости меня.
– Зачем я только согласилась сюда ехать… – с тоской пробормотала я и уже мысленно продолжила: «И что Виктор обо мне думает! Вот она, та самая, явилась, не запылилась. Добилась своего, «высидела» Адама, выждала его, победила эту швабру Дарину…»
– Прости, – повторил Адам.
– Да ты-то что, это же я на все это согласилась, и тогда, и сейчас!
– Мало кто может похвастаться идеальными отношениями, – заметил Адам своим фирменным, противным голосом, – ты вспомни, ты ведь тоже вертела мной как хотела… за человека, за любимого ты меня никогда не считала. Тебе тоже был нужен только секс от меня, а потом ты торопливо выталкивала меня – прочь, прочь, уйди, противный… Даже ужин, помню, тебе влом мне было приготовить! Хотя я хотел все к нему привезти, тебе только сварить или что там…
– В кафе меня надо было звать, в кафе! – сквозь зубы произнесла я. – Цветочки мне надо было дарить!
– Господи, Птен, ты опять! Давай начнем с тобой новую жизнь, с чистого листа! Давай уже простим друг друга и забудем все! – с досадой воскликнул он.
– Ага, забуду я эту затейницу Дарину! – мстительно произнесла я. – Чтоб она сейчас вся обыкалась!
Адам вдруг захохотал и обнял меня. Я хотела его оттолкнуть, но у меня не хватило сил. Раз – и вся моя злость куда-то сдулась.
– Эту новогоднюю ночь мы с тобой проведем вместе, – прижимая меня к себе, с нежностью произнес Адам. – Значит, и весь год будем с тобой вместе – примета такая. И следующий Новый год, и всю жизнь. И умрем мы тоже вместе, в один день, один час и одну минуту.
– Совсем как мои папа с мамой, – прошептала я.
– Ох ты, забыл! – спохватился он. – Ну а что, пусть все у нас будет так же, как у твоих папы и мамы, только, надеюсь, оно все продлится дольше, много дольше.
– Так, а кто у нас тут обнимается? – раздался рядом низкий певучий голос, и из-за кустов выглянула женщина. В первый момент я испугалась ее – очень, очень необычная внешность у той была… Вернее, обычная. Явно после «пластики»…
– Ольга Маратовна, это Лиза. Лиза, это Ольга Маратовна…
– Ах, вот она какая, твоя Лиза, – всплеснула руками женщина. Наверное, Адам давно привык к внешнему виду своей мачехи, а вот мне с непривычки не сразу удалось побороть в себе изумление. Хотя я постаралась, чтобы оно никак не отразилось у меня на лице.
Ольга Маратовна напоминала куклу. Ожившую. Красивую и страшную одновременно. Большая грудь и тоненькая талия. Неестественные скулы и щеки, неестественный носик. Губы-ы-ы! Внешние уголки глаз подняты вверх, черные угрожающие дуги бровей, тяжелые ресницы, основательный плотный макияж… Черные-черные, толстые-толстые длинные косы, с явно неживым, синтетическим каким-то сиянием, были переброшены на грудь. Костюм из велюра со стразами – спортивный шик, поверх него – кокетливый фартучек.
Сколько было лет жене Ивана Лукича, заменившей Адаму родную мать? Да тоже вроде за шестьдесят…
То есть это была женщина в возрасте. Но которая постаралась убрать с помощью пластической хирургии все признаки своего возраста, попыталась превратить себя обратно в яркую молодую красотку с сочными губами и пышным бюстом, ну и заодно с игривым «кошачьим взглядом»… Тем не менее возраст этой женщины угадывался безошибочно, с лету, мгновенно. Она – совсем не молодая. Возраст читался в интонациях, скованных движениях, в неестественности всего облика Ольги Маратовны…
Наверное, многие бы одобрили старания Ольги Маратовны – вот, молодец женщина, следит за собой, не дает старости к себе подобраться! А другие, как я, испугались бы, чувствуя странный диссонанс, обман в облике этой женщины.
Я даже не берусь оценивать ее внешность… Я только о своих впечатлениях. Так вот, по первым впечатлениям Ольга Маратовна нагнала на меня самой настоящей жути. Не знаю, быть может, потом я к ней привыкну, и ее внешность покажется мне вполне милой, но сейчас – вот так, одна жуть, уж простите меня, Ольга Маратовна и все те, кто прибег к столь основательной, мощной пластике… Мой мозг ловил все эти мельчайшие несоответствия во внешности этой дамы и реагировал, включив сигнал тревоги.
– Лиза, ну наконец-то Адам соизволил представить тебя нам! – низким контральто проворковала мачеха моего жениха. – А мы все гадали – кто она, та незнакомка, что украла сердце нашего мальчика…
Она ворковала и ворковала, словно играя роль. Роль приятной светской дамы. Я слушала ее и… постепенно успокаивалась.
В сущности, родня Адама – обычные нормальные люди, да, со своими особенностями, но в них нет зла. Или как это объяснить…
И Иван Лукич, и племянники-подростки, и Ноунейм-Виктор, и Ольга Маратовна – вполне себе милы, к ним надо просто немного привыкнуть, и никаких проблем. Да, мачеха Адама в первый момент шокирует своим внешним видом, ну и что же… Да, с Виктором тоже не все так просто, придется скрывать от Адама, что мы с его старшим сводным братом когда-то встречались, но и то – встречались мы с ним в весьма невинном формате. Даже при желании не придерешься! Но в остальном – все нормально же?
И вот еще что интересно. Как так получилось, что Иван Лукич лишил Адама матери? Из любви к сыну, наверное, из-за глупой, слепой отцовской любви? Ну а вторая жена его поддержала. Это все старые обиды, нерешенные проблемы, больное самолюбие… Люди когда-то наломали дров, не вполне понимая, чем это может закончиться.
Скорее всего, Адаму придется поддерживать какой-то баланс, общаясь и с семьей отца, и с мамой Инной. Если он, конечно, согласится встретиться с ней.
– …ой, уже десятый час, надо помочь Наташеньке. Она одна там на кухне надрывается! – спохватилась Ольга Маратовна. – Лиза, присоединяйся! Я бы наших мужчин к готовке подключила, но они и так в своей кузне наработались, рук не чувствуют, поди.
– Да, конечно, – согласилась я. – Только переоденусь.
Кулинарка из меня была не очень, но как не помочь? Что-нибудь почищу, настрогаю под руководством Ольги Маратовны и Натальи… Да, я же еще не познакомилась с Натальей, женой Виктора! Она, мне кажется, тоже не обрадуется, если узнает, что когда-то я общалась с ее мужем.
Адам привел меня в свою комнату, там я смогла переодеться. Сняла свою белую рубашку и брюки, натянула на себя домашние спортивные штаны типа трико и сверху – футболку красного цвета.
– Так даже еще лучше, – сказал Адам, одобрительно наблюдая за тем, как я переодеваюсь. – Самое интересное видно… Классный у тебя лифчик, как будто и нет его… – Он прикоснулся к моим выступающим под тонкой футболкой соскам. И сам «поплыл» тотчас же. Хотел поцеловать, обнять, но я упредительно выставила руку:
– Нет-нет, мы можем увлечься, не станем рисковать.
Он лениво, словно нехотя, засмеялся и повел меня через многочисленные коридоры на кухню.
Кухня в доме – огромная, очень современная… Шикарная. Везде почему-то висели видеокамеры. В центре, у большого стола, стремительно шинковала морковь женщина. Наверное, та самая Наталья, с которой я еще не была знакома.
Ольга Маратовна отсутствовала.
– Наташа, это Лиза. Тебе в помощь. – Слегка подтолкнул меня в спину Адам.