– Вот ты какая, – грустно произнесла Дарина. – Как же я хотела тебя увидеть! Я знала, что ты тут… Вот Адам на кого меня променял, получается…
– Это была ошибка, – сказала я. – Не стоило мне с ним снова сходиться.
Она вдруг заплакала – по ее щекам потекли прозрачные слезинки. Мы так и стояли, я молчала, а Дарина плакала.
– Ты же… ты же ему совсем не подходишь, – наконец с трудом произнесла Дарина. Вытерла слезы ладонью в шерстяной варежке. – Я говорила с Наташей днем. Она тебя подробно описала. И внешность, и вообще… Ты симпатичная, это правда, но ты же ничего не умеешь, ты избалованная городская девочка, а здесь совсем другая жизнь!
– Да, ты права, – согласилась я.
– Здесь люди все делают сами. Здесь нет коммунальных служб, доставки еды…
– Ты права, – опять закивала я.
– Меня все в доме Громовых приняли, даже собака. А Наташа говорила, что тебя и Бобик не признал.
– Дарина… – перебила я ее.
– Да?
– А ты не хочешь спросить, что я тут делаю посреди ночи, одна?
Кажется, эта мысль не приходила в голову Дарине, она явно озадачилась. «Она глупая, – подумала я с раздражением. – Она глупая, и это не оскорбление, а констатация факта. Она – глупая!»
– А что ты тут делаешь? – с удивлением спросила Дарина.
– Я ушла от них, от Громовых. Мы все поссорились, меня выгнали из дома. Надеюсь, сейчас за мной приедут… и я вернусь обратно в Москву.
Дарина немного повеселела.
– Он твой, – продолжила я. – Адам теперь безраздельно твой, можешь не плакать. Да! Вот что, передай ему. – Я сняла перчатку с правой руки, затем стянула с безымянного пальца кольцо. – Это Адам мне подарил. Отдай ему. Осторожно, не урони в снег, а то потом не найдешь!
Дарина трепетно приняла кольцо из моих рук – блеснул бриллиантик в свете фонарей.
– Положи кольцо в карман, потом Адаму отдашь. – Я вдруг заметила вдали какое-то движение – кажется, ехал автомобиль. Может, за мной? Но как-то быстро!
– Ты его не любишь? – скорбно спросила Дарина.
– Адама? Это уже неважно, – нетерпеливо произнесла я. Машина приблизилась, я увидела за рулем Инну. Она сама за мной приехала?
– Все, прощай, – сказала я Дарине. – Мне пора.
Я подбежала к остановившейся напротив машине, села в салон, на переднее сиденье, рядом с Инной.
Машина тронулась с места.
– Еле выехала… – прошептала Инна, вцепившись в руль. – Грейдер только утром пройдет, расчистит у нас дорогу. Мне повезло, сосед на тракторе мимо ехал, вытянул меня до трассы. Прямо чудо какое-то.
– Инна, здравствуйте! Вы как будто где-то рядом находились… – ошеломленно произнесла я.
– Да, я неподалеку дом купила, в соседнем поселке! – нервно засмеялась она. – Хотела к сыну поближе быть. Но назад к себе до утра не проеду. Вряд ли еще того тракториста сейчас встречу.
– Тогда – ко мне! – решительно произнесла я.
– Пожалуй, это разумно, – кивнула она. – Основные трассы – к Москве, по ним хоть проехать можно… Надеюсь, не очень тебя обременю своим присутствием.
– Ну что вы! – возмутилась я. – Вы меня спасаете, до дома собираетесь подбросить, лучше всякого такси, ну какое обременение…
– Что там случилось? – нетерпеливо спросила она.
– Ох. Мы с Адамом поссорились. Да так поссорились, что, наверное, уже никогда не будем с ним вместе. Теперь его семья ненавидит меня, я всем там враг.
– Не забывай, что его семья, семья Адама, – это и я тоже, – перебила меня Инна. – И я тебя не ненавижу.
– Я вам не должна все это рассказывать – вы мне не поверите. Потому что и Адам мне не поверил. Но я расскажу… Наверное, надо с самого начала.
И я поведала Инне во всех подробностях – историю нашего с Адамом знакомства. С чего все началось, как было, чем продолжилось… и к какому финалу все подошло.
Инна не отрывала глаз от дороги, но слушала меня очень внимательно, лишь изредка уточняя какие-то детали. Кажется, моя откровенность ее немного смутила… но не напугала, что уже хорошо.
– Так они все, Громовы, думают, что ты одновременно была и любовницей Виктора? – в конце моего рассказа спросила Инна.
– Да. И Адам тоже так думает.
– Но, получается, он сам, неосознанно… как это сказать по-русски, точнее… взрастил в своем брате страсть к тебе?
– Да, – со смешком согласилась я. – А Виктору и делать нечего, он заперт в четырех стенах, по сути; жену ненавидит, я так поняла, поэтому взял да и сосредоточился на мне… Но это не любовь, нет. Мне его, Викторова, страсть совершенно не льстит. Я так Адаму и сказала перед тем.
– Я согласна, это не любовь у Виктора, – неожиданно горячо согласилась со мной Инна. – Но ты так хорошо разбираешься в психологии! Ты так хорошо понимаешь людей и причины того, что ими движет…
– Не знаю, – пожала я плечами. – Сейчас все в психологии разбираются, мне кажется… А с людьми я очень мало общаюсь на самом деле. У меня нет опыта.
– Вы помиритесь с Адамом! – горячо воскликнула Инна.
– По сути, он меня выгнал… С другой стороны, тут же приказал вернуться. Если бы не собака, не знаю… С третьей стороны, я бы, наверное, сама вернулась к ним в дом, не замерзать же мне ночью в снегу. И что там дальше произошло бы, как стали бы развиваться события – я не представляю.
– Адам любит тебя.
– Конечно, любит. И я его люблю, – с досадой согласилась я. – Только это какая-то неправильная любовь, не такая, как у всех нормальных людей. Когда в голове ни одной мысли и одно желание, уж простите. Когда до трясучки – что у него, что у меня. Я не представляю, что было бы, если бы мы с Адамом стали жить вместе. Когда мы все время вдвоем…
– Ты неправа. Мне такое не близко, я не понимаю… но у вас с Адамом… это очень… очень романтично, такая страсть, – с трудом произнесла Инна. – Вы с ним – все еще дети. Вроде взрослые, а дети. Но он неправ, – вдруг с неожиданным раздражением, с гневом произнесла она. – Он мужчина, а он даже не звонит тебе сейчас, его не беспокоит, что с тобой…
– Значит, все плохо, – пробормотала я. – Ну и ладно.
Некоторое время мы ехали молча. Дорога ближе к Москве была почищена, посыпана реагентами. Машин почти не встречалось. Небо на востоке начало светлеть.
– Мне странно слышать, что Адам все время занят, – вдруг заговорила Инна уже о другом. – Это ненормально – столько работать. Когда нет ни выходных, ни времени вечером… Работа не должна занимать у человека все время, тогда жизнь теряет смысл.
– Но Адам любит свое дело.
– Нет, нет, тут ты не понимаешь, – расстроенно произнесла она. – Он раб своего отца. Столько работать, как ты описываешь, нельзя.
Наконец мы доехали до моего дома. Поднялись на лифте, зашли в квартиру. Только тогда я заметила, что Инна дрожит. Мелко-мелко трясется… Я сначала подумала, что это нервное, потом, помогая Инне раздеться в прихожей, заметила, что вроде бы у нее влажные волосы.
– Вы как будто мокрая? – осторожно заметила я.
– Да, ничего… приняла душ перед сном. Волосы сушить не стала…
– И на улицу потом! – ужаснулась я.
– Недолго; потом, в машине, было тепло. Это я сейчас по улице прошлась.
– Скорее в ванную, греться!
…Когда Инна вышла из ванной, я приготовила ей чай, нашла баночку малинового конфитюра.
Меня уже ничего не волновало, я лишь беспокоилась об Инне, жалела, что сорвала ее среди ночи.
– Я вам постелила у себя в комнате, ложитесь спать, – сказала я.
– Я сейчас поеду. Я уже в порядке, дорогу, наверное, почистили…
– Никуда я вас не пущу! – возмутилась я. – Идите спать, немедленно. И спите до тех пор, пока я сама вас не разбужу, не раньше. А если плохо станет – я вызову доктора. И не спорьте со мной! – закричала я в отчаянии. – И ключи от входной двери я спрячу… Отдыхайте.
Инна засмеялась смущенно, но, кажется, не обиделась. Она легла спать, а я ушла в другую комнату, носившую гордое название гостиной, там, не раздеваясь, бухнулась на диван-трансформер, состоящий из поролоновых прямоугольников, и тут же уснула сама.
…трель домофона.
Спросонья я не сразу включилась в реальность. Просто по привычке бросилась в коридор, сорвала трубку:
– Да?
– Птен, открой.
Я пришла сразу же в себя, мгновенно. Махом вспомнила события вчерашней ночи. Потом вспомнила, что Инна – тут, спит в соседней комнате.
Да, сын с матерью должны рано или поздно встретиться, но… не сейчас, наверное? Адам разозлится на меня еще сильнее, надо его как-то заранее подготовить, что ли…
– Птен, ты что молчишь? – мрачно спросил Адам. – Открой немедленно или я сейчас дверь ломать буду. Я серьезно.
«Все бы тебе ломать», – подумала я и нажала на кнопку, открывающую дверь в подъезд.
Через минуту Адам уже заходил ко мне в квартиру.
За дверью, где спала Инна, было тихо. Может, обойдется? Адам поговорит со мной и удалится, так и не поняв, что в соседней комнате находится его мать…
– Тс-с, только очень тихо, соседи просили не шуметь, – прижала я палец к губам, пропуская Адама в «гостиную». – У них там вроде кому-то нездоровится…
Закрыла плотно за собой дверь в комнату.
Адам сел на раскладной стул, заняв своими ногами значительное пространство, опустил голову и задумался. Он ничего не говорил, ну и я тоже, стоя у окна.
Прошло пять минут, потом еще пять минут.
Адам издал резкий горловой звук, словно пытался прокашляться, затем встал и подошел ко мне. Взял мою правую руку, молча надел на палец то самое кольцо, которое я отдала Дарине прошлой ночью.
– Адам, я могу тебе рассказать…
– Не надо, – перебил он меня. – Ничего не надо, молчи, Птен. Это все пустое.
Он обнял меня. «Ну вот как так, то убить хотел, то ничего не хочет слышать, никаких объяснений!» – подумала я. И сама обняла его крепче.
– Я ушел из дома, – сказал он.
– Совсем? – удивилась я.
– Да. Денег мне не дали. Ни копейки. Так что мне надо срочно устраиваться на работу. И снять квартиру где-то поблизости от тебя.
– Зачем снимать квартиру? – спросила я.