– Я не хочу примаком.
– Это понятно, но неразумно, – сказала я. – А вот я хочу, чтобы ты жил у меня. Кстати, это будет интересный эксперимент, мы ведь никогда не жили вместе. Вдруг у нас ничего не получится? Проведем пару недель вместе и так друг другу надоедим, что разбежимся…
– Ты серьезно? Ты думаешь, ты мне надоешь? Хотя о чем я… Скорее это я тебе надоем. Ты привыкла жить одна, и тут какой-то мужик под носом… туда-сюда, туда-сюда! – невесело засмеялся он. – Вот поэтому я за съем.
– Почему твои родные отказали тебе в деньгах?
– Да ну их, – зло произнес Адам. – Я говорил с отцом, но он полностью на стороне Натальи, во всем поддерживает ее. Она там всех прогнула.
– А Виктор?
– Ну, он пытался мне что-то объяснить – про тебя и вообще… Я вспомнил. Ты о нем говорила когда-то. Ты тогда не знала, что он мой брат.
– Как-то мы его раздразнили…
– «Мы»? – поднял брови Адам.
– Мы. Он всё видел. Из соседней комнаты, прошлой ночью.
– Что «всё»? Погоди, всё?!
– Да, и он, уже этой ночью, когда я пришла на кухню в поисках воды, сказал мне, что представлял вчера на твоем месте себя, и что это он со мной делал, и все такое… Ольга Маратовна слышала часть его излияний, ну, и поняла превратно… Он скопировал мое фото у тебя из телефона, он тайно сделал ту картину на металле… Адам, ему же сорок лет!
– Тридцать восемь, – поправил Адам. – Ну, в общем, чего-то жалко мне его.
– Но он взрослый человек, а занимается такими вещами! Как будто подросток какой-то. Ровесник своих сыновей!
– Да мужики все такие, – пожал плечами Адам. – Чему ты удивляешься… Птен, но ты здорово рисковала. Взяла и ушла посреди ночи.
– Ты мне сказал – уходи. И я ушла.
– Но не из дома же… я потом смотрю – тебя нет. Бобика в вольер загнал и пошел тебя по окрестностям искать. Встретил Дарину. Она отдала мне кольцо и сказала, что ты уехала в Москву с какой-то женщиной, твоей знакомой, как она поняла. Меня вот только это и успокоило, я понял, что с тобой все в порядке, ты хоть не в лесу замерзаешь под елочкой. Но кто была та женщина?
– Твоя мама, – не раздумывая, решительно произнесла я.
Адам отстранил меня, отступил назад. Вид у него был мрачный, очень недобрый.
– Ты шутишь, Птен? Такими вещами нельзя шутить…
– Нельзя, – спокойно согласилась я. – Поэтому я хочу признаться – я познакомилась с твоей мамой, я общалась с ней. Она хорошая женщина, она мне нравится, а ты зря на нее столько лет обижаешься.
– Птен!!!
– Тихо, прошу тебя, – прошипела я. – Она плохо себя чувствует и спит сейчас.
– Она здесь?!
– Да, она здесь.
– Тогда я пошел отсюда.
– Иди, – сказала я. – И кольцо свое забери.
Я сдернула с пальца кольцо и сунула его в руки Адаму.
– Птен, ты не представляешь, она страшный человек…
– Ты ее не знаешь. Она несчастная женщина, у которой отняли ребенка – тебя – и лишили ее всяких прав. Она за тебя столько билась, это ты не представляешь! Нет, я ничего в этой жизни не исключаю, всякое может быть. Может быть, что она действительно страшный человек и ловко заморочила мне голову, и твой отец был прав, отняв тебя у нее, но… Но.
– Да ей мужики были дороже меня…
– Насколько я знаю (и опять же не исключаю, что мои сведения могут оказаться ошибочными) – у нее был всего один, как ты выражаешься, мужик. Ее второй муж, Давид. Она все эти годы прожила в браке с ним, потом Давид умер, и она вернулась в Россию, купила дом специально поближе к тебе. Она говорит только о тебе, она в отчаянии… Вот я бы на ее месте уже бы давно забыла о таком неблагодарном, жестоком, злом сыне, как ты, а она нет – только о тебе и твердит…
– Конечно, Давида нет, теперь она на меня переключилась! – фыркнул Адам, но как-то стих после моей речи.
Помолчав, он спросил:
– Почему она плохо себя чувствует?
– Потому что сорвалась по моему звонку с мокрой головой, выскочила на мороз и теперь простыла.
– Где она? Там? – он указал на соседнюю комнату.
– Тихо ты. Она спит. Не надо сейчас ее терзать. Останься, поговори с ней, как она проснется. Я сама сейчас уйду.
– Куда ты, Птен? – насторожился Адам. – Я с тобой.
– Ты вообще спал? – Я посмотрела ему в лицо. – Как ты сюда добирался?
– На электричке. Машину мне не дали. Все, я отрезанный ломоть, – усмехнулся он своей странной, неправильной улыбкой.
– Тогда ложись спать, – я указала на диван.
– А ты куда собралась?
– Я пойду в магазин и куплю там курицу. И сварю потом бульон, он помогает при простуде.
Лицо у Адама дрогнуло, изменилось.
– Я с тобой.
– Не надо со мной, я хочу, чтобы ты выглядел человеком, когда твоя мама проснется.
Адам перехватил мою руку, опять натянул мне на палец кольцо.
…Купленную курицу я разделывала на кухне, руководствуясь рекомендациями из кулинарных роликов на видеоканале, по ним же, по этим рекомендациям, варила бульон. Специально выбрала самый простой рецепт. Адам спал, и Инна тоже. Сварив бульон, я к ней тихонько пробралась, послушала, как она дышит. Мне не понравилось, как она тяжело вздыхает. Я приложила руку к ее лбу – он горел.
– Лизочка… – пробормотала она. – Это ты, детка?
– Лежите-лежите, – прошептала я. – Сейчас градусник принесу.
Я померила Инне температуру – тридцать восемь и семь. Вышла в замешательстве – Адам стоял в коридоре.
– Ну что? – спросил он. Я сунула ему под нос градусник – смотри, мол, сам. – Блин… это серьезно.
– Пока еще нет. Сбегай в аптеку, купи жаропонижающее. Деньги есть?
– Ну уж на таблетки хватит.
Адам вернулся через полчаса.
– Вот такое предложили и вот такое… – Он показал мне упаковки от лекарств. – Что лучше?
– Давай вот это лекарство попробуем, мне оно помогает. Только бульоном ее сначала накормим. На голодный желудок, я слышала, лучше не надо принимать лекарства, это вредно. А после еды – да!
– Хорошо, – сдавленным голосом произнес Адам.
Я налила в кружку бульон, тихонько постучала в комнату. Инна не отозвалась.
– Блин, – с яростью произнес Адам, толкнул дверь.
Инна заворочалась, приоткрыла глаза. Увидела Адама, попыталась приподняться на локте и не смогла.
– Ты… – пробормотала она. – Ты пришел!
Адам помог ей сесть.
– Лиза, он пришел… – Она повернула ко мне лицо с малиновыми от жара щеками.
– Пришел, пришел, – сказала я. – Давайте бульончику тепленького выпьем, Инна.
Адам держал ее за плечи, а я помогала ей пить из кружки. Инна была очень горячей, это чувствовалась даже сквозь ночную рубашку. Мою ночную рубашку…
Потом мы с Адамом развели в теплой воде порошок с жаропонижающим и дали ей выпить.
– Если не поможет, вызовем «Скорую», – шепнула я на ухо Адаму.
Мы уложили Инну.
Минут через сорок я опять зашла к ней. Инна спала. Я приложила ей ладонь ко лбу – он уже не был таким горячим.
Я вернулась к Адаму, в другую комнату. Он стоял у окна.
– Кажется, уже не горит… температура понизилась, похоже, – сказала я. Адам повернулся ко мне, и я увидела, что у него течет по лицу слеза. По той половине, которая была всегда неподвижной.
У меня мурашки побежали по спине, я с трудом сдержалась, чтобы не заплакать самой. Эх, Адам, Адам…
…На следующий день Инна чувствовала себя уже лучше. Температура у нее резко опустилась, почему-то аж до тридцати шести, Инна все рвалась встать и что-то сделать. Но я ей не дала. Пусть лежит, пока не выздоровеет окончательно.
Мы с Адамом заказали готовой еды на дом.
– Все, больше у меня денег нет, – признался Адам. – Поеду к отцу, еще раз поговорю с ним.
– У меня есть деньги, – сказала я.
– У тебя я не возьму.
– Потом отдашь.
– Я так не могу, – нетерпеливо отмахнулся он.
– Ты что, сексист? У нас, между прочим, равноправие…
– Птен, нет. Даже слышать ничего не хочу, – опять отмахнулся он.
Когда Адам одевался в прихожей, из своей комнаты выглянула Инна. Спросила:
– Адам, ты куда?
– Надо, – буркнул Адам. – Вернусь вечером.
– Далеко? Возьми мою машину. Я слышала, ты сейчас без машины? Вот ключи от нее, документы. Я слышала, доверенность сейчас не нужна? Или, если надо, давай ее напишем, к нотариусу ведь идти не обязательно? А потом я впишу тебя в полис ОСАГО!
Некоторое время Адам думал, потом кивнул:
– Хорошо, воспользуюсь твоим авто. – Он еще подумал и добавил: – Спасибо, мама.
…Мы остались с Инной вдвоем.
– Лиза, ты слышала? Он сказал «спасибо, мама», – счастливо произнесла Инна. – Хоть чем-то я могу ему помочь, это так здорово. Самый лучший Новый год в моей жизни!
Вечером позвонил Адам и сказал, что задержится, и, наверное, еще на день.
– Все в порядке? – спросила я.
– Да, Птен, все в порядке, не придумывай себе лишнего. Просто у нас с отцом серьезный разговор, это надолго.
На следующее утро Инна заявила, что у нее проблемы. Небольшие, но которые хорошо бы срочно решить.
Надо забрать ее кошку Бусю из гостиницы для животных.
Гостиница закрывалась, о чем Инну предупреждали заранее, а сегодня – уже последний день, и дольше тянуть никак нельзя – надо было выносить из помещения всю мебель, а далее тот павильон, в котором находилась гостиница, собирались сносить.
Инна рвалась ехать за кошкой сама, но меня такая перспектива не радовала. Инна еще не совсем пришла в себя после болезни и была слаба.
– Я съезжу, – сказала я. – Чего там сложного… Привезу кошку сюда, а потом уж разберемся.
– Ладно, – сказала Инна. – Я возмещу все твои траты. И за лекарство, и за еду. Переведу тебе их сейчас. – Она уткнулась в свой телефон.
– Инна, не надо, зачем! Ну пожалуйста! – взмолилась я.
Поздно – мой телефон звякнул, принимая сообщение.
Я взглянула на экран телефона и даже вздрогнула от неожиданности. Перевод денег от Инны.
– Это много, – сказала я. – Я обратно часть перешлю. Ну просто перебор даже…
– Ничего не перебор, мало ли, вдруг понадобится. Ты меня очень выручаешь, детка, ты даже не представляешь как…