Инна еще две недели провела у меня дома. Но она и не думала отдыхать, она убиралась и готовила, и готовила очень вкусно, надо сказать. Она сама заказывала продукты, на свои деньги, и сама готовила. Что было очень кстати – потому что Адам, оказывается, все так же очень много ел. Я бы с этой задачей (готовкой) не справилась, даже если бы Адам помогал мне. То есть, конечно, справилась бы (мы бы справились), но бытовые хлопоты заняли бы очень много времени…
Инна не просто не мешала нам, она помогала нам, без нее у нас не было бы этих чудесных, беззаботных праздников. Мы с Адамом, в свою очередь, высказывали, показывали ей свою благодарность. И в свободное время, если находились рядом с Инной, дома, всегда старались помочь ей.
Что касается кошки Бусинки, то она оказалась действительно воспитанной кошкой. Не царапалась, не кусалась, не шкодила и твердо помнила о том, где стоит ее лоток.
Поначалу я почти никак не контактировала с кошкой. Бусей занималась исключительно Инна… Я даже на руки не брала Бусю. У меня никогда не было животных в доме – ни собак, ни кошек, ни птиц, ни хомяков… Я любила животных чисто теоретически, на расстоянии, а как с ними обращаться, что с ними делать, я не знала.
Но однажды я решила сделать фото с Бусей. Многие книжные блогеры делали такие фото – книжка плюс кот. Фото с животными добавляли популярности блогеру… Отчего мне не последовать всеобщему увлечению котиками?
Так вот, готовя очередную книжную рецензию, я сфотографировала Бусю рядом с книжкой. Получилась очень удачная, «с настроением», иллюстрация к моему посту в соцсети. Наверное, потому, что у Буси выразительная мордочка. На ней можно было прочитать, при удачной постановке кадра, множество оттенков «чувств» – изумление, восторг, сомнения, надежду…
Буся охотно мне позировала и позволяла делать с собой что угодно, тем более я платила Бусе за позирование разными кошачьими вкусняшками. Скоро у кошки даже возник рефлекс – увидев очередную книгу в моих руках, она охотно бежала на съемку, разрешала «укладывать» себя в нужную позу…
Число моих подписчиков внезапно увеличилось, равно как и лайков к моим постам стало больше. Буся превратилась в звезду книжных соцсетей. И я как-то… привязалась, что ли, к этому пушистому трехцветному созданию, такому кроткому и доверчивому.
В начале февраля Инна наконец почувствовала себя окончательно здоровой, эпопея с ее восстановлением после болезни закончилась. И мы втроем, вернее вчетвером (не бросать же Бусю одну!), отправились к Инне домой, смотреть ее владения.
За рулем сидел Адам, я рядом с ним, а на заднем сиденье – Инна с кошкой. Инна рассказывала (теперь уже в подробностях) историю приобретения своего дома.
…Она приехала в Россию этой осенью и сразу же занялась поисками подходящего жилья. Квартиры в Москве и в ближайшем Подмосковье показались Инне невероятно дорогими, да она и не собиралась жить в городе, для нее было важно поселиться рядом с сыном. Но цены на загородную недвижимость тоже взлетели, люди в последнее время так и рвались сбежать куда-нибудь в тихое место, на природу. На ура продавалось даже то, что прежде не могло продаться десятилетиями и находилось в самых дальних и захолустных уголках, почти непригодное для нормального существования.
Как оказалось, в самом поселке, где обитали Громовы, и его окрестностях все участки были давно раскуплены. Кстати, в то же время люди особо там и не жили, велось строительство, но как-то вяло…
При этом цены на стройматериалы тоже выросли, да и рабочие подняли стоимость своих услуг…
Хозяева того участка, который впоследствии приобрела Инна, поначалу с энтузиазмом занялись устройством загородного дома. Подошли к делу основательно. У них был свой проект, они не собирались экономить…
До тех пор, пока не потеряли свой бизнес – эти муж и жена были владельцами небольшой сети кофеен. Потом заболели родители у кого-то из них, и пожилым людям понадобилась сиделка… А дети напрочь отказались от загородного дома – им там было скучно.
Супруги встали перед выбором – либо вкладываться в дачу и дальше (а ее еще не до конца сделали), либо справляться с текущими проблемами (уход за престарелыми родителями, интересы детей и т. п.). В конце концов решили продать дачу.
Инна купила их участок с домом, в котором можно было жить на первом этаже (второй так и остался недоделанным).
Она надеялась, что рано или поздно сын вернется к ней. В свой новый дом…
Но довольно скоро Инна поняла, что не в состоянии самостоятельно справляться с этой дачной махиной, требующей непрерывной заботы. Без мужских рук там никак. Даже расчистить снег на дорожках – и то сложно… Были и другие проблемы. Но, главное, Инна не чувствовала себя там в безопасности. Она же одна в пустом доме.
Инна уже всерьез задумалась продавать свои владения, и в этот момент ей позвонила я.
Она тогда сочла мой звонок чудом. Не раздумывая, договорилась со мной о встрече.
Инна не захотела оставлять Бусю одну, по дороге ко мне сдала на время кошку в гостиницу для животных, предполагая, что в новогодние праздники ей придется чаще ездить в город (через меня Инна надеялась восстановить связь с сыном).
…Адам вел машину и слушал рассказ своей матери с каким-то тоскливым, мрачным выражением на лице.
Я уже знала, что примерно означает это выражение – Адам жалел Инну, но выразить этого еще никак не мог. Столько лет (даже десятилетий!) он думал о своей матери как о предательнице… А теперь и не разобрать, кто она самом деле и что именно тогда, почти тридцать лет назад, произошло.
Участок, на котором стоял дом Инны, показался мне совершенно заброшенным. Забор вокруг, и правда основательный, высокий, крепкий, Адам его похвалил, по крайней мере первое впечатление забор произвел хорошее. И дом одобрил (Адам же разбирался в этом, ведь он сам, как понимаю, строил и достраивал другой, отцовский, дом).
Внутри дома оказалось неожиданно холодно, как-то сыро. Хотя ничего удивительного – в доме с новогодних праздников не жили. Пара комнат и кухня еще как-то прилично выглядели, а во всех остальных помещениях – сплошное запустение. На второй этаж я даже не стала подниматься, сидела с Бусей на первом этаже у обогревателя. И Буся что-то не стремилась слезть с моих рук!
Но скоро дом стал наполняться теплом (Адам, кстати, похвалил какие-то там котлы, вроде как они фирменные, надежные, теперь такие не достать).
Мы устроили ужин (еду привезли с собой), и дом уже не казался мне таким неуютным.
Адам заявил, что в принципе ему нравятся тут фундамент, крыша и всякие балки с перекрытиями. И еще какие-то «вертикальности» и «горизонтальности» похвалил. Я так поняла – это он о том, что стены стоят ровно и дом не перекосился. Но затем Адам добавил, что работы тут еще предстоит много. Предложил Инне свою помощь в «доведении дома до ума».
Инна посмотрела на меня, чего-то испугалась и по привычке опять начала расчесывать свои руки и дергаться лицом. Сказала, что не хочет напрягать сына, отрывать его от меня, от всего вообще… Лучше она найдет рабочих. И помощь Адама ей нужна только в одном смысле, как консультанта, чтобы он приглядывал иногда за рабочими, правильно ли они все делают. Сразу заявила, что в починку дома будет вкладываться сама и «ни копейки не собирается отрывать от деточек» (от нас с Адамом). Поскольку у деточек намечается своя семья.
– Тут будет хорошо летом, – задумчиво произнес Адам, глядя в окно. – Сейчас холодно и мрачно, и солнца не видно, но летом все зацветет. Тебе понравится тут летом, Птен.
– Я бы хотела, чтобы это был ваш дом, – с трудом произнесла Инна, пытаясь справиться с нервным тиком и непроизвольно гримасничая. – Если его довести до ума, то здесь можно жить хоть круглый год. Участок большой, тут можно построить кузницу, да, Адам? Здесь все будет как ты хочешь, как ты привык… И Лизе удобно, тут полно комнат. Вы же не привязаны настолько к Москве, а? С вами мне не страшно здесь, и я вижу смысл возиться с этим хозяйством. У меня еще есть деньги, их хватит на доработку дома, мне перечисляют… за Давида, все время. Я же его наследница. За его патенты перечисляют…
– Хорошо, мы подумаем, Инна, – сказала я.
– Да, мам, мы подумаем, как там, чего… И спасибо, да…
Я и правда пока не знала, как мне ко всему этому относиться и что делать дальше. Переезжать из Москвы в деревню, по сути? Не к отцу Адама, так к его матери? Нет, как-то это невесело – жить вдали от города…
Но я любила Адама, и я испытывала жалость к Инне. Я не имела права отнимать у матери сына. Словом, это была странная поездка в гости – когда вроде бы все хорошо и без особых проблем, но как-то бесприютно на душе…
Наверное, было бы еще хуже, если бы дом Инны оказался какой-нибудь развалиной, непригодной для жизни… Или лучше? Тогда бы не было жаль расставаться с ним.
Но как быть-то, правда?
Пришло понимание, что Инну тут надолго не оставишь одну, Адаму придется постоянно навещать мать. Жить нам втроем в городе у меня? Тоже не особо удобно, как оказалось. Инна в поселке, мы в городе? Ездить туда-сюда? С другой стороны, мне понравилось жить втроем, с Инной, поскольку она взяла на себя весь быт. Но разве она служанка мне и Адаму? Нет, нет, что-то тут неправильно…
Или, наоборот, наш странный тройственный союз, созданный вопреки всем правилам, и есть основа всего?
Я так нервничала и переживала этой ночью, что совсем не давала Адаму спать.
Тем более что мы расположились на огромной двуспальной кровати (осталась от прежних хозяев). Это вам не разбегающиеся во все стороны поролоновые части дивана-трансформера…
– Вот бы всегда так, – мечтательно произнес Адам под утро, когда мы лежали рядом, уже совершенно без сил. – Не жизнь, а сказка…
И он принялся загибать пальцы на руках: наполовину в шутку, наполовину всерьез считая наши ночные «победы»…
– Это нервное у меня, – сказала я. – Сама не понимаю. Или, наверное, овуляция, она именно так, говорят, должна проявляться – повышенным желанием.