Это была какая-то чудовищная ложь, при этом содержавшая и крупицы правды… И как противостоять этой необычной, переплетенной с некоторыми вполне реальными фактами лжи, непонятно. Но что ж, так мы и жили, не пытаясь оправдаться.
Я иногда пробовала сравнить историю Инны и Натальи. Вот две женщины, которые потеряли связь со своими детьми. Но кому из них окружающие больше верили? А я отвечу – люди вокруг верили больше Наталье. А Инне, наоборот, в свое время мало кто верил, разве что ее Давид только…
Новый год мы решили встретить за городом и пригласили к себе Полю с Вандой и ее мужем Арсением.
Днем к нам заехали Иван Лукич с Ольгой Маратовной, они поздравили нас, но, наобнимавшись с Петриком, оставаться не стали – сказали, что отправляются в Москву, к Гене и Гоше, парни там учились в вузе, на первом курсе…
После отъезда свекра и его супруги в ранних зимних сумерках прибыли мои друзья, Адам их встретил на машине у станции, где останавливались электрички, идущие из столицы.
Адам уже видел Полю с Вандой, а вот с Арсением познакомился только сегодня.
Мои подруги оказались в этих краях впервые. Удивлялись свежему воздуху, тому, какой чистый снег здесь… С интересом разглядывали наш участок и дом. Адам отправился с Арсением смотреть новую кузницу, а мы все беседовали с Инной в большом холле на первом этаже дома.
Внезапно примчалась Бусинка. Принялась тревожно мяукать и кружится на месте, словно зовя за собой.
– Проснулся, значит… – сказала Инна. – Я сама, Лиза, справлюсь, а ты с девочками общайся, – бросила она уже на ходу, следуя за кошкой.
– Чего это с вашей Бусей? – спросила Ванда. Я не видела Ванду последние месяца три. Она похудела и словно почернела, тональный крем на ее лице окончательно стал напоминать маску.
– Буся у нас вместо няньки. Усыновила Петрика. Сидит с ним, пока он спит, а потом, как тот глаза откроет, бежит к нам с сообщением, что наш мальчик проснулся… – объяснила я. – И не надо никаких специальных раций.
– Как это мило! – восхитилась Поля. Она, наоборот, немного поправилась и стала иначе укладывать волосы. Теперь они у нее были довольно длинными и вьющимися.
Через пять минут в зал вбежал Петрик (одна рука во рту, в другой – любимый плюшевый мишка) и замер на пороге, с хитрым смущением разглядывая гостей. Инна вошла вслед за ним и остановилась неподалеку, наблюдая с улыбкой за внуком.
– Петрик! Как вырос! – опять восхитилась Поля и села на корточки, протянула руки вперед. – Иди скорей, я тебя обниму. Ты помнишь тетю Полю?
Петрик сделал вид, что не помнит.
– Петрик, скажи: «Поля», – попросила я.
– По! – важно произнес Петрик и поднял вверх мокрый палец. – По. По-ля! – утвердительно повторил сын. Затем Петрик торжественным шагом промаршировал к Поле и позволил себя обнять. Подумал и поцеловал ее в щеку.
– Ты меня помнишь! – еще больше восхитилась Поля, буквально тая от умиления и машинально вытирая мокрую щеку. – И имя мое сказал… Ах какой умный мальчик!
Ванда смотрела на Петрика с Полей со странной гримасой на лице – то ли улыбка, то ли плач. Потом спохватилась – она же привезла подарки ребенку.
Получив подарки, Петрик с Инной и с замыкающей процессию Бусей удалились в детскую.
– Дышать тяжело, – сиплым голосом произнесла Ванда. – Давайте сядем.
Мы все трое присели на диван у стола.
– Что с тобой? – коснулась ее руки Поля.
– Девочки, только это секрет… – шепотом произнесла Ванда и оглянулась. – Не могу молчать, но и вы потом никак себя не выдавайте… Короче. Я окончательно решила расстаться с Арсением.
– Как?! – ахнула Поля, прижала ладони к щекам.
– А вот так. Я не могу. Это все не моя жизнь. Сейчас ему ничего не скажу – нехорошо как-то портить человеку праздник, а как вернемся в город – сделаю объявление. Что между нами все кончено. Развод, окончательный и бесповоротный!
– У тебя кто-то появился? – шепотом спросила Поля. – Тот, с интересным контентом?
– Какой еще контент?! Нет никого у меня… Но лучше одной, чем с ним, с Арсением. И он хороший человек, я знаю, но… – Ванда не договорила, сморщилась, махнула рукой.
– Как Петрик похож на Адама! – Не выдержала, сбилась с темы, блаженно улыбнулась Поля. И пропищала: – Такой же лохматый! И мордочка один в один, – она вытянула губы вперед, изображая и Петрика, и Адама.
– И у меня тоже есть новость, – тоже предварительно оглянувшись, шепотом сообщила я. – Видела в городе Кирилла.
– Какого Кирилла? – удивилась Ванда, а потом вспомнила: – Ах, того самого!
– Что интересно, встретила его в метро! – шепотом продолжила я. – Случайно!
– Это невозможно, в многомиллионном городе – да вдруг случайная встреча… – недоверчиво произнесла Ванда.
– Вот именно, только в московском метро и возможно подобное! – не согласилась Поля.
– Короче, Кирилл сейчас не один, – продолжила я.
– Женился? – с интересом спросила Поля.
– Да. На своей жене, той, Свете. Во второй раз.
– Она же сумасшедшая, разве нет? – вспомнила Ванда.
– А кто из нас не сумасшедший? – возразила я. – После всего того, что с этим миром произошло, еще надо поискать абсолютно нормальных… Короче, он ничуть на меня не сердится, настроен очень благодушно, Света ждет ребенка.
– Ого! – в один голос воскликнули подруги.
– Да. И дело как было. Света в последние годы их брака находилась в вялотекущем психованном состоянии, намывала и чистила все вокруг…
– Но почему Кирилл не показал ее специалистам? – строго спросила Ванда.
– Мы же это уже обсуждали с вами когда-то… А ты попробуй затащи к врачу человека, если он всеми силами сопротивляется! Кирилл пытался это сделать, но у него ничего не получилось. И под конец он махнул рукой и развелся. Он ничего не мог сделать в той ситуации. Света вернулась к родителям. А родителям вообще было плевать на ее состояние. Они не хотели замечать, что у их дочери какие-то проблемы, проще же голову в песок засунуть. Свете было плохо, она страдала, вечно занималась уборкой, а ее родители старались не обращать на это внимания, они считали, что все в порядке. Но однажды, после какого-то события (кто-то ее сильно обидел, что ли, разговаривая с ней по телефону, Кирилл сам не знает подробностей), Свете стало настолько плохо, что уже нельзя было не замечать ее ужасного состояния… И вот только тогда они словно прозрели, опомнились и буквально силой потащили ее к врачу и принялись наконец лечить дочь. Антидепрессанты, клиника, все такое. А так она бы всю жизнь мучилась, годами и десятилетиями. Представьте, иногда от сильного стресса бывает и польза, когда и окружающие, и сам человек понимают, что с ним что-то не так. И Свете стало легче после лечения, исчезли эти ее «поломойные» приступы… И она опять сошлась с Кириллом. Он мне признался, что счастлив… Да, за состоянием Светы надо постоянно следить теперь, вовремя принимать лекарства, но, судя по всему, Кириллу это в радость. Он, в общем, очень заботливый мужчина…
– Да, без согласия самого человека его невозможно вылечить, – кивнула Ванда. – Но все равно странно, что Кирилл столько лет терпел вот это все.
– А я поняла, почему он терпел, – сказала я. – Он любил жену. А меня – нет. И я это чувствовала, на уровне инстинктов. Что со мной он пытается быть хорошим, пытается построить свою жизнь по правилам… Головой действует, а не сердцем. Это к тем историям, кстати, когда девушка бросает хорошего парня, а окружающие удивляются – надо же, она не оценила этого положительного со всех сторон мужчину… Ага, значит, женщины любят негодяев! А нет, это про другое часто история. Про то, что рассудком и одними благими намерениями своего счастья не построишь.
– Да… Столько событий! У тебя, Лиза, и у тебя, Вандочка… Это невероятные истории какие-то, очень интересные, – покачала головой Поля. – У всех что-то да происходит, у одной меня – полный штиль. И не говорите мне, что судьба меня и дома найдет. Не найдет, – печально засмеялась она. – Не обращайте внимания, это ерунда. Сегодня чудесная ночь, я так люблю Новый год, я никогда еще не отмечала в загородном доме. Это чудо! – Она вскочила, закружилась по комнате, подбросила вверх воздушный шар, тот отлетел на наряженную, стоявшую неподалеку елку и с грохотом лопнул. Полина взвизгнула от неожиданности.
Через мгновение в зал ворвался Виктор:
– Что за грохот? Что тут происходит?
– Ничего не происходит, – сообщила я. – Девочки, это Виктор. Виктор, мои подруги, Ванда и Поля.
– Воздушный шарик лопнул, – вздохнула Поля.
У Виктора дрогнули губы в улыбке.
Он, кстати, похудел после операции, исчез его круглый животик и пропало то тревожно-тоскливое, казавшееся привычным выражение на его лице. Судя по всему, Поля понравилась ему с первого мгновения. Как он на нее посмотрел… Ну конечно, она – нежный ангел, о котором он столько мечтал. Или мне показалось? С чего я взяла, что я могу читать по лицам, знать судьбы? Показалось… Или я так хотела, чтобы он наконец перестал думать обо мне?
Виктор поболтал с нами немного, потом ушел – выяснилось, мужчины втроем что-то там делали в кузнице.
Ближе к двенадцати все сели за стол (готовили мы с Инной, часть блюд привез из ресторана Адам утром).
Пили, ели, пели… Танцевали. Водили с Петриком хоровод вокруг елки. Потом Инна повела укладывать внука, а мы все вышли в заснеженный двор, зажгли бенгальские огни, ходили с ними и опять горланили новогодние песни… Играли в снежки, потом принялись лепить снеговиков. Смеялись. Падали в сугробы, на короткий миг вглядываясь в черно-синее звездное небо, затем поднимались, отряхивали друг друга.
У меня из головы не выходило признание Ванды. Как, неужели она все-таки решилась расстаться с мужем?
Арсений – бесконечно обаятельный мужчина, убедилась я в очередной раз. Он очень мило общался с Виктором и Адамом, но женскую часть нашей компании он просто очаровал. Даже Инна улыбалась его шуткам…
В чем заключалась прелесть Арсения, как я уже упоминала, – не понять. Внешне – вполне обычный мужчина, даже не особо красивый и не сильно ухоженный… Выглядел он весьма небрежно, но без этой хипстерской нарочитости, когда даже лохматые волосы – это результат тщательной укладки, а не показатель того, что человек забыл причесаться утром, так и встал с постели…