— Какие привередливые леди пошли, — протянул он задумчиво.
— Леди тоже может быть полезной, — сказала я и немного неловко поставила кружку на стол.
— Поверь, я знаю это лучше, чем кто-либо. — Он посмотрел в окно и вдруг сказал: — Надеюсь, твои девы видели, что я всеми силами старался уберечь тебя от всего этого. И очень надеюсь, что мне это на том свете зачтется, а то, что мы там, в самом скором времени окажемся, не подлежит сомнению.
— Ты… тебя… это касается Тиэры? И запрещенной магии? — выпалила я. — Ты поэтому так опасаешься? Нам придется выступить против заветов богинь? — Девы, я почти не верила, что произношу это, спрашиваю, с нетерпением ожидая ответа.
— Хуже. Нам придется выступить против Князя.
— Но это невозможно! — воскликнула я громче, чем следовало и несколько посетителей обернулось на наш столик. Правда, не Гэли с Мэрдоком. Сокурсник что-то рассказывал, а подруга слушала, не замечая никого и ничего. Девы, ведь мы же договорились призвать мужчин к ответу, а она налюбоваться на Хоторна не может. Как же ее так угораздило? А меня? Нет ответа на вопросы. — Это невозможно, — уже тише повторила я. — Мы умрем, если осмелимся.
— А я что сказал? — хохотнул мой спутник, — Не передумала?
Я покачала головой, поймала обеспокоенный взгляд приближающегося официанта и заставила себя улыбнуться. Сейчас, сидя в большом зале Воздушных садов и пробуя терпкий киниловый отвар, я не хотела думать о чем-то плохом. Смерть казалась мне слишком далекой, слишком неуместной, слишком недостойной того, чтобы о ней думать. Ресторан — это вам не площадь с виселицей.
— Нет. Расскажи мне все.
— Всего не знаю даже я, но… почему бы и нет. Обета молчания с меня не требовали. — Он с минуту раздумывал, а потом подал мне руку и произнес: — Для начала предлагаю уйти отсюда. Здесь слишком много любопытных глаз и чутких ушей. Плюс мисс Миэр и мистер Хоторн, слишком похожий на меня, вернее, я на него.
Мы поднялись, молодой человек бросил на скатерть золотой. Подскочившему к столу официанту осталось только наблюдать, как мы покидаем зал, оставив почти нетронутыми чашки с отваром и тарелку с крошечными пирожными, что он так и не успел подать и теперь растерянно держал в руках.
— Леди, — коснулся фуражки швейцар, распахивая пред нами дверь, — милорд…
Он замешкался, не спеша закрыть дверь. И через миг я поняла почему. Из черного, отделанного позолотой экипажа, остановившегося напротив ресторана, выбрался высокий господин в сером плаще и вытянутом цилиндре. Серые глаза без всякого выражения оглядели улицу, губы пренебрежительно сжались. Его резкие черты лица были мне знакомы. Нос с горбинкой, подбородок с ямочкой и выражение превосходства. Герцог Трид, отец Дженнет. Мало кто мог позволить себе не узнать первого советника князя.
Следом за герцогом из кареты выбрался еще один мужчина. Он не был столь высок и элегантен, не был столь хмур, как милорд Трид, но носил не менее дорогую одежду, а на лице его застыло выражение почти детского любопытства. Очень многие были обмануты этими широко распахнутыми глазами и легкой улыбкой. Даже папенька чуть не попался, при первой встрече посчитав барона Эстока наивным простачком. А отец Алисии, глава промышленной палаты отнюдь им не был.
— Леди, — проговорил герцог Альвон Трид, лишь обозначая поклон и касаясь рукой цилиндра, тогда как вторая рука сжимала трость. Я склонила голову. Милорд Эсток тоже рассеяно коснулся шляпы. Мужчины, скользнув по нам взглядами, скрылись за дверью Воздушных садов. Швейцар вытер пот со лба и стряхнул с кителя несуществующую пылинку.
— Трость, — едва слышно прошептала я и положила ладонь на локоть своего спутника.
— Что? — так же тихо спросил он.
— Трость, — повторила я и ощутила, как напряглись мышцы под моими пальцами.
Он понял. Трость, на которую был вынужден опираться настоящий Мэрдок, осталась в Воздушных садах. И следующий посетитель, что займет наш столик непременно обнаружит ее прислоненной к стулу. Хоторн никогда бы не оставил ее, только не тот, кто вынужден опираться на нее при ходьбе. Но возвращаться за ней было немыслимо.
— Идем, — пришел к тем же выводам мой спутник и стал быстро спускаться вниз по улице. Наверное, слишком быстро, потому что пожилая матрона, что торговала на углу первыми весенними цветами, глядя, как я еле поспеваю за мужчиной, осуждающе покачала головой. А я едва не рассмеялась, потому что тот, за кем я последовала бы хоть в Разлом, всегда так ходил.
— Куда мы идем?
— Подальше отсюда, — ответил мужчина и свернул на узкую боковую улочку, в этот час пустынную, только с витрины очередной цветочной лавки на нас приветливо смотрели алые розы. Я услышала трамвайный звонок и далекий свист и улюлюканье уличных мальчишек.
Мой спутник вдруг остановился, повернулся и вдруг склонился ко мне. Склонился с неожиданным намерением коснуться моих губ своими. Это было настолько неправильно, настолько вызывающе, настолько восхитительно, что я уперлась кулачками ему в грудь. Девы, с таким же успехом, я могла бы попытаться отодвинуть стену. Вот так и попадают в беду юные леди, которые уходят из ресторации с незнакомцами в неизвестном направлении.
И все же я своего добилась. Заметив мое движение, молодой человек замер и с хорошо знакомой издевкой спросил:
— И это все? Даже пощечину не дашь?
— Как-то ты сказал мне, что не позволишь ни одной женщине бить тебя, — прошептала я, не в силах и оттолкнуть его, ни отстранится сама.
— Узнала, — констатировал он. — Приятно. И страшно.
— Почему?
— Раз догадалась ты, мог догадаться кто-нибудь еще.
— Крис… — позвала я.
— Тсс, — покачал головой рыцарь. — Никаких имен.
— Но ты обещал мне рассказать…
— Раз обещал, значит, расскажу. Идем, а то торчим тут, как три тополя на плющихе, — Он потянул меня дальше по улочке.
— На какой плющихе? И почему три, если нас двое?
Вместо ответа Крис рассмеялся. Я снова услышала трамвайный звонок, оглянулась. В стеклянной витрине цветочной лавки пожилая торговка расставляла кадки с цветами. Заурчал двигатель, это джентльмен в кепке оживил свой мобиль и пересек перекресток. Мы снова свернули и едва не столкнулись с разносчиком, что нес куда-то изрядно обедневший лоток с пирогами. Он даже остановился, словно раздумывая, а не попытаться ли всучить нам оставшийся товар, но потом махнул рукой. Мы вышли обратно на широкий проспект, по которому неспешно ехал трамвайный вагон. Ватага мальчишек бежала следом. Крича, они показывали пальцами на смельчака, который все же запрыгнул на задник и едва удерживал равновесие, держась за вагон. Пытаясь держаться.
Крис… Девы, как хорошо, что я могу хотя бы мысленно называть его по имени. Крис подвёл меня беседке и усадил на лавочку. Трамвай только что уехал, и кроме нас тут никого не было. Я расправила платье, не сводя глаз с рыцаря.
— Расскажи мне всё, — снова попросила я.
А он снова улыбнулся и нараспев произнёс:
— Богини создали этот мир…
— Не настолько сначала, — взмолилась я.
— Что ты хочешь, чтобы я рассказал?
— Что происходит? Что происходит в Академикуме? Почему ты…
— Позволь сперва спросить мне. — Он задумчиво оглядел улицу. Мальчишки все также продолжали бежать за вагоном, из трубы которого шел пар. Разносчик уже скрылся за углом шляпной мастерской. — Меня до сих пор ловят как пришельца с Тиэры?
— Да. Но только на острове.
— Это очень странно, ты не находишь? — Он скрестил руки на груди. — Чего же проще, взять и объявить народу что, дескать, прокрался к нам супостат недобрый, с намерением погубить мир благостный. — Очень странно было слушать эти издевательские слова произносимые губами Мэрдока, голосом Мэрдока, Мердока, который никогда не позволял себе подобного. — А ещё проще объявить награду, и тогда за моей головой каждая собака охотилась, никакая личина бы не спасла. Но они этого не делают. Князь не делает.
— Они считают, что ты Муньер, — смущенно призналась я. Это там, в Академикуме в разговоре со жрицей и князем это предположение казалось почти правильным, почти реальным. А здесь внизу в городе под переливчатый звон трамвая все это звучало немного неправдоподобно.
— Кто? — спросил Крис. — Где-то я уже слышал эту фамилию.
— Был давно такой род. После них невостребованным осталось целое состояние и если кто-то докажет, что он потомок Муньеров…
— Точно, вспомнил, я слышал эту фамилию в банке. Тому парню предложили пройти проверку.
— Да, — я пожала плечами, — но так или иначе, род Муньеров давно угас, но они считают…
— А «они» — это кто? — прервал меня рыцарь.
— Князь, Аннабэль Криэ.
— Сам князь? Какая честь. Жаль, что он ошибается. Я вообще не отсюда, да и эту фамилию слышу чуть ли не впервые. А что говорят остальные?
— Остальные? — Я моргнула. Как получилось, что вместо того, чтобы задавать свои вопросы, я отвечаю на чужие? — Крис, магистр Виттерн полагает, что Дженнет специально заразили коростой, чтобы ты мог уйти с острова. Притвориться, что ушел, — поправила я сама себя, вспомнив погоню, вспомнив, как серые никого не нашли на дирижабле, которым была отправлена дочь первого советника.
— Да, — прямо ответил рыцарь. И это «да» упало между нами, как камень.
— Что?
— Не притворяйся, что не поняла. Магистр Виттерн прав, ее заразили нарочно. — Он все-таки отвернулся, но только для того, чтобы оглядеть улицу.
— Но она умрет! — Я даже вскочила со скамейки.
— Когда она успела стать тебе подругой? — Оуэн хотел спросить это насмешливо, возможно пренебрежительно, на горечь в голосе все испортила, словно ему самому до смерти надоело казаться хуже, чем он есть на самом деле.
— Разве это имеет значение? Наша дружба или наша вражда? — тихо спросила я, проследив за его взглядом, к беседке, позвякивая, приближался очередной трамвайный вагончик.
— Дьявол, — устало выругался Крис, хотя и не поняла, кого именно он имел в виду. — Идем. Быстро. — Он схватил меня за руку. — Этого я и опасался.