Оуэн отступил еще на шаг и опустил руку с ножом.
— Я не вор, — заявил он, оружие полетело на пол и замерло у ног мистера Вильетона.
А потом… Потом светловолосый Мэрдок исчез, а его место занял темноволосый и синеглазый Кристофер. Девы, как же я была рада его видеть.
И все же я ошиблась. Маг, который накладывал личину позаботился о том, чтобы молодой человек смог ее снять и привязал к одному из ножей, справедливо полагая, что уж со столь интимной деталью туалета рыцари расстаются редко, а когда расстаются в пылу боя, уже мало кого беспокоит внешность того, кто бросает в вас нож.
— Отлично, молодой человек, теперь я готов вас выслушать, — заявил управляющий. — Вас и юную леди.
— Прежде чем повесить в назидание, — вставил черноглазый.
И я вздрогнула от этих тихих слов, а Крис между тем продолжил:
— Я Кристофер Оуэн претендую на наследство семьи Муньер.
В первый момент, я подумала, что ослышалась или все же выпила опия вместо кинилового отвара.
— Что? — едва слышно прошептала я.
— Не обращайте внимания, пришельцы с Тиэры такие, малость на голову скорбные, — произнес стрелок серых псов.
— Неужели? — уточнил мистер Вильетон, продолжая улыбаться, словно Крис только что погасил большой заем. — Часто с ними встречаетесь?
— Что-то изменилось? — громко спросил Оуэн, и девушка-служащая громко ойкнула и почти прижалась спиной к стене рядом со статуей. А статуя продолжала смотреть. — Закон больше не гарантирует каждому желающему право доказать свою принадлежность к исчезнувшему роду?
«Что он делает?» — мысленно спросила я.
— Он просит об еще одной отсрочке, — услышала я голос бывшего лакея и даже не удивилась. Сил на удивление просто не осталось.
— Гарантирует, — кивнул мистер Вильетон и подал знак охранникам.
Рыцари изменили позы, всего лишь на чуть-чуть, но теперь их оружие было направлено только на серых псов.
— Просит об отсрочке и получает ее, — констатировал черноглазый.
— А вы господа, не хотите сложить оружие? — спросил управляющий у серых псов.
И я даже успела подумать, что драка все-таки состоится, но тут стрелок демонстративно взмахнул рукой, и трое его спутников опустили лезвия мечей.
— А мы хотим воспользоваться правом и засвидетельствовать возвращение полуночного волка, если таковое состоится, или пожелать еще одному неудачнику-рабу успехов в качестве банковского имущества, — на этот раз громко сказал черноглазый лакей. — Или что-то изменилось? — повторил он вопрос Криса. — Согласно указу Филиппа Второго, каждый претендент может привести с собой до семи свидетелей и никто не вправе чинить препятствия, даже сам князь. А нас здесь всего шестеро. И один претендент.
— Хм, — управляющий банком на миг задумался, а потом улыбка вернулась на его полное лицо. — Как приятно видеть такое единодушие среди преступников.
— Мы не преступники, — заявил стрелок серых, оглянулся на стену и как-то сразу погрустнел.
— Мы просто очень торопились, — добавил Крис.
А я вдруг почувствовала себя участницей пьесы абсурда, что ставил как-то в Льеже один режиссер-модернист. Помню, разразился такой скандал из-за того, что актриса на сцене оголила лодыжки. Жаль меня маменька не пустила на премьеру.
— Кто из вас торопливых оплатит ущерб? — деловито поинтересовался мистер Вильетон, делая знак охранникам, которые тут же опустили оружие.
— Все возместит казна, — заявил черноглазый и добавил: — В двойном размере.
— Вот видите, разговаривать всегда приятнее, чем махать железом. — Управляющий просто бросил взгляд в сторону и сразу двое служащий отлипли от стены и бросились в разные стороны. — Элиза, — позвал мистер Вильетон, и единственная девушка в зале помимо меня и статуи с готовностью сделала шаг вперед, — помоги леди привести себя в порядок и сопроводи в главный зал.
— С людьми так легко договариваться, они всегда чего-нибудь хотят, — донесся до меня тихий голос черноглазого, а в следующий миг ко мне подскочила та самая Элиза.
— Прошу вас, леди, — сказала она, распахивая предо мной одну из дверей. Я последовала за девушкой, в глубине души радуясь, что хоть на какое-то время буду избавлена от шепота черноглазого.
Комната, оказалась похожей одновременно на малую гостиную и на спальню. Нет кровати, слава богиням, не наблюдалось, но рядом с диваном стоял небольшой туалетный столик с фаянсовой чашей, куда девушка налила воду. А когда я склонилась и стала смывать с рук пыль, схватила щетку и принялась торопливо чистить юбку. Пусть неумело, зато с лихвой компенсируя это старанием.
Через несколько минут она подала мне полотенце, в уголке которого золотой нитью была вышита голова волка. Я смотрела на вензель, словно не решаясь прикоснуться мягкой тканью к лицу, а когда прикоснулась, на белом полотенце остались серые разводы.
— Лучше не станет, — расстроено сказал Элиза, и я повернулась к зеркалу.
Лицо посерело от пыли, которую так и не удалось смыть до конца. Губы, которые я в волнении то и дело закусывала, стали ярко алыми. Несколько растрепанных прядей торчали из-под шляпки, придавая мне сходство с ведьмой из старых сказок кормилицы Туймы.
— Ох, леди, мы это надолго запомним.
— Я тоже.
— Вы потеряли перчатки, — расстроено сказал Элиза, — Но если хотите, могу послать кого-нибудь в ближайшую лавку.
— Не стоит. — Я задумчиво коснулась пояса, пробежалась пальцами по пузырькам с компонентами. — Маги не носят перчаток. Да и вообще, нам лучше поторопиться.
— Ох, леди, — девушка едва не рассмеялась, — без вас не начнут. Раз уж вас объявили свидетелями, то придется письменно засвидетельствовать… — Она вздохнула. — Как жаль молодого джентльмена, пропадет ведь на каменоломнях. Вы хорошо его знаете?
— Хорошо. Но хотела бы лучше. — Я отвернулась от зеркала.
— А остальных? — уточнила Элиза и тут же пояснила: — Просто один из них так на вас смотрит, леди, как голодающий пес на кусок мяса, мне прям не по себе.
— Они и есть псы, — с этими словами я подошла к двери, но прежде чем девушка распахнула ее передо мной, спросила: — Вы часто такое видите? Часто ли претендуют на родство с Муньерами?
— Что вы, леди, — она даже взмахнула руками. — Последний раз лет пять назад явился один смельчак. Только я в тот день не выходила в присутствие, — в ее голосе появилась досада. — Но уж сегодня… Об этом точно напишут в Эрнестальском вестнике. Напишут, что снова нашелся претендент…
«Да, напишут, — подумала я. — «Напишут, что нашелся еще один претендент для отправки на каменоломни».
Она открыла дверь, и мы снова оказались в малом зале, миновали валяющиеся на полу конторские шкафы, над которыми вздыхал один из служащих, и остановились у арки, что вела в главный зал. Прежде чем войти, я бросила взгляд на статую, ее голова все так же была повернута к дыре в стене.
Главный зал совсем не изменился с тех пор, как мы были здесь с Мэрдоком. Поправка, мы были здесь с Крисом, который отказался предъявить служащему черный клинок не только потому, что его у него не было, но и еще потому, что на один из ножей была прикреплена личина.
И пусть столы стояли на тех же местах, те же работники сидели за ними и заполняли бумаги, арка с отвернувшейся сейчас статуей, словно вся эта скучная повседневность ей надоела, располагалась на прежнем месте… И все же сегодня все было иначе. Было тихо. Настолько тихо, что было слышно, как скрипят перья.
Мистер Вильетон устроился за центральным столом, Крис сидел напротив, пыльный плащ был перекинут через спинку стула. То один, то другой служащий отрывали глаза от бумаг и бросали в центр зала быстрые взгляды. Свидетели, четверка серых псов, что преследовали Оуэна, расположились на стульях у стены, словно зрители в провинциальном театре, а черноглазый лакей…
— Леди, прошу вас, — услышала я его голос, а спустя секунду увидела сидящим в одном из двух кресел у низкого столика, за которым наверняка так приятно выпить чая, в ожидании служащего с документами. Грязь с плаща пачкала красную обивку. Второе кресло предназначено для меня. Ну, конечно, я же леди. А леди не пристало игнорировать столь вежливое приглашение, хотя так и хотелось пройти мимо и сесть в отдалении, правда, оттуда много не разглядишь. Но как же хотелось «взбрыкнуть», как говаривал папенька, к возмущению маменьки.
И тут я поняла, что на меня снова все смотрят, вздохнула, встретилась взглядом с синими глазами, в которых застыл лед Зимнего моря, и вся эта чепуха перестала иметь значение. Я почти упала в кресло.
Крис отвернулся и произнес:
— Итак…
Я скорее почувствовала, чем увидела, как все в зале замерли, и клерк с пером в руке, и Элиза, оставшаяся стоять у арки, и, кажется, даже статуя. Вот теперь я почувствовала, что нас загнали в угол. Не там, в переулке, а именно сейчас в светлом зале с вензелями и канделябрами по углам. Крис не маг, он и сам это знал, а значит, выхода не было. Все что происходило в зале было отсрочкой, как и сказал черноглазый.
— Готовы? Тогда приступим, — начал управляющий банком.
— Что я должен сделать? — иронично поинтересовался Оуэн. — Пройтись на руках? Вызвать ветер? Выпить расплавленного олова и не умереть?
— Нет, мистер Оуэн, все гораздо проще. Видите эти бумаги? — мужчина указал на два листа гербовой бумаги, что лежали перед ним на столе. Крис кивнул, и мистер Вильетон продолжил: — Вам всего лишь нужно, чтобы я поставил подпись на одном из них. Хотя, простите, я был некорректен. Вам нужно, чтобы я поставил свою подпись вот на этом, — он постучал пальцем по правому листу, — На этом, — рука переместилась к соседнему, — я распишусь сам без всякого принуждения.
Управляющий банком откинулся на спинку стула, сложил руки на животе и выжидающе посмотрел на Криса, но никакой реакции так и не дождался и кажется, был разочарован. Точно был, я знала это по себе, так как не раз чувствовала то же самое.
— Вам, что даже не интересно, что тут написано?