Крис выругался, когда его нож вдруг расплавился. Железная рука Альберта отозвалась на касание магии голубоватыми искрами, совсем, как лестница в разрушенной библиотеке. Еще одно нечирийское железо, но с тем лишь отличием, что кузен все же закричал от боли и схватился за предплечье. Мэри закрыла лицо руками, когда кошка, заключенная в кокон из железа попыталась встать. Одна из пластин сместилась, и я увидела длинные когти и взмолилась девам, чтобы они оказались достаточно крепкими. В колодце зазвенела цепь, ведро стукнулось о стенки.
Кошка издала рык, и железный лист, которым ее старался удержать, князь отогнулся в сторону…
Мой огонь охватил рыжеволосого демона, и тот поднял воздушный вихрь, окружая себя родной стихией, ограждаясь от моего пламени и одновременно раздувая его.
— Нет! — закричала Гэли.
— Да, — как мне показалось, невпопад ответил князь.
С тихим шелестом меч первого рода покинул ножны. Клинок, залитый тьмой разлома всего лишь наполовину. Чирийский и нечирийский одновременно, наверняка только благодаря этому демон и мог держать его в руках. А может, его держал вовсе не он, а тот, кого целительница называла Северин? Я видела, как дрогнуло оружие, перед тем как войти под пластину железной кошки. Войти всего на пару пальцев и застрять. Железный зверь затрясся, закружился на месте. Меч, вырвало из рук князя.
На меня налетело пылевое облако, словно мешок, который кто-то накинул на голову и затянул горловину на шее. Но если «мешок» состоял из поднятого с земли песка, то веревка была ничем иным, как уплотненным воздухом, которому задали очень интересный вектор…
Среди нас был только один маг, искусно владеющий этой стихией.
— Гэли, — прохрипела я, сама себе не веря.
Огонь метнулся в сторону, и я торопливо отпустила зерна изменений. Отпустила, потому от не хотела никого сжечь. На самом деле не хотела. Я не первый змей.
Договорить мне не дали, дернули за сжимающуюся на шее удавку. Я упала навзничь, рапира полетела куда-то в сторону. За веревку снова дернули, причиняя неимоверную боль и таща меня по земле, словно пойманного в лассо зверя.
— Стой! — услышала я вдруг крик Альберта. — Ей они ничего не сделают, а Муньера убьют сразу.
И хоть удавка не ослабла, но пыль, что швырнули мне в лицо, стала рассеиваться. Я заморгала. И пусть глаза заслезились, я успела разглядеть, как Альберт схватил за плечо Криса, как швырнул в князя какой-то железный цилиндрик, но тот вместо того, чтобы взорваться, как бочка с порохом, упал на землю и издал пронзительный визгливый звук. У нас в Кленовом саду если рожок издавал такой вой, им отпугивали медведей, да и всех остальных тоже. Так и хотелось зажать уши, но тут за удавку дернули в третий раз, и я ударилась головой обо что-то твердое. Мир тут же стал обманчиво ласковым, тихим и расплывчатым.
Иногда чтобы выиграть, нужно проиграть
Не могу сказать, что потеряла сознание. Не могу сказать, что хотела этого. Но меня как обычно не спрашивали. Мир смазался, появилось странное ощущение полета, звуки тали тягучими, как кисель. От всплывающих то и дело цветовых пятен меня начало укачивать. Танцующий, неровный свет сменился тьмой, а вместе с ней пришли тишина и неподвижность. А еще холод, что пронизывал до костей. Я поняла, что дрожу, что пальцы отказываются слушаться, что одежда промокла, что внутри нарастает тревога. Что-то случилось! Что-то очень нехорошее! Неправильное! Невозможное!
Я рывком села.
Случилось. Мы проиграли бой. Наверное, самый важный бой в нашей жизни. Оставалось только надеяться, что проиграли не все. И не для всех сейчас готовят виселицы…
— Тише-тише, — услышала я голос, и на лоб легла теплая ладонь. — Можно уже никуда не бежать.
— Э-э-т-т-того т-то я и боюсь, — ответила я, совладав с дрожью.
Провела руками по лицу и смогла, наконец, оглядеться. Первой кого увидела, оказалась Цецилия. Она поддерживала меня за плечо, а ее лицо в полумраке казалось еще более резким и угловатым.
— Ч-что-оо произошло? — Я обхватила себя руками, одежда была насквозь промокшей.
— Если вкратце, то демоны победили. Притащили нас сюда, заперли, а ключи, похоже, выбросили, — послышался дрожащий голос, и я подняла голову.
Из полумрака медленно выступали черные решетки.
— Девы, мы в темнице? — спросила я и закашлялась.
— А где же еще? — развела руками целительница. — Не на бал же нас, заговорщиков, приглашать.
— Сколько времени прошло? И где… — Я хотела спросить «остальные», но горло нещадно саднило, и я замолчала. Мы со степнячкой сидели на каменном полу, камеры в два раза меньшей кельи нашей жрицы Грэ. Прямо напротив решетка двери и массивный замок. Вместо правой стены тоже решетка, только без двери. Из-за нее, обхватив ладонями прутья, на нас смотрела Мэри.
— Около часа, — ответила внучка часовщика Коэна. — Ты хотела узнать, где остальные? — Она вздохнула. — Надеюсь, что далеко.
— А я надеюсь, что они завершат ритуал, — раздался еще один голос. Я повернула голову к выходу из… даже не камеры, а скорее клетки. Сразу за дверью угадывался узкий коридор, а напротив была точно такая же дверь, а за ней точно такая же клетка-камера, а в ней точно такой же пленник.
— Вьер? — спросила я.
— К вашим услугам, леди Астер, — с горечью сказал он и во тьме что-то шевельнулось. Чуть дальше на стене между камерами висел чадящий факел, и его неровный свет едва доходил до наших темниц. Но что мне со света, а вот с огня, который, я почерпнула в ладонь…
— Бесполезно! — грустно сказала Мэри, когда зерна изменений слетели с моих ладоней и ринулись к прутьям. Мне вполне по силам их расплавить. Я это знала. Металл двери с шипением огрызнулся на магию голубоватыми искрами, осветив черноту прутьев и выкованный поверх них круг силы. — Это камеры для магов.
— Демоны же не выносят чирийский металл? — Я постаралась подавить детское разочарование.
— Демоны не выносят. Но первый форт, строили не они, — ответила Цецилия.
— Мы все еще в первом форте? — спросила я и снова закашлялась. — Почему тут так холодно?
— Мы под землей, — пояснила степнячка.
— И тут не принято заботиться о здоровье пленников, — тихо добавил Вьер.
— Как ты? — с беспокойством спросила тиэрца Мэри, а целительница пересела ближе к двери, старательно разглядывая темноту расположенной напротив камеры.
— Жив, — кратко ответил бывший сокурсник. — Рука по-прежнему сломана, кишки горят огнем, а правую сторону лица, я вообще не чувствую.
— Кишки меня беспокоят больше всего, — озабоченно сказала степнячка. — Если кровь пойдет горлом, обязательно скажи.
— И что ты сделаешь? — иронично спросил бывший сокурсник. — Прочитаешь молитву вашим девам? Так не нужно, они вряд ли обратят на меня свое внимание.
— Почему ты еще жив? — вдруг спросила я, вспоминая, как кузен кричал Крису, что Муньера убьют в первую очередь, а потом все смазалось, как на залитой водой картине. Очевидно, что одержимые схватили не всех, и кому-то удалось уйти, спасибо девам за маленькие радости.
— Потому что господа демоны, очень хотели выяснить, один ли я прибыл на Аэру или у меня есть дублер. Так хотели, — тьма в камере напротив шевельнулась, — что даже забыли меня убить, после того, как я торжественно харкнул кровью и подтвердил, что нас легион.
— А на самом деле? — спросила я, стараясь унять дрожь.
— Нас много, — ответил Вьер, — тех, кто хочет закрыть разлом. А здесь или на Тиэре не суть важно. Не получится у меня, придет другой, пусть и через тысячу лет. Но очень бы хотелось, чтобы получилось. Собственно у Альберта все для этого есть…
— А тот демон, — с сомнением проговорила Мэри, — магистр Олентьен сказал, что для этого им нужен ты. Или другой тиэрец…
— Что ж… — тьма снова шевельнулась, — им придется рискнуть.
— Значит, остальные ушли? — спросила я, и вдруг осознала, как фальшиво прозвучал вопрос. Я сама не верила в то, что говорила, в то, что хотела узнать.
— Отступили.
«Сомневаюсь, — мысленно проговорила я. — Крис бы не ушел без меня».
И вдруг, осознала, что думаю о том самом рыцаре, что отказывался даже со мной разговаривать, отказывался смотреть в мою сторону, опасался подходить близко. Да, именно о нем. И именно в нем, я была сейчас уверена. Оуэн бы не ушел без меня. Никогда! Чудны дела дев всепрощающих.
— А что будет, если… — Цецилия замялась и исправилась, — когда закроют разлом? Все демоны умрут? Даже те, кто сейчас здесь?
— Вряд ли, — с сожалением ответил Вьер. — Если перекрыть крысиный ход, те крысы, что уже забежали, останутся в доме. Они останутся на Аэре.
Он впервые назвал наш мир Аэрой. Наш единый мир, каким он был когда-то до образования разлома. Неужели это и в самом деле реально?
— Мой дед говорил, что какой бы паршивой не была кошка, дай ей дом, не пускай на улицу, и она постепенно сама переловит всех блох, — проговорила Мэри.
— Твой дед прав, — голос Вьера стал тих. — Если закрыть ход, закрыть источник, то рано или поздно мы переловим этих тварей. И уничтожим.
— То есть все, что нам нужно сделать, это подождать? — с изрядной долей иронии уточнила я, дыхание туманным облачком повисло в воздухе, а потом исчезло. Девы, как же тут холодно. Я почти не чувствовала кончиков ног.
— Нуууу, — протянул бывший сокурсник. — Боюсь, мы не дождемся ничего хорошего.
— То есть, когда разлом закроется, когда оставшиеся здесь твари поймут, что новых гостей не предвидится, то они…
— Первым делом убьют нас, — поняла я. — Хотя бы для того, чтобы сорвать злость.
— А еще чтобы сделать больно остальным, — прошептала Мэри. — Очень похоже на правду.
— В других обстоятельствах, я бы сказала, что твоя магия для них слишком ценна, чтобы убивать, но теперь… — Я замолчала, вспоминая, как сокурсница стояла на коленях в ангаре и пыталась стереть с рук вытяжку из коры лысого дерева. — Язык не поворачивается.
Вьер вдруг захрипел, тьма в камере пришла в движение.