— Вот именно, — не стал спорить затворник, остановился у трона и словно с легким сожалением, коснулся рукой головы совы, затем орла, нарочито вздохнул, а потом взял что-то лежавшее поперек каменного сиденья, Свет факелов отразился от черного кончика, пробежался по клинку и отскочил от светлой стали основания. Клинок первого рода. Клинок лишь наполовину закаленный во тьме разлома. Князь взвесил оружие в руке, а потом вдруг развернулся и со всего маха ударил по обрубку шеи каменного зверя, что лежал у изножья сидения. Точно ударил, словно проделывал это не раз. Брызнула каменная крошка. — Вот именно, — повторил затворник и опустился на трон. — Как вы думаете много на Аэре демонов? — иронично поинтересовался князь, опустив клинок. А я вдруг ощутила маленькую огненную искорку в правой ступне, она как укол чересчур длинной булавкой заставила меня вздрогнуть.
— Мне плевать, — ответил Альберт. Дженнет наконец смогла взять под контроль магию и подняла руки, но по непонятной причине не торопилась подниматься на ноги. Хотя почему по непонятной? По очень даже понятной, но несколько неожиданной.
— Десяток? — продолжал спрашивать демон на троне, и обвел взглядом зал и стоящих вокруг одержимых с факелами. — Два? Три?
И словно повинуясь приказу, который мы не слышали, из тьмы выступили еще одержимые. Еще и еще. Разных возрастов, разного пола, разной комплекции, в разной одежде, но все с одинаковыми черными глазами.
— Три десятка? — продолжал спрашивать князь, а они продолжали появляться.
Демонов было столько, что я задумалась, кого именно затворник просил остановиться. Нас? Или все же их? Да три десятка одержимых придушили бы нас как кутят без всякой магии.
— Не будем гадать, — продолжил князь. — Буду откровенен, на Аэре нас пятьсот сорок три души.
— Ох! — вырвалось у Мэри и она отпустила ногу мисс Ильяны.
— У вас нет души! — выкрикнула Гэли, ее зерна изменений растворились в звучащей в голосе ярости, и подруга потрясла руками, словно до этого схватилась за что-то горячее.
— Уверены? — уточнил барон Эсток.
— Не будем углубляться в теологические споры, — взмахнул рукой одержимый на троне. — Называйте, как хотите.
— Больше пяти сотен тварей! — пораженно сказал железнорукий и помог Дженнет встать. Девушка с бумажным цветком на груди отступила на шаг в сторону, но нож убирать не спешила.
— Всего пять сотен, — поправил его князь. — Всего. Скажите мне, это стоит того, чтобы рисковать Аэрой и жизнями всех людей?
— Что за чушь вы несете? — грубо сказала герцогиня. — Мы как раз защищаем Аэру и людей.
— Поясните, — попросил Мэрдок.
— Поясняю, — спокойно ответил затворник, так спокойно, словно у него каждый день требуют ответа ученики Академикума. — Вы знаете, что будет, когда разлом закроется?
— Эра станет целой, — ответила я, едва не проглотив последнее слово, потому как огненная искорка перебралась на вторую ступню.
— Уверены, леди Астер? А что, если все будет не так? Что если Тиэра все же раздавит Аэру? Кажется, так предсказывали ваши богини? Представьте, что предсказание сбылось. Ведь после того, как вы завершите ритуал пути, назад не будет, переиграть эту партию не получится.
— Мы… мы… — начала едва не плача Мэри. — Когда мы закроем разлом, демоны исчезнут!
— Вряд ли, — скучающе ответил князь. — Мы не снежинки, чтобы исчезать под первыми весенними лучами солнца. Мы просто потеряем связь со своим миром, потеряем надежду увидеть родных, но не умрем. Если Аэра уцелеет, уцелеем и мы. Но такой исход маловероятен, и мы не хотим рисковать вашим, а теперь уже и нашим миром. Поэтому я повторяю свой вопрос, вы думает о будущем?
— А если это правда? — сказал вдруг Дженнет. — Тиэра раздавит Аэру, там много железа и вообще… предсказание богинь.
— Это вранье, — раздался тихих голос, но мы его услышали, а Мэри так и вовсе опустилась на пол глядя на очнувшегося Вьера, даже глава Магиуса замерла, то ли утомилась, то ли училась ползать о сломанным позвоночником. — Они сами и придумали это предсказание… демоны. Вот если ты, к примеру, разрежешь яблоко напополам, а потом соединишь, разве одна половина разрушит другую? Нет. А насчет железа… Оно всегда было там, — его голос был едва слышен, — в земле. Не из воздуха же мы его взяли. Металл есть и на Аэре.
— Ничего не берется из ничего, — повторила я одну из самых важных основ магии.
— Вот именно, — сказал тиэрец. — Вот именно. Закончите ритуал…
— Но… — начал Мэрдок, — мы не знаем…
— Вы уже на месте и вы уже начали. — Вьер не пытался встать, не пытался даже поднять голову, словно у него уже не было на это сил, но в его голосе ясно слышалась улыбка. — Наставники были правы, как только ты попадаешь в нужное место, то понимаешь это сразу.
— В нужном? — с сомнением переспросила Дженнет.
— Вы в зале стихий! — вдруг сказала Аннабэль Криэ.
— В зале стихий? — уточнил Крис. — А что было там? — Он посмотрел наверх. — Подделка?
— Ну, зачем так грубо, — попенял князь, не выражая, впрочем, особого беспокойства. — Там тоже зал. Именно в нем десять родов принесли магическую клятву верности первому князю. Они, кстати, доверяли правителю куда больше чем вы, раз позволили создать зеркальные стены, которые до сих пор реагируют на кровь. — Затворник снова поднял меч.
— Вы поэтому хотели, чтобы Крис дотронулся до стены? — спросила я.
— Я? — удивился князь, правда, вышло это несколько равнодушно.
— Вряд ли Этьен толкнул его по собственной инициативе. Кристофер коснулся и…
— И что вы там увидели? — спросил мой рыцарь, правда в его голосе, как и голосе князя не слышалось особого любопытства. — Белую стену? Информативно, ничего не скажешь.
— Не только ее, — ответила Аннабэль Криэ. — Согласно древним текстам, зал, где приносили присягу, сам по себе артефакт.
— Запретить что ли, учить женщин читать? — иронично спросил сам у себя затворник.
При слове «женщин» я зашипела, так как огненная искорка превратилась в огненную спицу и пронзила ногу до колена. Девы, что это? Короста? Что-то иное?
— Вы правы, безграмотными проще управлять и они не задают вопросов, лишь радостно бегут туда, куда укажешь. Нужно будет подумать, под каким соусом это преподнести, — задумался барон Эток. — Например, одна из женщин перечитав передовицы Эренстальского вестника, твердо уверилась, что конец света неминуем и наглоталась снотворных порошков. Или еще хуже, напоила этими порошками детей, вред от грамотности на лицо…
— Принося клятву, глава рода давал князю право видеть себя в стене в любое время, в любой момент. Это был знак доверия, знак того, что ты не замышляешь дурного.
— Свет мой, зеркальце! Скажи, да всю правду доложи, — продекларировал вдруг тонким голосом мой рыцарь, словно передразнивая кого-то, кого я не знала.
— Но согласно пятой описи настоятельницы Отречения Лурдес Молчаливой, видеть князь мог, только пока стена оставалась целой, — закончила серая жрица.
— Надо их сжигать, — констатировал затворник.
— Описи или настоятельниц? — поинтересовался Арирх.
— Я еще не решил.
— А целой была только стена Муньеров, — прошептала я. — И как только род возродился…
— Они смогли его видеть, — закончила Дженнет. — Не удивительно, что эти стены разбили и растащили на камушки.
— Вот, как они узнавали, где ты. — Я схватилась за бедро, внутри которого разливалась огненная боль. В голове снова зазвучал голос одержимого: «Благодарю вас, леди Астер, за то, что выманили из норы этого пришлого…»
— Браво, — серьезно сказал князь. — Могу представить вас к княжеской награде.
— Они тянут время, — прошептал Вьер. — Нужно закрыть разлом. Время… его почти не осталось…
В кои-то веки я была с ним абсолютно согласна. Огненный ручеек продолжал растекаться внутри правой ноги.
— И опять верно. Тянем, — вздохнул затворник и устроился на каменном сиденье поудобнее, словно зритель в театральной ложе. — Ну, давайте, закрывайте ваш разлом.
И мы замолчали. Замолчали все разом, как толпа на главной площади Льежа, готовящаяся внимать глашатаю, зачитывающему приговор. Тишина и взгляды, которые мы бросали друг на друга, ища поддержки и не находя ничего кроме растерянности.
— Ну, — поторопил нас государь и качнул лезвием, — Я-то никуда не тороплюсь, а вот вы…
Ручеек огня превратился в речку, которая подхватила меня и стала бить о камни.
Я не сдержала стона.
Все обернулись. И демоны и люди. И даже рыжая, князь, и Аннабэль…
Я стиснула зубы, чтобы не закричать, но боль, в которой я сгорала, отчетливо виднелась на моем лице.
— Иви! — Я скорее угадала по губам, чем услышала голос Кристофера.
Лицо рыцаря показалось мне круглым, как белая Эо, как ее отражение в замковом пруду, что расплывается от одного неосторожного движения.
Огонь поднялся по венам вместо крови, и стон все же превратился в крик. Все смешалось перед глазами, я едва осознала, что падаю… Что упала, когда затылок обожгло болью, когда я ударилась им об пол.
Я кричала, а кто-то кричал вместе со мной, кто-то пытался меня поднять.
Воздух в легких кончился, я больше не могла кричать, но могла слышать голос Дженнет, который то появлялся, то пропадал, заглушаемый огненной болью.
— Степнячка говорила… Зелье отсрочило смерть… Но сделало ее крайне мучительной… И долгой.
— Насколько долгой? — кажется, затворнику и в самом деле стало интересно.
Боль заставила меня выгнуться дугой, и любопытство князя казалось почти кощунством.
— Несколько часов… дней…
Герцогиня говорила что-то еще, но я уже не слышала. Огонь влился в позвоночник, перед глазами сгустилась тьма. Сгустилась и тут же развеялась. Жаль, что боль не спешила следовать ее примеру, боль продолжала накатывать волнами, она отталкивала тьму.
Я снова видела зал с колоннами, снова видела людей. Но совсем иных. Они стояли, кто на коленях, кто на четвереньках, двое лежали. Но у всех без исключения руки касались мрамора, а их магия вливалась в пол, заставляя его светиться. Их было пятеро… Нет, шестеро. Еще один стоял в центре с мечом в руках.