Первый змей…
Сделка с демоном…
Я закрыла глаза, и на этот раз перед мысленным взором появилась Илистая нора, я слишком много думала о ней в последнее время. О ней и о первом змее. О бревенчатых стенах, о Высоком мысе, о который разбиралась своенравная Илия, разделяясь на два потока, на Ил и Лию. О мысе, на котором мы стояли с Мэрдоком, а тот спросил:
«Как думаете, от чего он здесь прятался?»
«Прятался? — не поняла тогда я».
«Текущая вода, — он взмахнул рукой. — Самый лучший магический изолятор, ее не в силах преодолеть две трети зерен изменений…
«А одна треть в силах. — Я дернула плечом, не имея понятия, почему меня обидело высказывание сокурсника. — Он не прятался, иначе зачем ему было впоследствии строить Кленовый Сад и переселяться в него?»
Хороший вопрос. Я почти всегда задавала хорошие вопросы, но мне почему-то никто не спешил на них отвечать.
— Не так ли, леди Астер? — уточнил затворник.
«Демонам верить нельзя», — сказал Хоторн.
«Сидел Змей в своей норе, как сыч», — сказала как-то на занятии Мерьем и была права. Они все сидели. Муньер в Сером Чертоге, змей в Илистой Норе, князь в Первом форте. Они имели дворцы, а сидели в норах.
А потом предок вдруг очнулся и построил Кленовый Сад, стал снова посещать балы и приемы, получил аудиенцию у князя. Опала, которая, по сути, была лишь в людских умах на языках, кончилась.
Что же изменилось?
— Леди Астер? — на этот раз меня окликнул Арирх, пальцы на плече сжались.
— Он прятался от вас, — произнесла я вместо ответа. По сути это и был ответ и по тому, как замер князь, было видно, что он его понял. — Первый змей никогда не был образцом добродетели и не мог рассчитывать на заступничество богинь, — при этих слова Альберт хохотнул. — Он надеялся, можно сказать, на чудо. Он верил, что текущая вода, отражающая две трети зёрен изменений, оградит его и от демонов, а потом… Он вдруг перестал бояться. Почему? — Я понимала, что говорю слишком быстро, но остановиться уже не могла. — Не потому ли, что бояться уже было нечего, все самое худшее с ним уже случилось. Вы завладели героем траварийской битвы, надели его тело, как костюм. Демонам верить нельзя, — повторила я чужие слова. — Да, вы всегда выполняли условия заключенного договора, но в нем не было ни слова о том, что нельзя использовать того, кто ее заключает. Ведь по сути, это же не смерть, не так ли?
— Все. Я решил. Слишком башковитых женщин будем топить в Зимнем море. И желательно в юном возрасте, так как их ум явно происки демонов.
— Как скажете, государь, — как ни в чем не бывало вставил барон Эсток.
— Вы завладели первым змеем, — повторила я и попыталась подняться, но ноги, к которым вернулась чувствительность, подвели, и я едва не повалилась обратно на мраморный пол.
— Это правда? — уточнил Кристофер.
— С Муньером такого не случится, — торопливо заверил Оуэна первый советник, а Альберт снова рассмеялся, стоящий напротив него и герцогини одержимый, чем-то напоминающий писаря в потрепанной одежде и фуражке, словно на пробу взмахнул факелом, пламя описало сияющий круг. — Волк нам недоступен, поэтому он не боялся жить в Запретном городе…
— Поэтому вы и уничтожили его род, — закончила Дженнет. — Ничто не раздражает тебя как тот, кому ты не можешь приказать, знаю по себе.
— Поймите, вам, — барон Эсток смотрел только на Кристофера, — совершенно нечего опасаться.
— Время! — выкрикнула Мэри, и князь выругался, дернул ее за волосы, а потом оттолкнул от себя. Сокурсница упала на Вьера.
— Парад лун! — Цецилия указала рукой на потолок, светящиеся прожилки которого почти потухли. Указала на дыру через которую в зал стихий заглядывали звезды.
«Беги!» — сказал мне первый змей.
«Закройте разлом», — попросил тиэрец.
«Предлагаю сделку» — произнес князь
«Время», — выкрикнула Мэри.
Время было самым важным, что я услышала…
— Парад лун почти закончен, — рассмеялся затворник. — Было приятно поболтать.
— И что? — жалобно спросила Гэли, — уже все? Теперь нас просто убьют?
— Не просто, а… — начал Арирх.
— Если бы вы хотели нас убить, вы бы давным-давно это сделали, — громко произнесла я и протянула руку Крису. Он обхватил мои пальцы, помогая подняться. Голова закружилась, я пошатнулась, но тут же ощутила, как Мэрдок подхватил меня под локоть. Я выпрямилась. Кто бы знал, как это приятно, смотреть своим врагам в глаза, а не снизу вверх.
— Вы могли убить нас сразу, — произнесла я, глядя в светлые глаза затворника. — Вы могли убить нас в Академикуме, могли просто оставить в Запретном городе, могли убить в Льеже, в Эрнестали…
— Придушить в колыбели, — продолжил кузен и вдруг резким движением выбил факел из руки «писаря».
— Вы могли полностью исключить даже призрачную возможность того, что разлом будет закрыт. — Цецилия так же как и я не отрывала взгляда от затворника, в моем была злость, а ее тоска. — Но не сделали этого.
— Придется это исправить, — ответил государь, и из его голоса исчезли все эмоции, он стал походить на ледяной ветер чирийских гор, что пробирает до костей. Настоящий голос демона, а не князя.
Игры кончились. Как и разговоры. Я знала, что сказала что-то не то, что-то неправильное, потому что именно сейчас затворник отдал приказ, которого мы не слышали.
Рыжая напала первой, она развернулась и ударила Гэли. Подруга упала прямо под ноги Мэрдоку и тот не успел подхватить девушку. Мы все ощутили призванные зерна изменений, и ладони Гэли снова прилипли к мраморному полу. Я лишь краем глаза уловила черный росчерк, когда один из наемников Миэра взмахнул клинком. Оуэн успел оттолкнуть меня в сторону, прежде чем железо со свистом рассекло воздух между нами. Я снова упала на мраморный пол подняла голову, глаза мужчины были полностью залиты тьмой, означающей, что демоны добрались и до него. Это длилось всего лишь миг, а потом из груди мужчины вышло черное лезвие нанимателя, тьма тут же выплеснулась из глаз одержимого. Александр Миэр выдернул свое оружие из спины наемника.
— Своеобразный способ увольнения, — заметил похожий на булочника демон.
Мертвый наемник еще только начал падать, а одержимый уже ринулся к Кристоферу. Тьма исчезла в черной трещине посреди зала. Рыжая вцепилась в Гэли, словно торговка в воришку, который увел у нее кошель с дневной выручкой. Вцепилась когтями ей в спину и шею, вцепилась так, будто хотела разодрать в кровь. Вцепилась так, что Мэрдок выругался, а он никогда не ругался. Демон похожий на булочника скрестил клинок с ножом Оуэна, лезвие последнего выглядело до смешного маленьким, по сравнению с лезвием одержимого. Где-то за спиной слышался звон оружия, где-то там применила магию времени Мэри… Ошибка, но как трудно сдержаться и не повторить ее.
Я коснулась пояса, но там уже давно не было рапиры, только с десяток пузырьков с компонентами, и еще один самый бесполезный, что я привезла из дома, сама не знаю зачем.
Черный клинок мертвого наемника лежал в пяти шагах от меня и я даже представила, как хватаю его, как… Представлять всегда легче, чем действовать, потому что на деле стоит мне коснуться чирийского железа, как руку обожжет болью и вряд ли я смогу терпеть ее достаточно долго, чтобы воспользоваться оружием.
Лихорадочные размышления были прерваны самым бесцеремонным образом, кто-то схватил меня за волосы и потянул вверх, заставляя подняться на непослушные ноги, заставляя цепляться за штаны, камзол, рубашку… Я, наконец, встала и посмотрела в светлые глаза.
— Женщина должна уметь молчать, — тихо попенял затворник и оттолкнул меня к одной из колон, — особенно пока мужчины решают важные вопросы.
— Это не вопросы, — нашла в себе силы возразить я. — Это представление. — Я зажмурилась, потому что одержимый вскользь задел Кристофера лезвием по бедру, ткань штанов стала быстро пропитываться кровью. И все же я заставила себя упрямо продолжить: — Это спектакль, к тому же дурно поставленный.
— Так что же его не смотришь? — рявкнул государь прямо мне в ухо.
Я открыла глаза и тут же отвернулась, предпочитая смотреть куда угодно, только не во тьму разлома, которая заполнила его глаза.
Кристофер все еще стоял на ногах, два лезвия скрестились, как два взгляда.
Мэрдок пытался оторвать рыжую от Гэли. Мистер Миэр что-то прокричал, отдавая приказ живому наемнику.
— Мама, — заплакала подруга. — Мамочка!
И тут произошло то, чего никто не ожидал. Рыжая замерла, и ее глаза стали таким же зелеными как у дочери. Миг, который стал причиной всех дальнейших событий. Миг, за который произошло многое.
Мэрдок воспользовался заминкой и все-таки сумел отшвырнуть рыжую. Он сделал это рывком, не глядя, и демоница упала прямо под ноги Кристоферу. Звякнула сталь, послышалось ругательство. Но еще до того, как мой рыцарь вместе с одержимым упали на пол, Оуэн успел отдать приказ:
— Прочь! — произнес он голосом, которому невозможно не повиноваться.
И демон послушался. Жаль только не тот. Рыжая вздрогнула и из ее глаз брызнула тьма, она стелилась по земле, как дым от фабричной трубы, стремясь к нарисованной на мраморе трещине. А спустя секунду, тьма слилась с тьмой и демон исчез.
Одержимый, похожий на булочника, взмахнул клинком и без сомнения задел бы Кристофера, но удар неожиданно отбил Александр Миэр.
— Я твой должник, парень, — прохрипел отец Гэли, глядя на упавшую на пол рыжеволосую и на плачущую дочь. Подруга смогла собрать свою магию, смогла оторвать руки от пола и теперь дула на красную кожу ладоней, словно камень ожег их. По мрамору разбегались светящиеся искры.
— Смотри, — потребовал князь, — вряд ли тебе когда-нибудь доведется увидеть подобное. Не хочешь поучаствовать в постановке? Может, выберешь того, кого мы возьмем следующим? — спросил государь, оттаскивая меня от колонны.
Сперва я увидела валяющуюся черную рапиру герцогини. Потом саму Дженнет, которая запрыгнула спину похожему на писаря одержимому, закрывая ему глаза, а Альберт в это время вогнал свои пальцы-лезвия в живот демону. Без всякого, впрочем, толка.