— Нет, они не годятся, — по-своему истолковал мой взгляд затворник. — Может, твоего несостоявшегося жениха? Кстати, барон Астер знает, что ты не собираешься исполнять его волю и уже, если можно так сказать, расторгла помолвку?
— Вы не возьмете Хоторна, — прошептала я, когда государь подтащил меня к каменному трону.
— Почему? — спросил он, без особого любопытства.
— Потому что, если бы вы могли, вы бы его давно вязли. Но вы не можете. А знаете почему? Потому что это Мэрдок скорее застрелится, чем совершит подлость и сделает себя уязвимым для вас. У него свои правила чести и они куда более строгие, чем у остальных. — Я споткнулась о безголового каменного волка и устояла, только схватившись за трон, в который сел затворник.
Аннабэль Криэ медленно отступала от Арирха.
— Заткнись, иначе я… — Князь поднял свой клинок.
— Вы ничего не сделаете, — перебила я, глядя на черное лезвие, — даже сейчас, — я бросила взгляд на Криса, который толкнул одержимого и тот полетел прямо на Гэли, которая склонилась над лежащей матерью, — вы осторожничаете. А ведь вы уже победили! Уже! — выкрикнула, когда он поднес кончик клинка к моему лицу. — Но демоны все равно бегут. — Я вспомнила валяющийся у стены факел. — Вы бежите, кто-то даже предпочитает вернуться в разлом, а не… Интересно, чего вы боитесь?
Я замолчала, потому что затворник коснулся клинком моей щеки.
— Я много чего боюсь, девочка. Стран полезен, он помогает выжить.
Поверх его плеча я увидела стоящую сбоку от трона Цецилию. Степнячка была единственной, кто не принимал участия в стычке, демоны словно забыли про нее.
— Вы боитесь не закрытия разлома, — едва слышно проговорила я. — Не только закрытия разлома, а чего-то еще…
— А знаешь, я на тебе женюсь, — князь убрал лезвие от моего лица.
— Но…
— Чему ты удивляешься? — Он повернул голову и посмотрел на целительницу, и я поняла, что знал, что она там стоит. — Министры давно уговаривают меня обзавестись наследником. Они уже даже согласны видеть княгиней чужестранку. Думаю, моему новому выбору они только обрадуются.
— Но я же…
— Ты уже замужем? — иронично уточнил он и вдруг рявкнул: — Заканчивайте балаган!
И в этот момент все изменилось. Во второй руке одержимого, что сражался с Кристофером, вдруг появился нож и не просто появился, а затанцевал, ластясь к рукам, как летний ветерок. Демон рывком поднялся, оттолкнув Гэли и, даже не обратив на подругу внимания, поднялся, словно танцор, исполняющий замысловатое па. Я ничего не успела сообразить, как лезвие клинка столкнулось с оружием Оуэна, а сам демон оказался у него за спиной и приставил нож к горлу моего рыцаря.
— Только посмей открыть рот, — прошептал похожий на булочника мужчина. — Не успеешь произнести и звука.
И снова магия против железа, что окажется быстрее, помнится именно в такое положение когда-то поставил меня Альберт.
— Иногда мои ребята любят поиграть и зачастую переигрывают в угоду некоторой театральности, — словно извинился за своего подданного князь. — Но вернемся к вашему замужеству, о котором никто не знает. Как сказала наша уважаемая жрица, вы не приносили обетов в храме богинь. Да и потом, — он улыбнулся и посмотрел на Кристофера, — вдовам не запрещено вновь выходить замуж.
— Нет, — прошептала я и увидела стоящего на одном колене Мэрдока и точно такой же нож у его горла, только держал его барон Эсток.
— Рад бы тебя утешить, да нечем. Муньер умрет в любом случае.
Мистер Миэр подхватил на руки лежащую на полу рыжую, передал ее наемнику, тот сразу отступил к двери. Битва действительно была проиграна, и не нужно быть стратегом, чтобы это понимать. И все же отец Гэли не ушел, он поднял клинок и сделал шаг к Крису. Но из-за колон тут же вышли двое одержимых и очень красноречиво преградили ему дорогу.
Мэри всхлипнула, оторвала руки от светящегося пола.
— Нет!
— Можешь повторять это сколько вам угодно, моего решения это не изменит. Муньер умрет. Не хочешь поговорить об остальных? Нет? А я хочу. Они отправятся в тюрьму, в ссылку, замуж или на плаху.
— Я не выйду за вас замуж, предпочитаю плаху.
— Уверена? А что скажешь, если плаха будет ждать не тебя, а скажем, графа Астера? Или твоего брата? Матушку? Кажется, ты уже давала богиням обещание выйти замуж за нелюбимого в обмен на жизни родных? Что ты так смотришь, словно у меня выросла вторая голова? Удивляешь осведомленности? Знаешь, это было так забавно, слушать все то, что ты рассказывала Йену Виттерну. Забавно и немного утомительно, какие только глупости не волнуют молодое поколение.
— Демоны ничем не лучше.
— Поясни.
— От вопроса закрытия разлома мы перешли к обсуждению замужества.
— О последнем ты, Ивидель, знаешь чуть больше, чем о закрытия разлома. Или думаешь, что знаешь, не так ли?
«Так», — хотелось ответить мне. — «Именно так».
Мы ничего не знали о закрытии разлома и о том, какой ритуал не завершили. Но кое-кто знал. Например, тот в чьи черные глаза я сейчас смотрела. И тот, кто был пленником этой черноты. Вот если бы могли спросить…
Пораженная внезапной мыслью я вгляделась во тьму и заговорила, но не с демоном, а с тем чье тело он надел. Когда Гэли закричала: «мама», ее услышали. Возможно, есть шанс и у меня. У всех нас.
— Мы не знаем, но знаете вы. — Я оперлась о каменную голову змея. — Помогите нам, государь, — попросила я. — Помогите пока не поздно. — Я бросила взгляд на дыру в потолке, луны все еще были там. Пока были.
— Видит разлом, я пытался сохранить им жизнь. — Князь встал и схватил меня за плечо. — Никто не сможет сказать, что я немилосерден.
«Он не знает такого слова», — сказал кузен, сидя в камере.
— Арирх!
— Государь? — тут же откликнулся одержимый, у его ног неподвижно лежала жрица.
— Не разговаривай с этой тварью, Ивидель! — раздался голос Альберта.
Я повернула голову и увидела, что кузен и герцогиня тоже проиграли свой бой. Железнорукий лежал на полу, его держали сразу двое одержимых. А тот, что походил на писаря, прижимал к себе Дженнет, нарочито грубо прижимал, не давая вырваться, чему немало способствовал нож у ее бока.
— Я никуда не сбегу, — процедила герцогиня.
— Позвольте вам не поверить, — ответил одержимый в фуражке.
Демоны действительно перестали играть с нами. И пусть многие из них сбежали, осталось еще достаточно, чтобы научить уму разуму нескольких неразумных учеников.
— Чересчур правильного орла в каземат, железнорукого и волка убить, с остальными поступайте по своему усмотрению, — отдал приказ затворник.
— А леди Астер? — Арирх перевел взгляд на меня.
— А леди Астер отправиться в мои покои. Завтра я торжественно «верну» ее родным и как ее спаситель попрошу руки.
— Позволено ли мне будет узнать о судьбе мисс Цецилии? — Еще один краткий взгляд на этот раз на степнячку.
— А мисс Цецилию вышвырни вон, убей, возьми себе. Мне без разницы, лишь донеси до нее мысль, что она больше никогда не увидит своего Северина. — Имя правителя демон произнес с нескрываемой насмешкой. И пусть он говорил одержимому, но предназначались эти слова степнячке.
— Конечно, ты же нашел себе новую жертву, — проговорила целительница, когда Арирх шагнул к ней. — Пусть так, я уйду, но сперва… Северин, — позвала она, и государь едва заметно дернулся, — поцелуй меня на прощанье, — закончила женщина, шагнула к трону и повторила просьбу: — Один поцелуй. — А потом закрыла лицо руками.
Я едва слышно вскрикнула, потому что затворник с такой силой сжал мне предплечье, словно хотел сломать.
— Не в моих правилах отказывать в последнем желании, — проговорил затворник равнодушно. Цецилия опустила руки и сделала еще один шаг, оказываясь почти вплотную к нам. Ко мне. И пусть она смотрела только на князя и пусть в ее глазах смешивались отчаяние и надежда. Но руки… Ее ледяные пальцы коснулись моих. Всего на миг я ощутила гладкость стеклянного пузырька.
— Осторожнее! — скорее по привычке, нежели по необходимости выкрикнул Арирх. Уверена, он повторил это предупреждение мысленно, но ведь так трудно удержаться, будучи человеком. Люди были пленниками демонов, но и демоны были пленниками людей. — Она передала Астер какую-то склянку!
Князь дернул меня за руку и отшвырнул в сторону. Я едва смогла устоять на ногах. Арирх тут же бросился вперед. У меня был всего лишь миг, до того как одержимый вывернул мне кисть и заставил разжать пальцы. Пузырек упал мужчине на ладонь.
— Что там? — спросил затворник.
— Какая-то гадость, — ответил Арирх, выдернув пробку и понюхав горлышко.
— Средство для чистки серебра, — честно ответила я.
— Неважно, — потеряв интерес к пузырьку, Арирх швырнул его в сторону. Раздался звон стекла, и светлая жидкость разлилась неподалеку от неподвижной руки Вьера.
— Хотела отравить меня? — деловито поинтересовался затворник без всякой злости, а скорее с каким-то одобрительным интересом.
Цецилия не ответила.
— Хорошая попытка. А все хорошее обычно принято вознаграждать. Ты просила поцелуй? — Князь схватил степнячку за руку и притянул к себе. — Что ж ты его получишь.
Он обхватил затылок целительницы рукой и прижался к губам молодой женщины.
— Меня сейчас стошнит, — честно предупредил Альберт.
Это был нарочито грубый поцелуй, предназначенный причинить боль, нежели доставить удовольствие. И не только степнячке. По подбородку целительницы потекла темно- коричневая капля. Я даже подумала, что демон ее укусил, а потом…
Князь отпрянул, словно кот увидевший капкан.
— Что ты натворила?! — выкрикнул он, и коричневая жидкость окрасила его губы.
Я коснулась пузырьков на поясе. Их количество не изменилось. Изменилось наполнение, на том месте, где был прикреплено средство для чистки серебра, теперь находился другой пузырек. Когда Цецилия передала его, у меня был лишь миг, один удар сердца, для того чтобы поменять сосуды.
«Не обязательно иметь оружие, чтобы угрожать», — сказала как-то Цецилия. А я бы еще добавила, что угрозы, лишают твое оружие половины силы.