— Я не могу, — я бросаю взгляд на Тука, Бриттани и Алекса. — Я приехала с другими…
Майкл машет своему другу.
— Мне пора. Если передумаешь об обеде, ты знаешь, где меня найти.
— Ты в порядке? — спрашивает Бриттани.
Я киваю.
— Ага.
— Извини за назойливость, — говорит Бриттани, — но я видела как Карлос обнимал тебя. Он выглядел достаточно злым, когда уходил, и мы с тех пор его не видели. Вы с Карлосом…
— Нет.
— Они притворяются, что встречаются. Но Киара не притворяется, — говорит им Тук.
— Пойду, найду его, — говорит Алекс, разочарованно качая головой. — Я поставлю его на место.
— Нет, не надо, — говорю я, паникуя, — Пожалуйста, не надо.
— Почему нет? Он не может просто ходить и притворяться, что встречается с девушками и вести себя с ними, как с…
— Алекс, — прерывает его Бриттани, — позволь Киаре и Карлосу самим разобраться в этом.
— Но он ведет себя как п… — он останавливается, когда Бриттани сжимает его руку.
— Они разберутся, — уверяет его Бриттани, и улыбается. — Не встревай пока.
— Почему у тебя все так логично? — спрашивает он ее.
— Потому что мой парень упертый и всегда готов к драке, — отвечает она, затем поворачивается ко мне и Туку. — Это вырезано на семейном дереве Фуэнтесов. В конце все образуется, Киара, — уверяет она меня.
Я только не знаю, не окажется ли мое сердце разбитым на осколки, перед тем, как это случится.
Глава 35Карлос
— Карлос, можешь помочь мне с машиной моей жены? — спрашивает Уэстфорд позже вечером.
Я пью один из специальных чаев Миссис У на террасе.
— Конечно, — отвечаю я. — В чем проблема?
— Можешь помочь мне сменить масло? Я также хотел убедиться, что глушитель прикручен как надо. Коллин сказала, что он дребезжит.
Я помогаю профессору завести машину и поставить ее на кирпичи, которые он держит в гараже. Мы оба протискиваемся под машину, пока масло стекает в небольшую пластиковую коробку.
— Ты хорошо провел время на игре утром? — спрашивает профессор.
— Ага, если не считать того, что я не знал, что буду играть за команду геев.
— Это имело значение?
Сначала да. Но в конце концов мы были просто группой парней в команде.
— Нет. Вы знали, что Тук гей?
— Он дал нам это четко и ясно понять, когда жил с нами несколько лет назад. Его родители были в самом центре тяжелого развода и ему нужно было где-то остановиться. — Он откладывает фонарик и смотрит на меня. — Примерно также, как и тебе.
— Кстати, об этом: вы можете пожалеть о своем решении когда я скажу вам, что мы с Киарой проводим много времени вместе.
— Это хорошо. Почему это должно заставить меня раскаиваться в своем решении позволить тебе остаться здесь?
Мне бы хотелось, чтобы мы не были под машиной, когда я ему это скажу.
— Что, если я скажу, что я ее поцеловал?
— О, — говорит он, — понятно.
Я думаю, может в этот момент он размышляет над тем, как связать меня и опустить машину, чтобы мои внутренности размазало по подъездной дорожке. Или заставить меня пить грязное машинное масло пока я не пообещаю не прикасаться к его дочери своими мексиканскими лапами.
— Вы, скорее всего, рано или поздно узнали бы об этом от кого-нибудь другого, — говорю я ему.
— Я ценю твою прямоту, Карлос. Это показатель честности, и я горжусь тобой. Я уверен, тебе не легко было сказать это мне.
— Так что, вы выкидываете меня из своего дома, или как? — Мне нужно знать, если я окажусь сегодня на улице.
Уэстфорд качает головой.
— Нет, я не собираюсь выкидывать тебя из дома. Вы оба достаточно взрослые, чтобы нести такую ответственность. Я тоже когда-то был тинэйджером, и я не такой наивный, чтобы думать, что нынешние подростки сильно отличаются от того, каким был я. Но только попробуй ее обидеть или заставить делать что-то против ее воли, и я не только выкину тебя из дома, я разорву тебя на кусочки. Понял?
— Понял.
— Хорошо. А теперь держи фонарик и проверь радиатор, нужно ли его промывать или нет.
Я беру фонарик, но перед тем, как вылезти из-под машины, говорю: — Спасибо.
— За что?
— За то, что не ведете себя со мной, как с каким-то бандюгой.
Он улыбается.
— Пожалуйста.
Закончив с машиной профессора, я звоню маме и Луису. Я рассказываю им об игре, о Киаре, о Уэстфордах и всем остальном. Я чувствую себя отлично, разговаривая со своей семьей. И когда я говорю им, что не пропускал школу, получаю в ответ радостные возгласы. Давненько я так хорошо себя не чувствовал. Естественно, я оставляю при себе часть про Делвина, потому что точно не собираюсь прибавлять маме стресса, раскрывая эту деталь.
После звонка, я захожу на кухню, но там никого нет.
— Мы в гостиной, — зовет меня миссис У. — Иди сюда.
Вся семья Уэстфордов сидит перед телевизором в маленькой комнате. Профессор и его жена занимают противоположные кресла, а Киара и Брендон делят диван. Куски лазаньи стоят на тарелках на кофейном столике перед ними.
— Бери тарелку, накладывай лазаньи и садись, — говорит Уэстфорд.
— Это Вечер Семейного Веселья! — кричит Брендон, прыгая на диване.
— Вечер семейного веселья? — спрашиваю я. — Что это?
Миссис У берет тарелку и протягивает мне.
— Раз в месяц мы всей семьей собираемся и делаем что-то вместе.
— Вы шутите, так? — я смотрю на них всех и понимаю, что они не шутят. У них и правда есть Вечер Семейного Веселья и они все собираются провести эту субботу вместе.
Когда я смотрю на Киару, я думаю что будет неплохо провести тихий вечер перед телевизором. Я накладываю себе полную тарелку еды и направляюсь к дивану.
— Двигайся, cachorro.
Брендон устраивается между мной и Киарой.
Закончив с ужином, я помогаю отнести тарелки на кухню, пока Киара делает попкорн.
— Если ты не хочешь, тебе необязательно проводить этот семейный вечер с нами, — говорит мне Киара.
Я пожимаю плечами.
— Я все равно не собирался никуда идти. — Подкидывая попкорн в воздух, я ловлю его ртом.
Возвращаясь обратно в гостиную, я думаю о Киаре больше, чем о чем-то другом. Даже когда Брендон переключает канал на мультфильм, который он выбрал, я кидаю на нее взгляд.
— Брен, время идти в кровать, — говорит миссис У когда мультфильм заканчивается.
— Но я хочу посидеть еще, — ноет он, хватая Киару за руку.
— Ну, нет. Ты и так ложишься поздно, — настаивает миссис У. — Давай, обними свою сестру и Карлоса и пойдем наверх.
Брендон поднимается на ноги и обвивает Киару руками. Она крепко его обнимает и целует в щеку. — Люблю тебя больше, чем ты меня, — говорит он ей.
— Невозможно, — отвечает она.
Он освобождается из ее объятий и прыгает на диван рядом со мной. Раскрывая широко руки, он обвивает меня за шею.
— Люблю тебя, amigo.
— Ты по-испански теперь говоришь, cachorro?
— Ага. Я выучил это на этой неделе в школе. Amigo значит друг.
Я хлопаю его по спине.
— Ты мой маленький Мексиканишка, не так ли?
— Так, ну ладно, пора в постель, Брен, — говорит еще раз миссис У. — Сейчас же, не откладывая.
— Выбирайте следующий фильм сами, — говорит Уэстфорд, кидая нам пульт. — Я пойду сделаю нам еще попкорна. Брен, я поднимусь пожелать тебе спокойной ночи когда ты переоденешься в пижаму и почистишь зубы.
Миссис У забирает Брендона наверх и пофессор уходит с пустыми мисками от попкорна.
Я остаюсь с Киарой наедине. Наконец-то.
Я сижу с одной рукой, закинутой на спинку дивана, а второй - лежащей на моем колене. И я чувствую эту девчонку каждой клеткой своего тела. Она встает и подходит к стеллажу с несколькими полками фильмов — очевидно, их коллекцией. Я никогда не был в доме с целой коллекцией фильмов на полке.
— Я не могу нормально себя вести с тобой, — говорю я ей.
Она поворачивается, в замешательстве.
— О чем это ты?
— Сегодня утром перед Майклом ты попросила меня вести себя нормально. — Я делаю глубокий вдох и говорю ей то, что должен был сказать сразу после игры. Вместо того, чтобы позволить ей меня игнорировать, когда я вернулся домой, мне следовало сказать ей правду. — Я не могу. Когда Тук сказал мне, что вы с Майклом встречались, я представил тебя с другим парнем и это свело меня с ума. Я не хочу, чтобы ты была с другим.
— Я и не хочу быть с другим парнем. Я хочу быть с тобой. А теперь выбирай фильм, пока я не сказала что-то, что ты не хочешь услышать. Давай же, выбирай.
— Мне все равно, ставь, что хочешь, — отвечаю я, игнорируя ее комментарий о том, что она не сказала мне то, что я не хотел услышать. Я услышал достаточно. Она хочет быть со мной. Я хочу быть с ней. Зачем все усложнять, говоря что-то еще?
Она достает Вестсайдскую историю, и я смеюсь.
— Тебе нравится этот фильм?
— Да. Мне нравятся танцы. И песни.
Я задумываюсь над тем, может ли она также хорошо двигаться, как она чинит машины. Или она считает, что межрасовые пары обречены с самого начала, потому что они слишком разные.
— Ты танцуешь?
— Немного. А ты? Ну, кроме горизонтального танго.
Киара иногда меня удивляет. Я всегда даже немного шокирован, когда она показывает мне проблески своего колкого поведения.
— Ага. В Мексике я с друзьями ходил в клубы каждые выходные. Мы танцевали, знакомились с девчонками, пили, накуривались … было весело. А теперь я здесь, на Вечере семейного веселья с Уэстфордами. Времена точно изменились.
— Тебе не следует употреблять наркотики.
— Разве ты не делаешь то, что не следует? Давай, Киара, признайся. Не может быть, что ты такая невинная, как все думают. Ты такая же, как и все мы, грешники. Ну, ты не куришь, не пьешь и не употребляешь наркотики. Но у тебя есть другие пороки. Они есть у всех. — Когда она не отвечает, я продолжаю: — Расскажи мне что-нибудь шокирующее.
Она садится на диван.
— Шокирующее?